Ольга Полтаранина - Эффект бумеранга

В голове служащего международного Альянса, статусного специалиста, имеющего на службе репутацию «железного Андерсена», иногда возникал вопрос: «Когда я, наконец, смогу пожить для себя?» Но «себя» он растерял в домашних хлопотах, должностных обязанностях и ответственных поручениях, требующих безотлагательного решения.

Так продолжалось до недавнего времени. Но, в последнее время, с ним произошли радикальные перемены. Полковник помолодел и, словно, стал выше ростом. Его будто подменили. Теперь, не задумываясь, всем просителям свободного времени и денег он говорил: «Нет!».

Построил на заднем дворе дома мастерскую, приобрёл мольберт, краски и начал рисовать. В выходные и праздники пропадал в музеях, выставочных залах и пленэрах.

Ни жену, ни детей, ни, тем более, внуков не интересовало, чем занимается муж и отец семейства: «Что-то там себе малюет! Ну и пусть! Кому это мешает? Лишь бы деньги давал!»

Магда однажды зашла в мастерскую, чтобы передать очередную просьбу детей, но муж не удостоил её ответом. Она поскучала минут десять, рассердилась и ушла.

Если бы жена или дети увидели, что было изображено на его картинах, они поняли бы причину перемен и, наверняка, пришли бы в ужас! На каждом полотне был выписан образ прекрасной незнакомки… Её портрет в пастельных тонах. Силуэт на фоне морского пейзажа. Фея на лужайке с ландышами.

Появление Люси вытащило из души полковника самое сокровенное… Он опять стал писать картины! Жизнь засияла светом любви и молодости! Страсть к женщине и к искусству выплеснулась, как магма из вулкана, поглощая старые страхи быть непонятым.

Ему хотелось подарить своей музе весь мир! Напутствие отца дополнилась прилагательным «любимая» и зазвучало осмысленно, правильно и как надо: «Любимая женщина – мотив для мужчины иметь больше денег, не останавливаться в своём развитии и стремиться быть лучше!»

***

Близилось лето. Каморка, где жила Люси, стала совсем душной. Встречаться в отелях было неприлично. Он снял квартиру в престижном районе. Но вскоре натолкнулся на знакомых в подъезде. Еле-еле отвязался от них. Отказался от аренды и стал обдумывать покупку особняка для себя и Люси, подальше от любопытных глаз.

Вопрос уперся в деньги. Точнее, в отсутствие нужной суммы. После недолгих размышлений, Мэл вспомнил о визитке Николаса Рюэффа, с которым познакомился на торжественном приёме в «День Ветеранов». Полковник поднял трубку и договорился о встрече с трейдером Лондонской биржи.

15 мая 1964 года к Николасу Рюэффу пожаловала цифра 30. Он много достиг. Директор компании, у которой сотни клиентов. Офис в центре Лондона. В подчинении шестьдесят пять человек. Семья, двое детей, квартира на улице Пикадилли-стрит. Неплохо для его возраста, особенно если учесть, что всё ещё впереди.

Его отец – заведующий кафедрой прикладной математики Парижского университета Жан Рюэфф был настроен скептически к выбору сыном профессии. Всю жизнь посвятивший теории вероятности, профессор знал, что принципы математической логики и статистики применимы в любой науке. Образование сыновьям дал математическое и мечтал, что Николас продолжит трудиться во благо науки.

Ему не нравилось, что сын занимался спекуляциями на фондовом рынке. Но Николас и не думал ни о чём другом! Теория статистического анализа, вероятностного подхода, математическое моделирование – всё, что Николя «щёлкал как орехи» в институте, на рынке инвестиций пришлись, как нельзя, кстати. За восемь лет он преуспел как финансист. К математическим талантам прибавились способности располагать к себе людей и умение договариваться.

Месье Рюэффу ничего не оставалось, как принять выбор упрямца. Он смирился, но, при любой возможности, старался «открыть глаза» сыну на упущенные возможности.

Николас вступил в новую фазу жизни: он был любим и счастлив, бизнес приносил деньги и удовлетворение. Он не исполнил волю родителя, зато нашёл себя. Отец больше не давил.

***

Пышное торжество, по случаю дня рождения, собралось в отчем доме – коттедже, с видом на Сену.

Праздник был в самом разгаре. На зелёной лужайке усадьбы Рюэффов были красиво расставлены столы, накрытые белоснежными скатертями. На сцене, в центре небольшого оркестра, на саксофоне солировал именинник. Он обожал музыку: «The Beatles», Далиду, Джо Дассена. Под хорошее настроение, Николас умел «зажечь» публику. Сейчас он импровизировал.

Жан Рюэфф, привычно обошёл гостей, побеседовал с каждым из них, отыскал Натана Бернарда и предложил ему партию в шахматы.

– Отчего нет, месье?! С удовольствием! – с огоньком отозвался тот.

Партнёры облюбовали тенистую беседку, расставили фигуры и начали поединок.

Но после двух партий, в которых Жану Рюэффу удалось дважды поставить Натану мат, он заподозрил неладное и, вцепившись взглядом в него, возмущённо произнёс:

– Ты зачем мне поддаешься? Не хочешь играть, так и скажи! Не разочаровывай меня! Ты единственный, кто мне ни разу не проиграл. А тут подряд два раза я поставил тебе мат! Ты, намеренно, скармливаешь мне ферзя!

Они снова расставили фигуры. Месье Рюэфф, глянув мельком на сцену, не удержался и пожаловался на Николаса, выделывающего музыкальные кренделя с саксофоном.

– Играет, упрямец! Весь в мать! Я удивляюсь, как она до сих пор не вышла на сцену со своей скрипкой! Не семья, а симфонический оркестр! – вздохнул месье Рюэфф.

– Как такое могло произойти, что у меня, у математика один сын скульптор, а другой – музыкант?! – страдал профессор.

– Николас не музыкант, да и ВиктОр никакой ни скульптор, а архитектор! – возразил Натан.

Рюэфф-старший, не обращая внимания, на слова собеседника, продолжал монолог:

– Кому я должен передать кафедру математики? В университете чужие дети работают в области математического моделирования и прогнозирования, а мои болтаются, где попало! Будущее человечества – это электронно-вычислительная техника! Вы, американцы, давно работаете в этом направлении! Скоро каждый будет иметь персональную ЭВМ 25 25 Электронная вычислительная машина ! Как только это произойдёт, наступит эра компьютеров и математиков, способных улучшать программное обеспечение! Заметь, Натан, математиков, а не скульпторов и музыкантов!

– Месье Рюэфф, не хотелось бы, говорить о банальных вещах – у каждого человека своя дорога … Николас – математик от Бога! Он просчитывает вероятности и статистические погрешности в уме и зарабатывает деньги, используя науку, которую Вы в него вложили! – подбодрил пожилого человека Натан.

Но комплимент не успокоил месье Рюффа, а, наоборот, разозлил:

– То-то и оно! Было бы легче, если бы у Николаса не было способностей к математике! Но он не хочет серьёзно, в академическом плане, заниматься наукой! Променял талант, образование и призвание на деньги! – окончательно растравил себя профессор.