Александр Вовк - Фронтовичок

– А как же паспорт или удостоверение личности? Личное дело. Там же истинный год рождения указан! – недоверчиво спросил отец. – Несложно ведь разобраться… Запрос о наградах можно было сделать…

– Ну, да! И тогда все такими же умными были! – подколол Сергей. – Да только и бюрократия была не дурнее нынешней! Возраст в новом паспорте на десять лет перепутали, а остальные документы под него подогнали… А многие попытки и многие годы, потерянные впустую, начисто отбили у фронтовичка всякую охоту добиваться правды! Действительно – сколько же можно! Сплошное издевательство!

– Да! Тяжёлый случай… – промолвил отец, видимо, соглашаясь, что с нашей бюрократией во все времена воевать почти безнадёжно. – Знаете, пока мы сидим здесь, ничем не занимаясь, могу рассказать один почти военный случай из жизни моего отца и, значит, твоего, сын, деда.

– Интересно послушать! – поддержал Сергей.

– Когда мне было лет десять или около того, отец иногда брал меня на стрельбище. Там его батарея выполняла учебные стрельбы, а я, по мнению отца, набирался ума и опыта! Особенно нравилось мне, когда после подведения итогов отец строил в одну шеренгу солдат, получивших за стрельбу двойки. Он говорил им примерно так:

– Товарищи солдаты! Если вы выполните всё, чему вас учили, то без труда поразите все цели. Если же вы не попали, то что-то забыли сделать. Прежде чем снова стрелять, постарайтесь выяснить, что вы забыли: затаить дыхание; или вывести на одну прямую глаз, прицельную планку, мушку и цель; или резко нажали на спусковой крючок… Потом отец подзывал меня к себе поближе и говорил: «Поглядите, с вашей задачей легко справляются даже дети!» Я подбегал к отцу, а он опять обращался к солдатам: «У кого самый плохой автомат? У кого что-то заедает, прицел сбит или ещё что-то плохо работает?»

Сергей усмехнулся, видимо, догадавшись, куда ведёт рассказчик, а тот продолжил:

– Кто-то в этом обязательно сознавался. Тогда отец передавал его автомат мне. Выдавал десять патронов, как положено любому человеку, выполняющему данное упражнение, и командовал всё по-настоящему: «Заряжай!» Потом «На огневой рубеж, шагом марш!», когда я докладывал, что «К стрельбе готов!», то получал разрешение – «Огонь!» Далее я действовал самостоятельно – обнаруживал цели и поражал их!

– Ну и… – наконец вышла из транса мать Сергея. – Мазал, конечно? Или сплошное «молоко»?

– Не было там молока! Там, главное попасть хоть куда! Три мишени появлялись поочередно на десять секунд… А я лёжа вертелся, как волк «Ну, погоди» со своим ружьём, чтобы прицелиться в мишень, которая всякий раз оказывается в незнакомом месте. То слева, то справа. Но я так лихо всё делал, что то был мой звёздный час! Любую мишень я поражал очередью всего из двух выстрелов! Это – высший шик! Ведь стрелять нужно только очередями, а очередь – это не менее двух выстрелов. Иначе оценка снижается. А патроны нужно беречь! Для меня это было особенно важно, поскольку оставшимися четырьмя патронами я успевал поразить еще две цели на соседнем, то есть, на чужом направлении. На двоечников мои результаты стрельбы производили особо сильное впечатление! Они-то и со своими целями не справлялись, а тут – мальчишка поражает даже не три, а все пять целей! Фантастика!

– Ну, ты и хвастун, как оказалось! А рассказываешь так, будто настоящий снайпер! – засмеялась жена.

– Таким я и был! Но разговор-то не обо мне! После успеха моего аттракциона батя обычно давал возможность двоечникам попробовать себя ещё раз. И, знаете, мой пример действовал! У многих получалось уже лучше. А потом для всех начиналось другое упражнение – метание гранат. Именно к этому эпизоду я и подбираюсь!

– Долго подбираешься! Больше себя самого нахваливаешь! – не сдержалась супруга.

– Так есть ведь, за что нахваливать! Или совсем уж ничего не заслужил? – с усмешкой отбивался муж.

– Ладно, ладно! Конечно, есть! Ты у нас до сих пор – молодец! Но только, от слова огурец! – хихикала уже супруга.

– Гранаты боевые? – заинтересовался Сергей.

– Разумеется! Но, в какой-то мере, всё-таки учебные. Они взрывались, но не так уж сильно, как показывают в кино! – проинформировал отец. – Однако любому, кто зазевается, могли оторвать что угодно, только подставь!

– Так зачем же подставлять? – не удержалась от комментария супруга.

– Подожди, Светлана! Ты как всегда – к ерунде цепляешься! Главное – впереди! Солдаты, ранее обученные метанию и уже проинструктированные, выходили по два на огневой рубеж, потом по команде спрыгивали в окоп и только из него метали гранату в проходящий мимо них макет танка… Потом они покидали окоп, а новая пара солдат повторяла их подвиг. Так всё и шло в заранее спланированном порядке. Пока одна граната почему-то не разорвалась! Это сразу заметили многие, находившиеся далеко за огневым рубежом, но с интересом наблюдавшие за разрывами. Ещё бы! Если кто-то в танк не попадал, то получал двойку. Потому все переживали… Теперь наблюдали за шальной гранатой. Она откатилась далеко от окопа, повертелась и замерла.

– Подождать? – спросил Сергей.

– Бесполезно! Замедлитель уже сработал – это все слышали! Но не было через четыре секунды срабатывания взрывателя, как не было и основного взрыва. Оставлять такой сюрприз на полосе нельзя ни в коем случае. Но что с ним делать? Просто так ведь не подойдешь, не разглядишь вблизи, зачем эта голубушка здесь разлеглась… И не подтолкнёшь ее! А если рванёт? Беды не избежать!

Все это понимали, потому на стрельбище установилась затянувшаяся тишина. Все смотрели в одну сторону, на гранату. Все молчали. И никто не знал, как и что будет дальше, но все вдруг почувствовали личную ответственность за происходящее и испуг: «Надо что-то делать! А что?»

Но никто ничего делал. Все оцепенели, будто забыв незыблемое армейское правило – всегда и за всё отвечает старший начальник! Именно он принимает все решения, отдаёт приказания другим и руководит всем и вся. Остальные должны лишь повиноваться и выполнять! Помнил это лишь командир батареи, майор Шелестов Алексей Петрович. Поразмышляв, он оглянулся на своих подчиненных и показал взмахом руки: «Всем стоять!» А сам направился к гранате.

Сейчас Сергей ясно представил себе ту ситуацию и напрягся, а его мать даже вскрикнула. Но отец продолжил рассказ подчёркнуто спокойным голосом:

– В то время я, мальчишка, сын, вышел из оцепенения и стал понимать происходящее. Оно было ужасно. Мой отец приближался к гранате, а в моей голове поспешно возникали различные способы её нейтрализации. Только бы он остановился! Только не приближался бы к ней! Лучше бы вызвать сапёров. Они – мастера в этих делах! Но это долго! Время занятий на стрельбище заканчивается, а затягивать возвращение в часть нельзя. Там начнутся другие занятия. Но можно взять армейскую лопату – она прочная – и вертикально вбить ее в виде небольшого щита рядом с гранатой. Хоть как-то, но защитит! А уж потом… Или построить кирпичную стенку, чтобы сдержать взрывную волну и осколки… Можно попробовать вызвать детонацию другой гранатой… Всё – не то! Отца уже не остановить. До гранаты ему осталось метров пять… Боже мой! Только не надо! Только не надо взрыва!