Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Оснащенность новыми танками в ЗапОВО гораздо хуже, чем в КОВО, но при этом общее количество Т-34 и КВ в ЗапОВО значительно превышает количество этих танков в трёх других приграничных округах (ЛВО, ПрибОВО и ОдВО).

Не вяжется всё это с построениями автора «Ледокола».

И вообще, представляется, что приводить фактическую укомплектованность мехкорпусов значительным количеством БТ в качестве аргумента в пользу резуновских писаний неправомерно. И дело тут даже не в том, что эта самая фактическая укомплектованность очень редко превышала штатную, а в том, что подобная аргументация предполагает какую-то «вывихнутую» логику советского военного и политического руководства. А «вывихнутость» логических построений – она для Резуна вполне нормальна. Но приписывать ее Сталину, Молотову, Тимошенко, Жукову, Шапошникову, Василевскому, Павлову и Мерецкову мы не склонны. Люди были очень здравомыслящие.

Судите сами. В июне 1940 года принимается решение о создании 8 мехкорпусов «новой организации» (т.е. тех, в которых 1031 танк). В октябре – ноябре 1940 года без всяких планов сформировали девятый мехкорпус (его создание «задним числом» внесли в коррективы к моблану на 1940 год). В феврале 1941 года началось формирование еще 21 мехкорпуса. Таким образом, общее их количество достигало 30. В них танков БТ было менее трети. Т.е., судя по всему, роль им отводилась скромная. Да и эти БТ предполагалось заменить на Т-34 в перспективе. К этому надо добавить, что заменять их пришлось бы волей-неволей, т.к. еще в начале 1940 года танк БТ был снят с производства, а заодно прекращено производство запчастей к нему. Производство это затем не возобновлялось. А посему где-то к середине-концу 1942 года почти все танки БТ должны были покинуть мехкорпуса по причине своего износа, ибо ремонтировать их было нечем.

Как в такой ситуации должно было рассуждать советское командование и лидеры страны, если бы они, и впрямь, задумывали агрессию против Германии по резуновскому сценарию? А вот как: «Пока наши новые мехкорпуса еще слабо укомплектованы и в них остается много танков БТ, и эти БТ еще на ходу, а на складах есть еще остатки запчастей к ним, то надо быстренько, не позднее 1941 года, устроить пиф-паф с Германией. А то уже в 1942 году агрессивность наших танковых соединений значительно упадет, и гонять по немецким автострадам со скоростью гоночной машины будет практически не на чем».

Другими словами, новые мехкорпуса при их полной штатной комплектации – помеха агрессии против Германии. Зачем их только создавали тогда?

Тут мы вплотную подходим к вопросу – какова была «старая организация» советских танковых войск?

Посмотрим.

На 1 сентября 1939 года в Красной Армии было четыре танковых корпуса. В состав каждого из них входили две танковые и одна мотострелковая бригады [13;367]. Общее количество танков в корпусе – 560 [47;373].

В то время в РККА имелись танковые бригады четырех типов: легко-танковая бригада – 278 танков БТ; танковая бригада – 267 Т-26; тяжело-танковая бригада – 136 Т-28, 37 БТ, 10 огнеметных танков (ОТ); бригада Т-35-94 Т-35, 44 БТ и 10 ОТ [13; 367].

Так вот. В состав танковых корпусов входили именно легкотанковые бригады, т.е. вооруженные танками БТ [13;367]. Остальные типы танковых бригад были отдельными.

У вас, уважаемые читатели, не складывается впечатление, что перед нами великолепнейший инструмент агрессии, который как нельзя лучше подходит к ведению той войны, страстное желание которой Резун приписывает советскому политическому и военному руководству? У нас складывается.

Смотрите, как могли бы действовать танковые войска РККА при такой своей структуре. Пехота при поддержке приданных ей танковых соединений (т.е. танковых и тяжелотанковых отдельных бригад) прорывает оборону противника. В прорыв входит танковый корпус. Короли скорости БТ сбрасывают гусеницы и мчатся вперед, полностью дезорганизуя тылы противника.

И, тем не менее, 21 ноября 1939 года, после детального изучения опыта действий танковых войск во время освободительного похода в Западную Белоруссию и Западную Украину, Главный Военный Совет принял решение об их реорганизации [5; 217]. Танковые корпуса были признаны громоздкими и трудноуправляемыми и подлежали расформированию. Организация танковых войск унифицировалась: в РККА оставались однотипные танковые соединения – бригады. Бригады, вооруженные танками БТ и Т-26 (в перспективе и те, и другие планировалось заменить на Т-34), состояли из четырех батальонов и имели в своем составе по 258 машин [5; 217]. Бригады средних (Т-28) и тяжелых (Т-35) танков намечалось в последующем перевооружить танками КВ, по 156 машин в бригаде [5; 217].

Этим же решением Главного Военного Совета в организацию сухопутных войск вводится новый тип соединения – моторизованная дивизия. По штату дивизия состояла из двух мотострелковых, танкового и артиллерийского полков, а также подразделений боевого и материально-технического обеспечения. Дивизии полагалось иметь 257 танков и 73 бронемашины [13; 217].

К маю 1940 года реорганизация советских танковых войск в основном была завершена: в составе сухопутных войск Красной Армии имелись четыре моторизованные дивизии и 39 отдельных танковых бригад (32 легкотанковых, вооруженных либо танками Т-26, либо БТ; три тяжелых, оснащенных танками Т-28, одна тяжелая с танками Т-28 и Т-35 и три бригады химических (или огнеметных) танков ОТ) [5; 217-218]. Это были полностью сформированные моторизованные и танковые соединения, обеспеченные материальной частью и подготовленными кадрами. Они могли быть использованы как для совместных действий с пехотой, так и для решения самостоятельных задач.

Кроме указанных соединений, имелись танковые полки, входившие в состав 20 кавалерийских дивизий, и танковые батальоны в 98 стрелковых дивизиях [5; 218]. И полки в кавдивизиях, и танковые батальоны в дивизиях стрелковых комплектовались легкими танками (БТ и Т-26).

Нелишне будет отметить, что советские моторизованные дивизии и танковые бригады 1940 года по числу боевых машин были равны немецкой танковой дивизии того же периода [5;218].

Итак, что мы видим? Во-первых, танковые корпуса, вооруженные только легкими танками прекратили свое существование в РККА в конце 1939 года. Т.е. Резун в своей зарисовке «войны, которой не было» , вполне сознательно ошибается на полтора года, говоря «о целых корпусах, вооружённых быстроходными танками» [82;332]. Во-вторых, та организация танковых войск, которая предусматривалась решениями Главного Военного Совета от 21 ноября 1939 года, всё-таки оставляла в руках советских военных «инструмент агрессии» против Германии.

Танковые бригады, число танков, в которых равнялось количеству танков в немецких танковых дивизиях, бригады, в которых танки были собраны по принципу «специализации», если можно так выразиться (т.е. легкие танки с легкими (причем, однотипные), средние со средними, тяжелые с тяжелыми), были соединениями, вполне способными действовать в войне так, как они должны были действовать, по мнению Резуна (см.сценарий выше). Правда, есть одно обстоятельство: почему-то БТ и Т-26 планировали все-таки заменить на Т-34.