Элисон Уэйр - Порочная королева. Роман о Екатерине Говард

— К вашим услугам, сэр, — отозвалась она, с улыбкой глядя ему прямо в глаза.

Дерем помог ей разложить принесенную им еду и стоял рядом с ней у стола, пока они наполняли свои тарелки. Потом они вместе сели на ее кровать. Кэтрин как будто даже нравилась его дерзость. Вокруг них другие парочки болтали и ели при свете свечей.

— Раньше я никогда вас здесь не видела, — сказала Кэтрин.

— О, я провел здесь несколько ночей, хотя вы отсутствовали — искали удовольствия где-то в другом месте, как мне говорили.

Кэтрин вспыхнула.

— Здесь неплохие игры затевают по ночам. — Дерем посмотрел на Джоан, которая целовалась с Эдвардом Уолдгрейвом.

— Может быть, но я в них не участвую, — ответила ему Кэтрин, — и никогда не участвовала.

— Даже с галантным мистером Мэноксом? — лукаво спросил Дерем.

— Никогда! — возмутилась Кэтрин.

— Я слышал кое-что другое.

— Значит, вы слышали ложь! — Она сердито глянула на него. — Вы явились сюда изводить меня, мистер Дерем?

— Нет, мистресс Кэтрин, — ответил он, не отрывая от нее своих темных глаз. — Я пришел, потому что хотел ближе познакомиться с вами. Давайте скажем так: я очарован вашей красотой, если вам угодно соблюдать правила этой игры в любовь, которую нам предначертано вести.

— Вы говорите о любви, сэр? Я вас едва знаю. — Тем не менее сердце у Кэтрин заколотилось.

— Любовь, вожделение… называйте, как вам нравится, я хочу вас. Как только увидел, сразу понял: да, я хочу вас.

— Хватит! — Она подняла вверх руку. — Как сказала бы миледи Норфолк, я вам не пара.

— Я ее кузен. Неужели это делает меня таким недостойным? Я из старинного рода. Мы ведем счет предкам на несколько столетий вглубь времен. Моя бабка была Тилни, как и ее. А моя мать — та самая Изабель Пейнелл, которой поэт Скелтон посвятил несколько прекрасных стихотворений. Он называл ее «свежайший цветок мая». Она служила у покойной герцогини Норфолк и действительно была очень красивой. Но все это до того, как она вышла за моего отца, вы понимаете. Он умер семь лет назад.

— Я слышала, вы джентльмен из бедной семьи, — сказала Кэтрин.

— Неправда! — Дерем улыбнулся. — Просто я младший сын, не имею состояния и не жду наследства в будущем, то есть должен сам зарабатывать себе на жизнь. До приезда сюда я служил в личной охране герцога Норфолка. Наше родовое гнездо — это Кримплшем-Холл в Норфолке. Мой брат, сэр Томас Дерем, заправляет там сейчас всеми делами. Вот наш герб. — Он протянул Кэтрин руку, на одном из пальцев красовался перстень с оленьей головой. — Это намек на нашу фамилию [12] Английское слово «deer» (олень) созвучно с первой частью фамилии Дерем (Dereham). . Ну как, мои верительные грамоты будут одобрены вашей светлостью?

Кэтрин рассмеялась. Ей нравилось находиться в обществе этого остроумного мужчины.

— Да вы, похоже, знатнее герцогини! И мы с вами тоже кузены, насколько я понимаю.

— Но, надеюсь, не слишком близкие, — пробормотал Дерем, и в его глазах сверкнули озорные искры.

— Ну и состояния у меня нет. — Кэтрин вздохнула. — Я тоже живу милостями миледи. Так, может, мы не такая уж плохая пара! И герцогиня одобрит наш союз.

— Нам не нужно ее одобрение, чтобы наслаждаться друг другом, — сказал он, опорожнил свой стакан и шаловливо глянул на Кэтрин.

— Не понимаю, о чем вы! — со смехом произнесла она, разгоряченная вином. — По-моему, вы для меня староваты. Мне всего семнадцать.

Дерем скривился и сказал:

— А мне всего двадцать девять. Борода еще не поседела!

Он отнес их пустые тарелки на стол, а вернувшись, достал из своей сумки лютню и тетрадь с балладами. Начал тихо играть — и играл хорошо. Это была песня, сочиненная самим королем: «Если б правила любовь!», за ней последовала другая, под названием «Adieu mes amour» [13] Прощай, моя любовь (фр.) . . Как приятно было сидеть рядом с этим жизнерадостным человеком, который к тому же тебя развлекает! Музыка произвела свое действие и на остальных. Некоторые целовались, другие скрылись за занавесками или просто завалились на постели.

Дерем закончил играть и повернулся к Кэтрин:

— Вы будете моей amour , мистресс Кэтрин? — Его обаяние было столь велико, что она не колеблясь отдалась в его объятия, и он покрыл ее жаркими поцелуями.

Не успела Кэтрин опомниться, как они уже катались по кровати, не раздеваясь, в безумном порыве страсти.

— Будьте моей! — молил он.

— Нет! Слишком быстро, — возражала Кэтрин, противясь властному зову плоти. — Это будет неправильно.

— К чему ждать? Мы хотим друг друга? — Он жарко дышал ей в ухо.

— Я хочу узнать вас получше, — шепнула она.

Вместо ответа он взял ее руку, засунул себе под гульфик и с усмешкой проговорил:

— Теперь вы знаете меня лучше.

— Вы негодник, — проворчала Кэтрин, но руку не убрала, и вскоре ему уже не о чем больше было просить.

— Что вы со мной делаете? — стонал Дерем.

— То, чего вы хотели, — со смехом отвечала Кэтрин. — Не засыпайте. Другие джентльмены скоро будут уходить. Утром никого из вас здесь быть не должно.

Вокруг них уже начали шуршать одеждой собиравшиеся на выход мужчины.

Дерем сел, потом нагнулся и поцеловал Кэтрин:

— Можно мне прийти завтра?

Она кивнула:

— Мне бы этого хотелось.

Он потянулся за сумкой.

— Я буду здесь. О Кэтрин! Надеюсь, я могу вас так называть, раз мы теперь ближе познакомились?

— Да, конечно. — Она захихикала.

— Прошу вас, зовите меня Фрэнсис.

«Девушке следует быть стыдливой», — говорила себе Кэтрин, лежа в постели на следующее утро и вспоминая минувший вечер. Целомудрие похвально. Но что плохого в том, чтобы не упускать своего там, где его можно взять? Зачем отказывать себе в удовольствии, которое она может получить с Фрэнсисом Деремом? Нет, ей незачем сдерживать себя.

Была только одна проблема: Гарри. Нужно разорвать отношения с ним, и будь что будет. Нечестно и дальше держать беднягу в ложном убеждении, что она его любит.

— Я вижу, у вас новый поклонник, — сказала Мэри, когда они стояли рядом и умывались над тазами.

Кэтрин украдкой глянула на нее. Неужели она снова начнет мешаться не в свое дело?

— Мистер Дерем из хорошей семьи. Это не так уж плохо, учитывая, что у вас нет приданого.

— Он мне нравится, — призналась Кэтрин, радуясь, что Мэри не собирается препятствовать ее увлечению.

— И вы ему тоже нравитесь. Это всем видно.

— Он хочет сегодня ночью прийти снова. — Она помолчала. Гнев герцогини поутих, и Кэтрин не хотелось навлекать его на себя снова. — Мэри, вы возьмете ключ из спальни герцогини и принесете его мне? Вас она ни за что не заподозрит. Я притащу кое-какой еды с кухни, и мы скажем остальным, что у нас маленький банкет.

Мэри заговорщицки улыбнулась: