Ольга Полтаранина - Эффект бумеранга

– Ну ладно, ладно. Давайте подведём итоги нашей работы, – куратор торопливо перешёл к делу, – начнём с плюсов:

– Идентичность навыков и знаний с оригиналом – сто процентная. Французским, немецким, английским владеете свободно. Почерк освоили. Автомобилем управляете хорошо. Минусы: Эрика курила. Вы – нет. Но это, пожалуй, не самое важное… Она могла и бросить эту вредную привычку. Внешний вид не совпадает… Вы крупнее. На семь сантиметров выше ростом. Прошу прощения за интимную подробность: грудь у вас третьего размера, у «оригинала» был нулевой. Но, с другой стороны, в парижской лаборатории ни вас, ни вашей фотографии никто не видел… Время будет работать на вас…Так…идём дальше… Что это? Из десяти килограмм вы сбросили лишь половину?.. Это что за отношение к службе, агент Ренарда? Срочно приводите вес в соответствие с предписанием! Это приказ!

– Слушаюсь!

Фролов продолжал изучать досье агента Ренарды и зачитывал вслух отрывки:

– Что касается контактов… Одноклассники Эрики Стюард и её коллеги по работе в «Красном Кресте», студенты и преподаватели из университета в Гамбурге… Амалия Гарвинг была замкнутым человеком. Малозаметным. Ни с кем не дружила. Друзей не было. Приятелей – мизер. Но они есть…

Куратор просмотрел оценки Ренарды по осведомлённости круга знакомых Эрики Стюард и остался доволен. Закурил, вытащил из ящика стола папку и продолжил:

– Основная цель вашей командировки в Париже – это участие и доведение до заключительной фазы операции «Бумеранг». Первый этап – внедрение в деятельность лаборатории в Венсенском лесу. По нашим данным, это учреждение занимается исследованиями в области биохимии. Не исключено, что там идёт разработка новых видов биологического оружия или препаратов против человечности. Ореол секретности организации создан, чтобы скрыть истинное направление деятельности. Мы предполагаем, что ею руководит один из бывших нацистов, проходивший по «делу врачей», заочно осуждённый в ходе Нюрнбергского процесса. Нужно разобраться в этом вопросе. Если это так, то найти доказательную базу для разоблачения и предания его правосудию. «Врачи» рейха, сумевшие избежать наказание, прячутся под чужими именами. Изменяют внешность, посредством пластических операций. Их следы утеряны. Известно, что некоторые из них, продолжают «медицинскую» практику. Одна из ваших основных задач – это розыск и опознание бывших нацистских «врачей». Ознакомьтесь с материалами.

Куратор выложил личные дневники, фотографии, досье на фигурантов Нюрнбергского процесса, проходивших по «делу врачей», и передал их Тасе.

Пауль Шнайдер, 65 лет, рост 185 см. Особые приметы: страдает нервным тиком. Резко отклоняет голову направо, одновременно напрягая мышцы на подбородке. Обострения болезни происходят весной и осенью, могут быть спровоцированы стрессом. Предпочтения: частый посетитель ипподромов.

Отто Бекк– 62 года, рост 178 см. Кадровый военный. Особые приметы: на правой щеке шрам. Предпочтения: любитель лошадей и верховых прогулок.

Альфред Майер – 58 лет, рост 180 см – Особые приметы: близорук, сентиментальный очкарик. Предпочтения: Ботаник. Любитель цветов. Во времена фашистского рейха имел роскошный сад рододендронов, гортензий и роз. Азартный игрок на тотализаторе.

Глядя на снимки улыбающихся «врачей», стоящих в куче трупов, на фоне крематория, Тася, с ужасом, отметила про себя, что многие из них получали удовольствие от вида истерзанных людей.

Экзамен продолжался.

– Доложите об истории вопроса о препарате «IC», – спросил Фролов.

– К маю 1945 года Эммануил Гарвинг вплотную подошёл к изобретению вещества, относящегося к классу психотропных, с рабочим названием «IC». В малых дозах «IC» усиливает внимание и активизирует память. Увеличение концентрации препарата влечёт обратный процесс. Передозировка превращает человека в недееспособное существо. Фундаментальный вопрос применения «IC» заключается в дозировке. Модель ингредиентов «IC» – многофакторная. Эммануил Гарвинг не смог её построить. Проверяя действие препарата на узниках Освенцима, он превращал людей в идиотов. В ходе Нюрнбергского процесса, разработка «IC» и подобных аналогов была запрещена, – отрапортовала агент Ренарда.

– Хорошо, – одобрил Фролов, – расскажите о себе, Эрика.

– Я родилась 31 декабря 1936 года в городе Страсбург. Отец служил фельдшером – акушером родильного отделения, мама –медсестрой в Центральном госпитале. Во время войны, отец погиб при трагических обстоятельствах. Его привезли к истекающей кровью жене высокопоставленного немецкого офицера. Но, увы! Было слишком поздно! Спасти женщину не удалось. Отца расстреляли. Мы с мамой переехали в Париж. Я окончила колледж, получила профессию фельдшер – акушер. Умерла мама. Чтобы заработать на дальнейшую учёбу, я завербовалась по линии «Красный Крест» в Алжир, где отработала четыре года акушеркой. По окончании контракта, пять лет училась на очном отделении в университете Гамбурга, на факультете биохимии, совмещая учёбу с работой на кафедре, в качестве ассистента, у профессора Гольбера. Месяц назад я получила предложение о научной работе в исследовательской лаборатории доктора Хорна, в Париже.

– Почему Ваш выбор пал на Гамбургский университет и на эту специальность?

– Получила бесплатный грант от «Красного креста». Немецкий язык для меня родной. Мама была немкой. Химия и биология –любимые предметы.

– У вас есть близкие родственники?

– Родители мамы погибли во время войны. Дедушка и бабушка, по линии отца, в настоящее время живут в Америке. Я их не помню. Контакты с ними утрачены, – рассказала Ренарда.

– Хорошо… и никуда не годится, мадемуазель Стюарт! – воскликнул Фролов, – Биография вылетела из ваших уст, как из пулемёта! Вы – разведчица, значит актриса. Ваша работа – это игра, которая должна стать образом жизни. Нужно с душой преподносить историю своей жизни, агент Ренарда! С паузами, мимикой! Даже если придётся это делать в официальной обстановке. Пусть голос ваш дрогнет, когда речь заходит о родителях. Дополните рассказ правдоподобными комментариями! Например, идею завербоваться в «Красный крест» вам подсказала подруга или натолкнула на мысль статья, в газете. Период разлуки с родственниками, в повествовании можно замять, или, в ходе диалога, подсчитать прошедшие года, засомневаться в их точности… Чтобы возникало ощущение, что вы вспоминаете.

Фролов снова закурил. Сделал паузу и продолжил:

– Оставьте за собой право на незначительную ошибку в рассказе, например, в дате, и тут же признайте её. Продемонстрируйте, что вы что–то не помните, чего–то не знаете, о чём–то догадываетесь. Естественное поведение рассказчика располагает собеседника. Иногда, во время беседы, полезно уйти в детали, чтобы не складывалось ощущение, что вы повторяете заученный текст. Фильтруйте и отбрасывайте мелочи, которые легко проверить и никогда о них не упоминайте! Напротив, смело используйте детали, которые невозможно уточнить. Например, расцветку фартука мамы, умершей десять лет назад. Никто не заподозрит вас во лжи, а повествование задышит теплом и искренностью! Слушателю нужно преподнести занимательную историю… Вместо этого, вы, как будто, зачитываете казённый формуляр! Сыграйте сказку о своём персонаже так, чтобы она выглядела правдоподобной!