Ольга Полтаранина - Эффект бумеранга

Муж нёс бремя государственных забот.

***

После Второй мировой войны началось крушение колониальной системы. На территориях бывших колоний создавались независимые государства.

16 сентября 1959 года Шарль де Голль выступил с речью, в которой впервые признал право алжирцев на самоопределение. В Алжире был проведён референдум. За независимость страны проголосовало 75 % населения. Были подписаны Эвианские соглашения, открывшие стране путь к самоопределению.

До разрыва с метрополией, Алжир не испытывал трудности со сбытом продукции: сырьё «на корню» скупала Франция. После обретения независимости, встала проблема реализации товаров. Основа алжирского экспорта – нефть, марганец оказались на свободном рынке, в конкурентной среде. К такому «побочному эффекту» независимости алжирские предприятия были не готовы. Мелкие и средние предприятия разорились. Крупные сырьевые объединения, владельцами которых были французы, наоборот, укрепились.

Семья де Плюссе диверсифицировала финансовую составляющую нефтяного бизнеса. Мишель де Плюссе проанализировал торговые площадки, платформы. Сравнил рейтинги надёжности и решил сменить биржевого брокера. Он обратил внимание, что у компании «NR» собственный банк и остановил свой выбор на ней.

«Когда брокер и банк – одно лицо, то и транзакции между ними дешевле и быстрее. Они «пристёгнуты» к дополнительной надзорной структуре – Центральному банку», – рассудил месье де Плюссе и заключил договор с «NR».

Во время этой сделки, Натали познакомилась с директором трейдинговой фирмы «NR» – Николасом Рюэффом.

Молодой, напористый и умный трейдер, увидев красавицу – жену пожилого государственного деятеля, представил масштаб семейной драмы супругов, принадлежащих к разным поколениям. У финансиста мгновенно поселился план получения неплохих бонусов от любовной связи с перспективной дамой. Николас нацелился на безоговорочную победу.

Он не умел «долго входить в море». Через несколько дней «дикая роза африканской пустыни» ужинала с ним в ресторане.

В перечень обязанностей агента Ренарды входило посещение мест, где могли проводить время бывшие нацисты. Их, привыкших к дорогому и красивому досугу, чаще всего можно было встретить на скачках, выставках, музеях, театрах, дорогих клубах и ресторанах. Три фигуранта, заочно приговорённых к смертной казни по делу врачей Нюрнбергского процесса, в довоенное время делали ставки на тотализаторе. Повстречать, опознать и предать правосудию бывших «врачей» рейха, на счету которых были тысячи замученных жизней, стало бы большой удачей и справедливым возмездием за преступления военных лет.

Во Франции несколько больших ипподромов. Один из них – в Венсенском лесу. Начиная с 19 века, он был излюбленным местом развлечения французской элиты. Здесь выступали знаменитые скакуны европейских аристократов и арабских шейхов. Принимались масштабные скачки на призы Франции, Европы и Америки.

Эрика Стюарт надевала парик, тёмные очки, шляпу, брала зонт, бинокль. Приходила задолго до начала забега. Занимала удобное место для обзора трибун и рассматривала посетителей. За несколько месяцев, она стала неплохо разбираться в составе публики. Знала кто постоянный член, или случайный гость. Чтобы оправдать своё регулярное появление, для узкого круга завсегдатаев, делала ставки. Она не нуждалась в буклетах с информацией об участниках заездов. Работа фельдшером – акушером в Рудном Алтае, заставила воочию столкнуться с лошадьми. Изучить их повадки. Ей частенько приходилось добираться верхом из райцентра к удалённым хуторам 13 13 Книга «Случайности не случайны», автор О. Полтаранина .

Эрика Стюард делала ставку, полагаясь на личный опыт и интуицию, и часто выигрывала. Окупала билет. Бывало, что денег хватало на ужин в ресторане, или дамский салон.

***

Место, где была расположена лаборатория с её секретной миссией, было продумано до мелочей. В Венсенском лесу находился замок средневековой королевской резиденции семьи Валуа. Здесь жил кардинал Ришелье. Вокруг цитадели раскинулись бывшие королевские охотничьи угодья. Казалось, что в таком известном, на весь мир, старинном районе Парижа, ничто не могло укрыться от любопытных глаз. Тем не менее, коттедж был невидим для посторонних глаз. Доступ к нему был ограничен прудом, заводями и густыми деревьями.

С работой Эрика Стюард справлялась хорошо, об этом свидетельствовали регулярные премиальные конверты.

Деятельность лаборатории вызывала множество вопросов. Загадочной была личность руководителя. Профессор Хорн избегал любых контактов с персоналом. Встречи с работниками вела фрау Дитрих. Профессор приезжал к концу дня, уезжал утром. Вне зависимости от погоды, ходил в тёмных очках и шляпе. Не пользовался общими входом и коридором. В его кабинет, на второй этаж, вела индивидуальная внешняя лестница.

Тасе удалось несколько раз наблюдать, как он шёл к автомобилю. За это короткое время невозможно было разглядеть профессора. Но кое – что она всё-таки рассмотрела. Человек, скрывавшийся за именем Хорна, был немолод, но подтянут, строен, чувствовалась военная выправка. Его возраст выдавали движения. Он спускался по лестнице, тяжело опираясь на поручни, как обычно это делают пожилые люди.

***

Коллектив лаборатории Венсенского леса состоял из двух десятков человек, не считая обслуживающий персонал: дворника, садовника, уборщиц, охранников.

Никто из работников не имел права переступать порог чужого кабинета. Задачи были индивидуальны и определялись исключительно Хорном.

Персональные данные на каждого сотрудника были строго конфиденциальны. Обращаться друг к другу они должны по номерам, обозначенным на бейджиках.

В хорошую погоду, как только Тасе удавалось скормить обед собакам, она выходила в сад на прогулку и пробовала общаться с коллегами. Но они были настолько холодны, безучастны и молчаливы, что разговоры не приносили радости. «Капитализм! Люди боязливы, дорожат рабочим местом, не смеют нарушать инструкции!» – думала Тася, в самом начале.

В Советском союзе принят обмен мнениями в коллективе, совместная выработка решений производственных проблем и предложений. Работа слаженной командой гораздо эффективней. Разделение труда в лаборатории Хорна, где каждый работал изолировано, не чувствуя общих целей и задач, казалось противоестественным.

Первой из коллег, с которой удалось познакомиться, была молодая девушка – «Девятка» – сирота из детдома, пришла сюда после колледжа, тоже по приглашению. Друзей мало, жила она одна в съемной квартире. «Девятка» поделилась с Эрикой детскими и юношескими воспоминаниями. Но о том, в чём состоит её работа в лаборатории, умолчала.