Александр Антонов - Евпраксия

— Твой господин пожалеет о том, что затеял новую свару.

Она поняла, что сейчас ничем не может облегчить свою и близких ей людей участь. И пока ей дано одно: повиноваться слугам императора, потому как видела ту силу, коя окружила её малую свиту. Три дня и три ночи гнали воины Генриха отряд императрицы куда-то в Центральную Германию. Лишь на четвёртый день перед Евпраксией показалась знакомая крепость Бамберг, в которой несколько лет назад она уже побывала как бы в изгнании.

Вскоре Евпраксию и её людей загнали в замок, а перед тем, как закрыть ворота, маркграф Деди позвал архиепископа Гартвига и сказал ему:

— Ты, святой отец, самый разумный здесь. Потому говорю тебе: сидите тихо. Носы за ворота замка не высовывайте. Мои воины будут стоять в осаде до той поры, пока не придёт повеление императора.

Некоторое время на пустынном дворе замка стояла тишина. Первым пришёл в себя принц Генрих.

— Матушка государыня, почему так с нами поступили? — спросил он. — Мы же не враги императору.

— Ты скоро всё поймёшь, славный, потому наберись терпения, — ответила принцу Евпраксия.

На дворе появился управляющий замком, слуги, вышли из экипажа и Евпраксия с Генрихом. Управляющий подошёл к императрице, поклонился и ждал, когда она спросит о чём либо или прикажет.

Было ветрено, холодно, под ногами лежала сплошная снежная каша. И состояние духа Евпраксии оставалось угнетённым. Никак не могла предполагать императрица, что её благое намерение обернётся новым мрачным заточением. Насилие взбунтовало её дух. Она сыпала на голову императора проклятия и призывала кару Божью.

Прошло два месяца бамбергского заточения. Маркграф Деди сдержал своё слово. И четыре сотни воинов посменно охраняли пять ворот замка. Но метельной февральской ночью троим узникам удалось вырваться за крепостную стену через подкоп. Ушли из Бамберга Гартвиг. Родион и Тихон. Они надеялись добраться до Гамбурга и оттуда с помощью княгини Оды призвать северных князей на защиту императрицы. Достигнув первого селения, они купили пару лошадей и крытую повозку. Им стало легче передвигаться, и через полторы недели они достигли Гамбурга и явились в замок княгини Оды. Она в это время была уже замужем за князем Бурхардом и воспитывала трёхлетнего сына Эмиля. Она приняла беглецов как родных: истопила баню, накормила, напоила. Потом была долгая беседа. Рассказывал Гартвиг.

— В замке мы голодаем. Раз в неделю нам привозили повозку хлеба, иногда приводили бычка или баранов. И не было с нами никаких переговоров. Да прознали мы от воинов, что Генрих вот уже третий месяц лежит больной в постели. Мы сидим в Бамберге, как узники, без прав и надежд. Потому просим тебя, княгиня, именем императрицы и Господа Бога позвать князей и вызволить нас из заточения.

Князь Бурхард был сдержан. Слушая, он только вздыхал. Но княгиня Ода вся кипела от возмущения и гнева.

— Завтра же я пошлю гонцов с грамотой ко всем ближним князьям и соберём войско. Мы поднимем горожан на восстание, но не дадим погибнуть императрице.

В этот же вечер Гартвиг и Ода написали несколько грамот с призывом о спасении императрицы, а утром гонцы умчали — кто в Ганновер, кто в Мейсен и другие города Северо-Восточной Германии. Не сидели без дела Гартвиг, Родион и Тихон. В Гамбурге они входили в храмы и призывали верующих постоять за свою императрицу. Их примеру последовали многие священнослужители за пределами Гамбурга. И вскоре многие города Германии знали о новом злодеянии императора.

С наступлением весны противники Генриха IV привели многие отряды воинов в Гамбург, и вскоре более чем двухтысячное войско двинулось на юг в сторону Бамберга. В пути к нему присоединялись всё новые силы, новые сторонники императрицы. И маркграф Деди, если бы не был хитёр и прозорлив, сложил бы под Бамбергом голову. Он и его воины бежали из-под Бамберга за сутки до появления в городе восставших северян. Деди давно следил за нарастающим движением горожан, за сборами князей. Там, в северных землях, у него были свои люди, которые вовремя принесли вести о приближении восставших горожан и княжеских воинов. Северяне подходили к Бамбергу с надеждой сразиться с врагами, наказать их. Но каково же было их разочарование, когда они не нашли императорских воинов. Не удалось северянам выплеснуть ярость на головы «жалких трусов». И, приближаясь к замку, они кричали:

— Позор воинам Рыжебородого! Позор трусам!

Ворота в замок были распахнуты, и северяне вскоре заполонили двор. Они звали императрицу. И Евпраксия вышла на крыльцо, многажды произнося «спасибо» и кланяясь.

— Славные северяне, низкий поклон вам и моя сердечная признательность за спасение! — сказала императрица.

Потом был совет друзей и близких. Евпраксия находилась в затруднении, не зная, куда ей идти: на юг, во владения графини Матильды, или на север в Гамбург, где был принадлежащий ей замок. И мудрый Гартвиг сказал:

— Нам, государыня, путь на юг пока закрыт. Войско Генриха нам не одолеть. Потому» сочти за благо уйти под защитой северян в Гамбург.

Императрица прислушалась к мудрому совету архиепископа и вскоре покинула Бамберг. Правда, возникли трудности с воинами графини Матильды. Они рвались на юг, в родные места, и никак не хотели идти на север и побыть при Евпраксии до лучших времён. Гартвигу с трудом удалось их уговорить.

— Вам не миновать встречи с воинами императора и вас возьмут в плен, или, хуже тот, вы сложите головы. Да и графиня вас не похвалит, если бросите императрицу в беде.

И полусотня воинов осталась при Евпраксии. В первые мартовские погожие дни императрица благополучно добралась до Гамбурга и поселилась в Королевском замке, который стоял на крутом берегу Эльбы.

И пропито более трёх лет тихой, размеренной жизни в гамбургском замке. Все эти годы Евпраксия почти не вмешивалась в государственные дела, часто встречалась с княгиней Одой и подолгу наблюдала, как в морской порт Гамбурга приплывали суда под белыми парусами, и среди них она каждый раз искала новгородские кочи и струги. Когда же они приходили, знала к себе купцов, беседовала с ними, покупала товары, радовалась каждой новой весточке из родимой земли. И страдала по ней всё сильнее год от года.

За минувшие три года император дважды пытался расторгнуть с Евпраксией брак, но каждый раз ни рейхстаг, ни папа римский, ни конклав кардиналов не давали на то согласия, защищая интересы императрицы, которая воспитывала наследника престола.

Вскоре, однако, в жизни Евпраксии вновь наступили перемены, и она вынуждена была уехать и Италию. Завершился крестовый поход, Иерусалим был освобождён от неверных, гроб Господень спасён. И крестоносцы возвращались в родные земли. Тысячи их сложили головы в трёхлетней осаде Иерусалима, а те немногие, кто вернулся, были изранены, страдали от тяжёлых болезней, неведомых в Европе.