Юрий Корочков - Цена свободы

Мичман был урожденным финским дворянином, родившимся и выросшим в этих неприветливых местах, и, по всему видать, пользовался полным доверием начальства, раз им не только не дали лоцмана, но и фактически запретили пользоваться услугами местных жителей в этом качестве.

В то самое время, как наверху посвистывал ветер и лейтенант Купреянов рассуждал о странностях порученного ему задания, а продрогшие и насквозь вымокшие вахтенные матросы мечтали о том, чтобы согреться, в кают-компании новенькой яхты мичман Шанцдорф думал о своём новом командире. Лейтенант нравился мичману, более того, он был тем идеалом, к которому стремился юноша: всего парой лет старше, он уже побывал в двух кругосветных плаваниях, открывал новые земли, плавал в антарктических льдах и даже, как говорили, нашёл там загадочный южный континент! Да и теперь – совсем молодой, только что вернувшийся из дальнего плавания лейтенант получает под собственное командование красавицу яхту, одно из наиболее новых и быстроходных судов флота, и это в то время, когда флот уничтожен наводнением и за места на немногих уцелевших кораблях дают крупные взятки.

Размышления мичмана были прерваны криком вперёдсмотрящего с фор марса «Парус на горизонте». Юган был до крайности заинтригован тем, кто же ещё решился выйти в море в это время года. Он немедленно накинул бушлат и помчался на палубу. Один умоляющий взгляд на командира, и тот уже сам протягивает помощнику свою подзорную трубу, повидавшую берега шести континентов и воды семи морей. Еще спустя две минуты с грота-салинга наш герой сам отчётливо увидел в мутноватый окуляр дешёвой оптики силуэт незнакомца. Это был довольно крупный бриг, идущий в крутой бейдевинд. По расчётам Шанцдорфа, они находились сейчас в створе Ботнического залива, значит, вероятным пунктом назначения брига был один из портов Финляндии или Швеции. В этот момент бриг повернул через фордевинд и поменял галс. Манера, в которой был проведён этот манёвр, сказала Югану очень многое. Теперь, даже несмотря на скверную оптику подзорной трубы, он был готов биться об заклад, что навстречу им движется «Наяда» – купеческий бриг под командованием старого капитана Ольссена, на котором сам он проплавал долгих семь лет и вырос из юнги, воспитанника капитана до его старшего помощника. Также уверен он был и в том, что «Наяда» идёт в полном грузу, по видимому возвращаясь из жарких стран. Это было очень похоже на старика капитана – удивить всех, привезя ценные товары много раньше конкурентов, получить двойную, а порой тройную цену, а потом, до закрытия навигации, успеть сделать ещё несколько рейсов куда-нибудь на Средиземное море, с тем, чтобы перед самым закрытием навигации отплыть в тёплые края, увозя туда, скажем, практически бесплатный на севере, но ценимый колониальной администрацией груз чистейшего свежего льда. Сколько таких рейсов совершил на этом судне сам Шанцдорф, обойдя все средиземноморские и большую часть южноамериканских портов!

Сейчас, судя по отклику судна на действия экипажа, «Наяда» была нагружена до самого предела её возможностей, а значит, груз её был около 600, а то и все 650 тонн. Обо всём этом он и доложил лейтенанту Купреянову, спустившись на палубу. Также он доложил о том, что суда сблизятся примерно через два часа и спросил, нет ли у капитана специальных инструкций на такой случай. Иван Антонович как раз имел предписание вскрыть пакет с секретными инструкциями либо при достижении широты Або, либо при встрече с неопознанным кораблём, так что удалившись в каюту он направился к рундуку, где лежал объёмистый пакет из просмоленной парусины, обёрнутой шпагатом и более чем наполовину наполненный дробью.

Инструкции, которые прочёл лейтенант Купреянов предписывали ему выявить пути контрабанды оружия в великое княжество Финляндское, которая предположительно осуществлялась через Аландские острова. Весьма интересным было то, что всю информацию предписывалось направлять в адрес недавно сформированного «Третьего отделения личной канцелярии императора», а конкретно – его начальнику графу Александру Христофоровичу Бенкендорфу, для чего к донесению прилагался список паролей и шифров, должных обеспечить содействие любого посольства России в прибалтийских странах, Франции, Англии и Голландии.

Подумав, Иван Антонович решил посоветоваться со своим мичманом, знакомым с капитаном и командой приближающегося брига и поделиться с ним полученным заданием, тем более такие действия не только не запрещались, но даже особо оговаривались инструкцией, содержащей указание использовать вверенный личный состав по своему разумению, всецело доверяя своим офицерам.

Мичман пришёл от инструкций в восторг. Ещё бы, им совсем молодым офицерам поручили дело государственно важности. В его голове немедленно созрел план. Он, под видом бежавшего из Петербурга в Свеаборг участника восстания на сенатской площади пробирается с помощью друзей в Европу. Сухопутные границы империи закрыты, но богатый друг вывозит его в море на частной яхте (надо срочно переодеть матросов в гражданское и ни в коем случае не сближаться с «Наядой» слишком близко). В этих условиях встреча со старыми знакомыми, готовыми, не безвозмездно конечно, укрыть и вывезти его в Финляндию просто манна небесная. Шанцдорф должен перейти на «Наяду» и отправиться в Або, поддерживая связь с яхтой по почте. В качестве связника и слуги он возьмёт своего старого вестового Ивана Матвеича, который знает многие языки, а на английском после архипелагской экспедиции разговаривает как на родном.

Иван Антонович пытался возражать, но под напором своего нового товарища вскоре сдался и отдал приказ спустить гичку, переодев её экипаж в одежду, оставшуюся от рабочих, ещё две недели назад заканчивавших отделывать красавицу яхту. Юган также переоделся в цивильное платье и стал похож скорее на молодого фата, нежели на энергичного офицера флота.

Опытные гребцы легко справились с задачей и доставили на «Наяду» пассажира со слугой и объёмистым кофром. Ольссен был искренне рад видеть старого товарища в добром здравии, и охотно взялся доставить его в Або. Тем более именно туда он и держал путь, действительно загруженный шестьюстами тонн лучшей в мире чилийской селитры. Узнав о грузе, юный Шанцдорф постарался не показать своей радости. Похоже, что его соратники вскоре не будут знать недостатка в превосходном порохе.

После того, как отвалила шлюпка с «Лизетты», капитан пригласил своего бывшего помощника спуститься в его каюту, промочить горло стаканчиком грога. Там он в свойственной ему открытой манере поинтересовался, какого дьявола его подопечный решил связаться с совершенно чуждыми ему русскими бунтовщиками. Ведь они немало поплавали вместе, и Юган должен помнить по тем же Чили и Боливии чем заканчиваются бунты и революции. И это не говоря о Франции. Русские ещё молодцы, что так быстро и бескровно подавили беспорядки.