Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Всё великолепно и красиво выглядит. Но, как говорится, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги».

Танк, как правило, действует не сам по себе. Он действует в составе танковых подразделений, частей, соединений. Ясно, что для решения крупных задач нужно использовать именно танковые соединения (они начинаются с уровня бригады). Что ж? Какие проблемы? В составе РККА были и танковые бригады, и танковые дивизии, и танковые корпуса. Советские танковые корпуса Резун иначе и не именует, как «механизмами агрессии» , подобными немецким танковым группам:

«Германия имела мощные механизмы агрессии – танковые группы, Советский Союз имел, в принципе, такие же механизмы агрессии. Разница – в названиях и в количестве: у Гитлера – четыре танковых группы, у Сталина – шестнадцать ударных армий» [82;142]. «Элемент, который превращает обычную армию в ударную, – это механизированный корпус новой организации, в котором по штату положено иметь 1031 танк. Включи один такой корпус в обычную армию, и она по своей ударной мощи сравняется или превзойдет любую германскую танковую группу» [82;141-142]. «Ее (ударной армии – И.Д., В.С.) главный ударный механизм теперь называется не танковым корпусом, а механизированным. Это чтобы лидеры сопредельного дружественного государства не беспокоились» [82; 150].

Почему Резун говорит о механизированных корпусах «новой организации» и о том, что советские «ударные механизмы» стали называться не танковыми, а мехкорпусами, мы уже знаем. Речь тут идет о механизированных корпусах, которые начали создаваться с июня 1940 года. Это как раз и были мехкорпуса «новой организации» . Корпуса старой организации именовались танковыми и были расформированы после освободительного похода в Западную Белоруссию и Западную Украину. Как уже отмечалось, эти корпуса, имевшие 560 танков, состоявшие из двух танковых и одной мотострелковой бригад, в конце 1939 года были признаны громоздкими и трудноуправляемыми, что и решило их судьбу.

Но Резун, упомянув о «новой организации» танковых соединений, о старой вообще молчит, не вдается в подробности и не объясняет, чем они отличаются одна от другой. Излишне говорить, что ни словом не упоминает он и о причинах, по которым понадобилось ломать одну и создавать другую организацию. Не будем оригинальны, когда вновь скажем: подобные подробности Резуну невыгодны. Дело в том, что механизированные корпуса «новой организации» не очень подходят для осуществления на практике той картины советского вторжения, которую нарисовал Резун.

Вернемся еще раз к тому месту «Ледокола», где его автор описывает действие танков БТ в ходе агрессии против Германии:

«…целые дивизии и корпуса, вооруженные быстроходными танками, вступая на германские дороги, сбросили гусеницы перед стремительным рывком вперед» [82; 332].

Так вот, по состоянию на 22 июня 1941 года никаких корпусов и даже дивизий, вооруженных только быстроходными танками, в Красной Армии не было. Точнее дивизии были, но только теоретически, по штату. И были это не танковые, а моторизованные дивизии мехкорпусов. Не могли легкотанковые корпуса и дивизии появиться и к 6 июля.

Разве автор «Ледокола» не знал этого, когда писал вышеприведенные строки? Конечно же, знал. А потому лгал вполне сознательно. С его «дутой» теорией по-другому и не получается. Чтобы ее подтвердить, надо лгать и замалчивать факты.

Однако, если корпусов и дивизий, вооруженных «бэтушками» не было, то что же было?

Механизированные корпуса, создававшиеся с июня 1940 года, включали в свой состав тяжелые, средние, легкие танки: 126 КВ, 420 Т-34, 44 Т-26, 108 ОТ-133 (ОТ- огнеметный танк; его еще называли «химическим»), 17 Т-40 или Т-37, Т-38 (это плавающие танки) и всего лишь 316 БТ[13;370], [72; 36].

Что получается? Только менее трети мехкорпуса способна действовать по сценарию, предначертанному Резуном. Предположим, мы вводим корпус в прорыв. Танки БТ, сбросив гусеницы, устремляются в глубь Германии, а остальная масса танков, имея вдвое и втрое меньшую скорость, остается далеко позади. Какой же в этом смысл? И где должен находиться при этом командир корпуса? Как говорил Чапаев в одноименном фильме: «Впереди! На лихом коне!»? Или позади, «на обозной телеге»?

Сторонники Резуна могут возразить, что мехкорпуса «новой организации» были универсальным механизмом. Тяжелые и средние танки должны были взламывать оборону противника, а лёгкие танки корпуса должны были уходить в прорыв. Всё, вроде бы, согласуется. Всё, да не всё. Вот тот же Резун в другом своем произведении («Самоубийство») пишет:

«По теории немедленно в момент взлома обороны в «чистый» прорыв надо вводить мощные танковые соединения, которым надлежит вырваться на оперативный простор. Но тут – суровая действительность. Помимо огня противника, минных полей и проволочных заграждений, наступающей пехоте мешает снег. Пехота в нем утопает. Оборона противника прорвана частично. Проще говоря: лед проломан недостаточно глубоко, и до воды пока не добрались, и неясно, сколько его еще надо долбить. В данном случае «чистый» прорыв обеспечить не удалось – слишком медленно продвигается в снегу первый наступающий эшелон.

В этой обстановке командующий Юго-Западным фронтом генерал-лейтенант Н.Ф.Ватутин принимает решение вводить в сражение эшелон развития успеха – 1-й, 4-й и 26-й танковые корпуса …хотя успеха еще нет. Решение командующего фронтом означает, что танковые корпуса вводятся в сражение ДО (выделено автором – И.Д., В.С.) того, как для такого хода созданы условия. Решение означает, что танковые корпуса будут делать работу, для которой они не предназначены. Решение означает, что танковые корпуса понесут тяжелые потери еще до того, как начнут выполнять свою собственную задачу (выделено нами – И.Д., В.С) » [13; 370-371].

Итак, по Резуну, танковые корпуса вообще не должны ломать оборону. Но, может быть, взгляды Резуна эволюционировали к моменту написания «Самоубийства», и когда он создавал свой «Ледокол», то так не думал? Судя по всему, он думал именно так же. Обратимся к тридцать третьей главе «Ледокола», в которой излагается сценарий развития несостоявшейся советской агрессии:

«8-я, 11-я и 3-я советские армии увязли в затяжных кровопролитных боях со сверхмощной германской группировкой в Восточной Пруссии…» [82; 330].

Все указанные армии, согласно Резуну, были ударными, т.е. имели в своем составе «механизированный корпус новой организации» :

«… на 21 июня 1941 года ВСЕ (выделено автором – И.Д, В.С) советские армии на германской и румынской границах, а также 23-я армия на финской границе вполне подходили под стандарты ударных амий, хотя, повторяю, этого названия формально не носили. Перечисляю их с севера на юг: 23-я, 8-я, 11-я, 3-я (выделено нами – И.Д., В.С.) , 10-я, 4-я, 5-я, 6-я, 26-я, 12-я, 18-я 12,9-я» [82;142].