Ольга Полтаранина - Эффект бумеранга

Зимой бураны сменялись лютыми морозами. Снега становилось всё больше и больше. Бульдозер сваливал его вдоль обочины, расчищая дорогу, по которой двигались люди, машины и сани с лошадьми. Проход становился всё уже и уже, и скоро превратился в лаз – на ширину отвала трактора.

Юра, в тяжёлой цигейковой шубе, шёл медленно. Возить его в санях тоже оказалось проблемой. Приходилось то и дело поднимать их на самый верх снежного тоннеля, уступая дорогу транспорту. В пургу, сильный мороз и после снегопада решено было оставлять мальчишку дома.

***

Старенькая Пистимея грамоте была не обучена. Ходила с трудом. Развлекать правнука не могла. Все её сказки Юрка знал назубок. Ему было скучно, и он с нетерпением ждал с работы тётю Наташу и бабушку. Любил вечера. Когда трещал огонь в печи, семья собиралась за столом, ужинали, обсуждали события прожитого дня, читали книги.

Для зимних настольных игр Юра облюбовал подоконник на кухне. Здесь он парковал машинки, собирал конструктор и смотрел на улицу. Часть окон «Штенцеля» выходила на юг. Смотреть через них было неинтересно. Они выходили на реку, где всё было белым-бело. Вид из кухни был гораздо веселее: по улице шли люди, лошади с седоками, иногда проезжали автомобили.

С усилением морозов окна начали промерзать. Появившись, у самой рамы, снежные кристаллы постепенно затягивали центр и образовывали причудливые рисунки.

Юрка согревал на печке медный пятак, прислонял его к заиндевевшему стеклу, отогревал кругляш и смотрел через него на улицу.

За этим занятием его «застукала» бабушка Пистимея и принялась ругать: «А коли шибка 23 23 Оконное стекло с жару лопнет? Вся семья останется на холодУ, в самую зимнюю пору! Перемерзнем! Неужто невдомёк тебе, что так делать нельзя?»

Юрка объяснял, что монета – это единственная возможность видеть мир. Но словарного запаса не хватило, Пистимея ничего не поняла из того, что он бессвязно толковал.

Пятак у правнука был отнят.

После обеда она ушла в свою комнату, а Юрка принялся отогревать дыханием затянувшиеся на стекле кругляшки. Но состязаться с намороженным слоем льда он не смог и скоро выдохся. Пришлось задуматься об альтернативе пятикопеечной монете. Мальчик пододвинул лавку к кухонному шкафу, забрался на неё и начал рассматривать посуду, в надежде найти что-нибудь подходящее.

Среди домашней утвари увидел алюминиевую солдатскую кружку. «Это даже лучше, чем пятак! Дно широкое, сразу всё увижу сквозь такой-то круг!» – обрадовался Юрка.

Поставил кружку на плиту, подождал, пока она хорошенько накалится. Ухватил её тряпкой и припечатал к заиндевевшему стеклу. Раздался глухой треск. Юрка понял, что произошло то, о чём не раз предупреждала бабушка Пистимея – «шибка лопнула»! Кружка, отдав энергию, моментально остыла и прилипла к инею, который превратился в лед и сковал добычу.

Юрка начал отрывать кружку. Но не тут – то было! Крепко пристыла! Собравшись с духом, рванул посильнее! Посудина, вместе с кусками льда и стекла, оказались в руках незадачливого естествоиспытателя. Сквозь дыру дыхнула морозом зима.

По избе пополз холод и, добравшись до спальни, разбудил Пистимею. Она встала, доковыляла в кухню, увидела отверстие в окне и скомандовала:

– Неси, варнак 24 24 Варнак – так называли в сибирских деревнях преступников, негодников и беглых каторжников , подушку, будем пробоину латать!

– Куды таперича бежать, пострел, у кого помощи просить? – спросила бабушка героя, когда они заткнули прореху.

– У дяди Якова! Он летом в «Связи» окна менял, я сам видел! – сообразил Юра.

– Только как до дяди Яши-то добраться? У меня ноги старые стали, еле ходють. Не дойтить мне до него! Я по дому-то еле-еле шарашусь, – расстроилась бабуля.

– Так давай я сбегаю, у меня ноги молодые ещё! – предложил правнук.

– Дык, как я тебя одного-то отпущу? Доверие ты моё полностью подорвал, Юрий Викторович! Вдруг опять что – нибудь натворишь? – засомневалась Пистимея.

– Посмотришь, как быстро я бегаю! Ты не успеешь и подумать, как я вернусь! Честное слово! Бабуля, я больше тебя никогда-никогда не ослушаюсь! – с мольбой в голосе, глядя в самые глаза прабабке, – просил мальчишка.

Она молчала.

Юрка напялил валенки, набросил бабушкину кофту и, довольный, выскочил во двор.

Пришёл дядя Яша.

Запасного стекла у него не было. Окно заколотили досками и прибили войлок.

К приходу Гани дом начал согреваться.

***

Ночью у Юры поднялась температура, промучились с ним до утра. Чуть рассвело, Наташа побежала за доктором. Блинов Дмитрий Михайлович осмотрел мальчишку. Диагноз неутешительный: пневмония.

Лечили. Выхаживали. За несколько недель болезни он превратился в худенького и тщедушного. В бреду повторял одно и то же слово: «Мама!» Кроме Гани, никого к себе не подпускал.

Болезнь отступила, но лёгкие ослабли. Дмитрий Михайлович посоветовал тренировать дыхание. Ганя купила разноцветные шарики, чтобы Юрка их надувал. Но он быстро уставал и терял интерес к этой затее. Пришлось устроить соревнования. Наташа, Ганя и Пистимея, вместе с мальчонкой, каждый вечер надували шары. Премировали победителя сушёной земляникой и конфетами.

Скоро Агафья Емельяновна придумала новую игру: наперегонки сдувать игрушки со стола. Вначале в ход шли лёгкие пластиковые кубики, затем деревянные детали из конструктора. Юрка участвовал в турнирах. Лёгкие окрепли.

Наступила весна. Он снова пошёл в детский сад. Летом Ганю с внуком отправили в Крым дышать морским воздухом – поправлять здоровье.

«Запомни сын: мужчина должен деньги зарабатывать, а женщина их тратить. Не наоборот. Женщина – мотив для мужчины не останавливаться в своём развитии и становиться лучше. Ищи достойную женщину», – говорил когда-то отец Мэлу Андерсену. Сын следовал этой жизненной мудрости.

Но любая истина с возрастом переосмысливается.

В молодости полковник старался удовлетворить своё мужское эго. Женился. Семья Мела Андерсена имела хороший дом, автомобили. Дети получили престижное образование. Магда никогда не работала.

В апреле 1964 года Мэлу Андерсену исполнилось пятьдесят пять лет. Если в молодые годы напутствие родителя звучало как призыв к действию, то в зрелые годы добыча денег одним членом семьи превратилась в эксплуатацию. Он чувствовал, что заповедь родителя давно «работает» не так, как надо. Полковник начал ощущать себя не «добытчиком» и «мужчиной-охотником», а чем-то средним между «дойной коровой» и «ломовой лошадью».

Неожиданно для себя он попал в ранг деда. За одним внуком, как на конвейере, следовал другой. Всё началось с начала, на другом уровне. Нужно было умудриться помогать детям так, чтобы они не чувствовали себя униженными, или обязанными. Обычно это происходило так: Магда «обозначала» проблему. Мэл её решал. Дети принимали всё, как само собой разумеющееся. После короткой фразы «Спасибо, па!», забывали о подарках. Мало ли чем помогают родители – всего и не упомнишь!