Зиновий Шейнис - Солдаты революции. Десять портретов

Но в последующие годы Джек Лондон отошел от социалистических идей. Причиной этому был и общий спад рабочего движения в Америке. Писатель видел, как некоторые лидеры рабочего класса Америки, те, кто вчера проповедовал братство людей труда, пошли на сделку с совестью, стали слугами концернов, предали рабочий класс. Он еще призывает рабочих к борьбе с насилием, но в сознании его происходит внутренний надлом, и в его произведениях уже начинают звучать другие мотивы: отказ от былых идеалов, уход из городов на лоно природы.

И все же и в эти годы Джек Лондон, прошедший суровую школу жизни, снова и снова возвращается к теме борьбы рабочего класса. В 1911 году появляется его знаменитый, полный революционного пафоса рассказ «Мексиканец». Его герой готов идти даже на смерть, чтобы добыть оружие для революции. Тема борьбы рабочего класса, взятия им власти не оставляет писателя.

Именно в это время Джек Лондон отправляется к Чумаку. Остро ненавидя любой деспотизм и считая царское самодержавие одной из самых отвратительных форм деспотизма и рабства, Джек Лондон надеялся увидеть в Андрее Чумаке представителя русской революции, рабочего и потому, оставив свою дачу в Сан-Франциско, примчался в Чикаго.

Его интересовало все: и как добывали оружие, и как прогоняли царских чиновников и жандармов, и строили баррикады, и не раз подробно допытывался, почему не смогли удержать власть.

Прощаясь, Джек Лондон сказал, что рад знакомству с русским революционером и будет наезжать в Чикаго и Кеноша, чтобы о многом поговорить.

Вскоре Джек Лондон снова приехал в Чикаго и снова, заранее предупредив Чумака, встретился с ним. Встречи эти продолжались до 1915 года. В Европе уже шла война. Джек Лондон задавал вопросы и с еще большей жадностью слушал ответы. Его интересовало, что делает, о чем думает рабочий класс России.

Чумак сожалел, что не может в полной мере удовлетворить интерес писателя. А Джек Лондон все расспрашивал. Чувствовалось, что он мучительно размышляет о событиях, происходящих в мире, и, быть может, в России, в ее народе, ее революционерах видит будущее...

В Кеноша Чумак получал письма от Джапаридзе редко, но с подробным рассказом о том, что происходит в России. Последнее письмо пришло незадолго до выстрела в Сараеве. Алеша сообщал, что царское правительство разжигает шовинизм и что дело, видимо, идет к войне.

Разразившаяся мировая война прервала связи эмигрантов-большевиков с Россией и Европой, перестала поступать газета «Социал-демократ», которую так регулярно посылала Надежда Константиновна.

Нелегким выдался для Чумака тот год. Ориентироваться в обстановке становилось все труднее. А меньшевики, «оборонцы» подняли голову, их наскоки на позиции большевиков становились все более крикливыми. Чумак и его товарищи часто выступали в газетах «Новый мир» и «Коммунист», отстаивали ленинскую точку зрения: война приносит прибыли монополиям и гибельна для народов. Газеты Русского отдела позволяют понять трудности, которые испытывал Чумак. Теперь еще чаще появляются заметки о его выступлениях на митингах и собраниях в Кеноша и Чикаго на автомобильном заводе и других предприятиях, где работали русские.

Росли и заботы о семье. Квартиру на Парк-стрит пришлось оставить, и Чумаки переехали на Сюпирио-стрит, 570. Новый коттедж был чуть побольше, и семья разместилась просторнее.

Но вскоре заболела Прасковья Тимофеевна. Врачи нашли у нее легочную болезнь, грозившую осложнениями. Снова помог испытанный друг доктор Борис Закс. Он бесплатно провел необходимые исследования, поместил жену Чумака в санаторий.

На Чумака свалились все заботы по дому. Он сам готовил пищу. Раз в неделю мальчики пешком уходили проведать мать за шесть километров.

Чумак все чаще задумывался о будущем своих детей. Что ждет их? Не вечно же быть им на чужбине: настанет день, когда политические эмигранты вернутся в Россию. Чумак готовил детей к этому, старался, чтобы они знали историю своей родины, культуру, язык. На семейном совете было решено, что между собой сыновья и дочери будут говорить по-английски, а с родителями — только по-русски. Когда же дети, забыв уговор, обращались к родителям по-английски, те делали вид, что не слышат, не отвечали.

Часто вечерами Чумак усаживал вокруг стола детей, рассказывал им эпизоды из истории России и Украины, читал «Вечера на хуторе близ Диканьки», народные сказки, старших приучал к русской литературе.

Поздно вечером, когда семья засыпала, Чумак спускался в подвал коттеджа. Там он устроил слесарную мастерскую. Его неудержимо тянуло к верстаку и тискам. Сказывались рабочая закваска да и стремление к изобретательству, которое привлекало его с юношеских лет. Купил за гроши старый, развалившийся «кадиллак». На станке выточил новые подшипники, заменил негодные детали, заново перебрал автомобиль. И вскоре Чумаки по воскресеньям стали выезжать на озеро Мичиган.

На Сюпирио-стрит Чумак начал работать над изобретением, которое долго вынашивал: моделью оригинальной для того времени машины, представляющей собой комбинацию полотера и пылесоса. Сделал чертежи, представил их крупной чикагской фирме. Фирма подписала договор. Трудился Чумак ночами, упорно, настойчиво, а утром — на завод.

В сентябре 1915 года в швейцарской деревне Циммервальд собралась конференция нескольких социал- демократических партий европейских стран. Русскую делегацию возглавлял Владимир Ильич.

По предложению Ленина социал-демократы должны были выразить свое принципиальное отношение к войне. Большинство лидеров социал-демократических партий не стало на путь решительного осуждения мировой бойни, как на этом настаивал Ленин. И все же Циммервальдская конференция принесла пользу: принятый ею манифест отражал растущий международный протест против социал-шовинизма.

Американская Социалистическая партия и ее Русский отдел понимали, что произошло важное событие, но подробностей о Циммервальде не знали. Помогла Александра Михайловна Коллонтай. В Христианию, где она тогда жила, было послано приглашение от имени немецкой левой секции Социалистической партии с просьбой приехать в США. Коллонтай запросила мнение Ленина, изложила цель поездки: «В основе моей поездки в Америку лежит стремление возможно шире распространить те взгляды, которые с особенной выпуклостью и яркостью сумели оформить Вы, и которые охватывают собой основу позиций революционеров-интернационалистов».

Владимир Ильич одобрил поездку, послал Александре Михайловне из Берна свою брошюру «Социализм и война», попросил перевести эту работу с немецкого на английский и издать в Соединенных Штатах.