Семен Гейченко - У Лукоморья [5-е изд.]

С тех пор, как Михайловское стало государственным достоянием, прошло полтора года...

Подъезжая к усадьбе, я заметил Пушкинский грот, еще недавно носивший следы свода, а теперь представляющий собою холмик земли, и, только хорошо зная местность, я догадался, что это его могила, а не остатки какой-то картофельной ямы, затем я заметил ремонт каменного амбара, недавно выстроенного для складки льна, и, признаюся, недобрая догадка зародилась у меня в душе...

Камни от грота могут понадобиться для ремонта хотя бы того же обычного сарая...

Грустно подумать, что пройдет, может быть, еще несколько лет, и «медленная Лета» поглотит последние реликвии великого поэта, еще сохраняющиеся в Михайловском».

К сожалению, в своем письме Карпов не указывает точно место, где находился грот.

Продолжая свой поиск, я обратил внимание на довольно большой холм, подобный кургану с плоской вершиной, расположенный у кромки дорожки, ведущей от Еловой аллеи к ганнибаловокому «Черному пруду». В центре его, на стороне, обращенной к усадьбе, хорошо видны следы довольно большой земляной выемки, направленной в глубь холма, что вполне может свидетельствовать о том, что здесь был вход в пещеру-грот. Вскоре мне удалось найти документ, подтверждающий мой домысел,— открытку, изданную в 1911 году, на которой воспроизведена фотография этого холма с надписью: «Пушкинский уголок с. Михайловское. Уголок в лесу. Фото Н. Филимонова».

На снимке хорошо виден весь холм и следы выемки в центре его. Сопоставляя фотографии холма, снятые в разные годы, я вспомнил, как фашисты, в числе прочих парковых сооружений, воспользовались и этим местом, превратив его в укрытие — своеобразный блиндаж. Со стороны, обращенной в глубину парка, они вырыли пещеру, сделав в ней небольшую пристройку — деревянное, покрытое землей и дерном крыльцо. После изгнания гитлеровцев это сооружение было нами использовано для бытовых нужд заповедника. В гроте-пещере была устроена банька. Она состояла из крыльца, маленьких сеней-раздевалки размером 2х2 метра и самой баньки-парилки, с трудом выведенной в вершину холма. Земляной потолок был обшит досками и укреплен на деревянных бревенчатых столбах, печь-каменка была сложена из камня-булыжника. Банька просуществовала до конца 1947 года. В начале 1948 года, в связи с подготовкой Михайловского к юбилею — 150-летию со дня рождения А. С. Пушкина,— она была разобрана, камни и доски увезены, а холму была придана та форма кургана, какую мы видим сейчас. В музейном фонде Пушкинского заповедника сохранились две фотографии этого места, снятые перед разборкой блиндажа-баньки, и живописный этюд работы художника А. Н. Михраняна, написанный им в 1946 году.

Итак, какой же вид, какой архитектурный характер имел михайловский грот в пушкинское время?

Я полагаю, что холм в основном был таким же, как сейчас. Он был насыпан тогда, когда по распоряжению Ганнибала был вырыт находившийся рядом глубокий пруд. Землей для холма послужил грунт, вырытый из котлована. В центре холма была устроена пещера. Вход в нее хорошо виден и сейчас. Он был обложен булыжным камнем в виде арки. Остатки камней от нее и сейчас лежат у подошвы холма.

Пещера была неглубокой, стены ее были выложены дерном, потолок держался на четырех деревянных сваях. Внутри грота, как то было положено и рекомендовано тогдашними парководами, стояли диван или скамейки и небольшой столик. Иногда по вечерам здесь зажигалась лампа-светильник. Все было сказочно и просто.

Когда вы идете в Михайловское по дороге, ведущей от окраины деревня Бугрово к усадьбе Пушкиных, вы видите, что она то поднимается, то опускается, то вновь поднимается. Это самая живописная дорога, по которой идут сегодня на поклон к Пушкину. Из зарослей березняка и ольшаника она выводит вас в сосновые рощи, потом снова бежит в ольшаник, который повсюду воюет с березняком и ельником.

Ваше сердце радуется, слыша веселое посвистывание дроздов, когда они стремительно перелетают из одних кустов в другие. Вашу дорогу преграждает небольшое болото, которое исстари зовется «темный» или «грязный» ручей. Здесь земля всегда «кряхтит», а болотце о чем-то «бормочет». Все вокруг янтарно-желтовато, кругом папоротник и болотные травы, какие не часто встретишь в других местах.

Зимородки озабоченно перепархивают через дорогу от кочки к кочке. Болтают сороки, громко воркуют лесные голуби, пролетая над вашей головой. Отовсюду, из каждого придорожного местечка, раздается равнодушное постукивание лесного столяра, большого пестрого или зеленого дятла. Ах, как он ловко барабанит, словно не дятел, а музыкант!

По мере того как тропа поднимается, кругозор расширяется. Теперь с обеих сторон — великолепный сосновый лес, где гигантские стволы выстроились в длинные коридоры. Ветви стволов изгибаются по-разному. Одни как своды прекрасного храма, возведенного самой природой, другие стремятся лечь на ковер зеленого мягкого мха, бодро пружинящего под ногами. А вокруг цветы и травы. Самые разные.

Все шире и прямей к горизонту идет дорога. Вот она подходит к старинной «Поклонной горке», где стоит фамильная часовня. Вдали уже мелькают постройки усадьбы.

А вот и Ганнибалов пруд. На подлете серая цапля. Другая, задумчивая, надутая и важная, стоит в воде среди осоки. Это место — древнее становище михайловских цапель. Вот и соловей, поющий свои михайловские песни.

Много, бесконечно много раз ходил по этой дороге Пушкин. Ходил туда, сюда, близко, далеко...

А вот и могучие древние Ганнибаловы ели — добрые знакомые и милые друзья Пушкина! Их когда-то было много, больше сотни. Они были посажены дедом его Осипом Абрамовичем в 1783 году по сторонам въездной дороги, которая с тех пор стала называться Еловой аллеей.

Теперь их осталось только шесть, остальные были вырублены фашистами в 1941—1944 годах. Все ели — ветераны-инвалиды Великой Отечественной войны. У одних шрапнельные ранения, у других пулевые. Все они больные, и им трудно жить на свете.

На местах уничтоженных выросло «племя младое» — елки, которые были посажены нами в 1945—1956 годах; все они — местные уроженцы. Сохранилось и полтора десятка елей, посаженных на месте усохших и поваленных бурями сыном поэта, Г. А. Пушкиным, в канун юбилея 1899 года.

Аллея ведет вас прямо к крыльцу дома поэта. Она прямая, как стрела. Вряд ли где в другом месте нашей Родины есть еще такая могучая длинная аллея! От «Поклонной горки» до крыльца Дома-музея — почти целый километр!