Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Но сколько всё-таки было Су-2 в войсках накануне войны?

Резун конкретизирует свои «несколько сотен», но при этом опять безбожно врёт (зачем врёт – станет ясно ниже). Вот он пишет:

«До 22 июня самолётами Су-2 были полностью укомплектованы 13 авиационных полков, в каждом по 64 самолета» [80;427].

Т.е. в войсках РККА было 832 Су-2.

На самом деле на 22 июня 1941 года общее количество этих самолётов в войсках – 327 машин, т.е. в два с половиной раза меньше, чем по данным автора «Дня М» [38; 155]. Этого количества Су-2 могло хватить на комплектацию только 5 авиаполков (по 64 машины в каждом). Таким образом, и количество полков, укомплектованных Су-2, практически в два с половиной раза ниже, чем указывает Резун.

Но и это еще не все. В Западных приграничных округах находилось только 242 Су-2 [38; 155]. А это количество уже почти в 3,5 раза меньше данных Резуна, и укомплектовывать им можно только около четырех полков.

Более того, это скромное количество не было сосредоточено в каком-то одном округе:

22 самолета входили в состав ВВС ПрибОВО,

75 – ЗапОВО,

117 – КОВО,

28 – Од ВО [38; 155].

28 самолетов Су-2 в Од ВО как раз и готовились, по образному выражению Резуна, «вцепиться в горло тому, кто слабее» [30; 430]. Имеется в виду Румыния. Но не маловато ли машин для подобного действа?

Надо заметить, что приведенные выше цифры не единственные. Есть и еще более скромные оценки специалистов по количеству Су-2 в ВВС западных приграничных округов:

Всего – 209 самолетов, из них:

в ЗапОВО – 89,

в КОВО – 99,

в ОдВО – 21 [47; 712-713].

Известно также, что исправными к 22 июня 1941 года в ЗапОВО были только 63 Су-2, а количество боеготовых экипажей равнялось всего 25.

Эти же показатели в КОВО – 70 и 60, в ОдВО – 13 и 56 [47; 712-713]. Только по Одесскому военному округу мы видим переизбыток подготовленных экипажей для Су-2. Во всех остальных западных приграничных округах наблюдается недостаток, который делает невозможным применение даже имеющегося небольшого количества Су-2 полностью.

Совершенно ясно, что радикально количество самолета «Иванов» в ВВС РККА к 6 июля 1941 года изменится не могло. Потому-то и понадобились Резуну столь путаные построения. С другой стороны, «душа поэта» не могла стерпеть столь разительного диссонанса между измышленным и реальным. А 13 полков и свыше восьмисот самолетов – это, конечно, не 100-150 тысяч машин, но всё-таки лучше, чем пять полков и немногим более трёхсот самолётов. И тем более не около четырех полков (по общему количеству самолетов) и немногим более двухсот Су-2. С тринадцатью полками еще можно рисовать какие-то «страшные картинки» внезапного советского удара. А вот с четырьмя полками и 247 самолетами, из которых к тому же исправными были только около полутора сотен, и примерно таким же было количество боеготовых экипажей, сделать это уже затруднительно. Оно было бы еще ничего, если бы требовалось атаковать что-то вроде Пёрл-Харбора. Но, увы: действовать надо на более чем двухтысячекилометровом фронте.

Но если все-таки допустить, что Резун прав, и Сталин действительно планировал подобный воздушный блицкриг, то возникают некоторые вопросы.

Во-первых, откуда Сталин и советские военные могли в 1936 году, когда ставилась задача разработки самолета типа «крылатый шакал», что все (или подавляющее большинство) самолетов Люфтваффе будут в «день М» находиться в непосредственной близости от нашей границы? Допустим, Вторую мировую Сталин предвидел и просчитал. Но если она, начавшись, пошла несколько по-другому сценарию. Скажем, Польша согласилась принять советскую помощь. Кого бы штурмовал ближний фронтовой бомбардировщик «Иванов», дальность полета которого была от рекордной далека?

Во-вторых, откуда вообще могла взяться уверенность, что всю (или почти всю) авиацию противника удастся уничтожить на аэродромах внезапной штурмовкой. Скажем прямо, шансы на это чрезвычайно малы. Немцы во время внезапного налёта на рассвете 22 июня 1941 года смогли уничтожить не более 10-15% нашей авиации [9; 156]. А ведь штурвалами немецких самолетов были не «пилоты-недоучки», а прекрасно подготовленные летчики, во многих случаях даже асы. Японцы при налете на Пёрл-Харбор 7 декабря 1941 года уничтожили около 200 американских самолетов [88; 277]. Конечно, ни в 1936 , ни в 1940 (когда Су-2 поступил на вооружение ВВС РККА), ни в начале 1941 года никто в советском правительстве и военном руководстве знать всего этого не мог. Но, подумавши головой, вполне мог задаться вопросом: а что если во время внезапного нападения на аэродромы уничтожить все самолеты противника не удастся? Что если немецкие асы поднимут свои самолеты в воздух? Что будет на второй день войны, на третий..? Кто и как станет бороться с асами Люфтваффе? Наши «недоучки»?

В-третьих, почему Сталин и советские военные были уверены в 1940 и первой половине 1941 года, что немцев удастся застать врасплох? А если на секунду предположить, что умудренные опытом двухлетней войны, прекрасно знающие, как оно бывает, осторожные, пунктуальные немцы перестрахуются? Наладят службу оповещения, максимально рассредоточат самолеты по небольшим аэродромам, станут выделять эскадрильи истребителей прикрытия и наших военлётов, к воздушным боям и «фигурению» не приученных, встретят в воздухе?

Согласитесь, весь этот план, который Резун «вкладывает в головы» Сталина и высших военных, попахивает авантюризмом. Есть в нем что-то подобное «была – не была», «авось да небось», «бог не выдаст – свинья не съест», «поставить все на зеро». Повторимся, авантюризм Сталину не был присущ ни в малой степени. Поэтому вряд ли он стал бы строить авантюристические планы сам и вряд ли позволил делать это командованию РККА. Безусловно, внезапный удар по аэродромам противника – штука хорошая. Вывести из строя на земле значительное количество вражеских самолетов, не дав им подняться, вступить в бой, конечно, можно. Это доказали и немцы, и японцы. Но строить на предположении, что наш неожиданный удар совсем лишит противника авиации, весь план воздушной войны, под это предположение «задать» низкий уровень подготовки лётного состава и сориентировать всю авиационную промышленность на выпуск огромных масс явно морально устаревшего к началу 40-х годов самолета – это, пожалуй, даже не авантюризм, а попросту глупость. На нас Сталин никогда не производил впечатление глупого человека.

Что же на самом деле имело место в случае с ближним фронтовым бомбардировщиком Су-2? На наш взгляд, следующее. В 1936 году, когда советским конструкторам было дано задание на разработку легкого бомбардировщика, в воздухе уже запахло войной. Гитлер перешел от слов к делу: немцами была занята Рейнская демилитаризованная область. Западные демократии пальцем не шевельнули, чтобы воспрепятствовать этому. И у советского правительства были все основания полагать, что они и дальше будут продолжать политику умиротворения агрессора (события показали, что советские лидеры не ошиблись в прогнозах). Разумеется, умиротворять Гитлера Западные державы предполагали не за свой счет – на востоке находился ненавистный им СССР. Гитлер же еще в «Майн Кампф» дал понять, за счет кого он будет удовлетворять свои притязания – этим целям будет служить территория России. В общем, нашей стране нужно было готовиться к войне.