Владимир Красильщиков - В начале будущего. Повесть о Глебе Кржижановском

«Да, да, гражданин Дан! Как бы вы ни морщились, как бы ни вперяли в меня огнедышащий взор, ни сбивали, пуская в ход гримасничанье, притоптывание и прочие кульбиты из арсенала испытанных мастеров обструкции. Именно так. И только так».

— ...Благодаря электричеству является возможным подход к такому овладению силами природы, к созданию таких могучих производственных центров, которые уже не мирятся с частной собственностью. Там, где идет вопрос о том, чтобы громадные реки заковать в каменные одежды и построить такие станции, которые будут влиять на жизнь целых районов страны, где дело идет о хозяйственном объединении этих районов в целостное народное хозяйство, — там территориальная собственническая грань не может не мешать.

— ...страна, стряхнувшая гнет частной собственности, получает возможность свободного подхода к источникам природной энергии и может не считаться в своих проектах и планах с прихотливой игрой частных интересов. Ошибочно и, более того, преступно было бы не использовать это наше преимущество.

— ...Нам противостоят противники, вооруженные всеми атрибутами сильно развитого капиталистического хозяйства. Совершенно ясно, что и в экономической борьбе нам надо быть вооруженными тем же оружием, каким вооружены они. При этом было бы крайне опасно переоценить элемент так называемой живой силы, рассчитывать на то, что масса трудового населения в нашей громадной стране может победить, опираясь лишь на свою численность. Вспомним, что Америка в своих механических двигателях располагает мощностью в сто тридцать миллионов лошадиных сил, тогда как мощность наших двигателей в довоенное время не превосходила тринадцати миллионов лошадиных сил. В переводе на мускульную силу человека приходится каждую лошадиную силу множить на десять, то есть Америка в своих двигателях как бы располагает армией в миллиард триста миллионов человек...

Он говорил уже громко, высоким, чуть звеневшим голосом, — о том, как электрификация поднимет производительность труда и взрастит промышленность, о расцвете сельского хозяйства, о возрождении транспорта, дружного с такой замечательной штукой, как электровоз, о безграничности наших богатств и возможностей: черноземы Кубани, Поволжья, таежный лес, уголь Донбасса, уголь Сибири, «белый уголь», разлитый повсюду, «черное золото» — нефть — сокровище подороже настоящего золота! Все твое, все наше, приложи только руки.

Перед ним в полутемном зазябшем зале сидели люди, видавшие, как добровольцы Булак-Балаховича обматывают колючей проволокой голого старика, а потом катают его по улице деревни, и он сходит с ума; люди, слыхавшие, как в облитом керосином и подожженном бунте потрескивает пшеничное зерно, наполняя удушливо-сытным чадом голодающую округу; люди, знавшие, как ноют пальцы на недавно ампутированной руке.

Все они сидели перед ним, напряженно притихнув, — жадно слушали его.

Там, среди них, сидела Зина и тоже внимательно, очень внимательно слушала его, точно он не читал ей по десять раз каждую главу, не обсуждал с ней каждый абзац своего доклада.

Товарищи из президиума повернулись к нему, подались вперед, как бы стараясь быть поближе. Сталин, стиснув карандаш, подпер кулаком усы. Калинин выпустил колокольчик, сцепил пальцы — рука с рукой. Ворошилов, Гусев, Петровский, Орджоникидзе буквально ловили каждое слово докладчика.

Ленин энергично чиркал по листку для заметок и, ободряя, поглядывал на Глеба Максимилиановича.

Та особая серьезность, с которой он записывал и слушал, для делегатов была, наверно, лучшим свидетельством того, что задумано стоящее дело и оно будет двинуто с той же настойчивостью, так же победоносно, как разгром нашествия капиталистов всего мира.

Глеб Максимилианович достал свои неотлучные «мозер», щелкнул серебряной крышкой: отведенное время уже истекло, но никто не напоминал ему об этом, никто не перебивал его.

Он взял тяжелый биллиардный кий, прислоненный к трибуне, и двинулся в глубь сцены — туда, где с кулисных колосников спускалась громадная карта европейской части страны, а рядом с ней, за пультом стоял наготове инженер Михаил Алексеевич Смирнов. На карте красными кругами были обозначены проектируемые станции, синими — уже действующие.

Вот так же в прошлом году здесь, на этой самой сцене, стоял главнокомандующий красными армиями Сергей Сергеевич Каменев и показывал делегатам Седьмого съезда Советов карту с фронтами гражданской войны. Теперь главком инженеров и агрономов развернул совсем, совсем иную карту. Сходство с прежней у нее оставалось лишь в названиях узловых пунктов.

Чего, каких трудов стоил этот практический — даже не шаг — шажок в деле электрификации: ее карта! Окончательный список станций, которые нужно строить, приняли ровно месяц назад — на заседании ГОЭЛРО двадцать третьего ноября.

Экономист и видный инженер Евгений Яковлевич Шульгин, слывший у работников Комиссии «живой энциклопедией», вооружился цветными карандашами и засел за карту. Вот на ней уже все двадцать семь задуманных для европейской части станций, линии электропередач, штриховка районов, которые должны ожить...

Карту несут к Ленину.

— Что же вы не провели эти линии дальше? — вырывается у Ильича.

Он тут же смущается: знает, что есть технический предел, и словно оправдывается:

— Так хотелось бы дальше... Дальше! Чтоб заштриховать все, буквально все — сплошь! Чтоб ни единого белого пятна. Но... Что поделаешь?.. Только давайте если делать, так уже делать по-настоящему, с размахом, ярко, внушительно — чтоб каждый понял, почувствовал, представил: и его Гореловка, его Нееловка, Неурожайка освещается, поднимается к жизни, попадает в сферу новой цивилизации. Как трудно раздобыть в Москве, опустошенной семью годами войны, обычные вещи, материалы. Требуется вмешательство Председателя Совета Народных Комиссаров. Но и холст, и гуашь, и кисти получены.

До открытия съезда остается четыре дня, а комендант Большого театра не пускает в удобные мастерские, где обычно делают декорации. И сейчас же предписание ретивому коменданту:

— Предлагаю не препятствовать и не прекращать работ художника Родионова, инженера Смирнова и монтеров, приготовляющих по моему заданию... карты по электрификации...

Председатель Совета Народных Комиссаров

В. Ульянов (Ленин).

Чтобы на грандиозной карте по-настоящему вспыхнули сигналы-маяки, нужен настоящий накал, а где его нынче взять?.. На время доклада товарища Кржижановского решено отключить центр города, в том числе и Кремль, — направить всю энергию в Большой театр.

В общем, понятно, не такая уж разительная, но победа. Обнадеживающая, многообещающая, знаменательная. От нее Глебу Максимилиановичу стало как будто теплее. Покосившись в ту сторону, где сидела его Зина, он крепче сжал кий и уверенно подступил к освещенному холсту.