Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

«Нельзя не отметить также, что речь шла об обеспечении безопасности областей, входивших ранее в состав Российского государства и отторгнутых от него в 1918-1920 гг.. Советское правительство никогда не скрывало, что имеет особый интерес к обеспечению безопасности этих областей, а также чувствует моральную ответственность за их судьбу и в кризисной ситуации не останется равнодушным зрителем попыток открытого или замаскированного посягательства на них со стороны третьих стран» . [15; 7]. Говоря современным языком, это исторически была сфера жизненных интересов России. Ну, а кризисный момент в 1939 году настал, «кризисней» уже и некуда.

То есть не только основным текстом договора о ненападении, но и секретным протоколом к нему Сталин не союз с Гитлером заключал, а всего лишь обеспечивал безопасность СССР перед лицом надвигающейся войны. То, что Польша в ходе войны с Германией, в случае схватки один на один, будет быстро разбита, вряд ли у кого вызывало особые сомнения. А вот поведение польских союзников, англичан и французов, напротив, было под вопросом. В своё время Чехословакию они «успешно сдали» Германии. Будут ли они вообще помогать Польше? Да, ещё 31 марта 1939 г. Чемберлен гарантировал границы Польши, 13 апреля это же сделал Даладье. Но жизнь показала, что и подписание с Великобританией соглашения о взаимопомощи (состоялось 25 августа 1939 года 1 1 1 Англо-польское соглашение о взаимопомощи ещё называют пактом Галифакса-Рачинского. О нём мы поговорим немного ниже, ибо оно чрезвычайно показательно для характеристики английской и польской политики в тот кризисный момент ) не обеспечило Польше в ходе войны реальной поддержки англичан и французов. Что и говорить, что в условиях, когда англо-польского соглашения о взаимопомощи ещё не существовало, советскому правительству рисовалась вполне реальная картина: выход сил вермахта на советско-польскую границу. И как поведёт себя Гитлер дальше, было неизвестно.

Но возможен был и другой вариант, по крайне мере, в то время так вполне могли думать и советские, и польские, и английские, и французские лидеры. Это сейчас мы знаем, что Гитлер ещё в апреле 1939 года решил воевать с Польшей, что его не пугали при этом ни вмешательство Британии и Франции в конфликт, ни даже советская помощь антигерманской коалиции. Тем не менее, определённые колебания у фюрера были, что нам сейчас тоже известно. Тогда же, в 1939 году ничто не мешало предполагать, что Гитлер испугается союза Польши и Западных демократий и на Польшу не нападёт, а нападёт сразу на того, на кого обещал в «Майн кампф», т.е. на Советскую Россию. При этом остаются у него два пути: 1) Прибалтийские страны; 2) Румыния. Возможно и их сочетание. Правда, англичане и французы дали Румынии гарантии в апреле 1939 года, но последнее обстоятельство могло и не сыграть никакой роли, если бы Румыния пошла на сближение с рейхом (что в конечном счёте и случилось). «Негарантированные» англо-французами Прибалтийские страны (Литва, Латвия, Эстония, Финляндия) ещё легче могли попасть в сферу влияния Германии. Финляндия – вообще разговор особый. Антирусская направленность была одной из доминант финской внешней политики в 20-30-е гг. Первый премьер-министр Финляндии Пер Эвинд Свинхувуд сформулировал следующий принцип: «Любой враг России должен всегда быть другом Финляндии» [63; 214]. Придерживаясь этого нехитрого правила, финское руководство было готово вступить в союз с кем угодно. Так что финны с удовольствием сами могли «запрыгнуть» в германскую сферу влияния. Прибалтийские «малыши» (Литва, Латвия, Эстония) противостоять Германии самостоятельно никак не могли. Стоило последней только «прицыкнуть» на них, как они выполнили бы все её требования. Очень показателен в этом отношении «клайпедский инцидент» марта 1939 года. 20-го числа немцы приказали (именно приказали!) литовцам очистить Клайпедскую область Литвы (бывшую Мемельскую область Германии, подаренную Литве Антантой) в трёхдневный срок. В противном случае пригрозили, что оккупируют всю Литву. И литовцам пришлось подчиниться. А Западные демократии и слова в их защиту не сказали (впрочем, как и в защиту оккупированной немцами в этом же месяце Чехии).

Поэтому теоретически наступление немцев на СССР через Румынию и Прибалтийские страны было вполне возможно. Данный вариант Советскому Союзу тоже ничего хорошего не сулил. К тому же в случае первых успехов вермахта, вне всякого сомнения, к немцам присоединилась бы и Польша, которая отнюдь не была «невинной и безобидной девочкой», как стараются её нам усиленно представить «демократы», зверски «изнасилованной» двумя «громилами».

С каких позиций не посмотри, секретный протокол к советско-германскому договору о ненападении обеспечивал безопасность западных границ СССР. В этом и было его назначение. Все же разговоры о некоем советско-германском союзе (завершённом или незавершённом), оформленном пактом и секретным протоколом к нему, – не более, чем безответственная болтовня.

* * *

Обличители «преступлений сталинского режима» с особой силой упирают на то, что секретный протокол предусматривал именно захват тех территорий, которые определены в нём, как сферы германского и советского влияния. Из чего это следует? Уж точно не из текста протокола. Подобные утверждения – фантазии «правдоискателей». И нафантазировали «правдоискатели» это на основании событий, развернувшихся после подписания пакта Молотова – Риббентропа. Как известно, в ходе данных событий в состав СССР были включены Западная Белоруссия, Западная Украина (обе входили в состав Польши), Латвия, Литва, Эстония, Бессарабия, Северная Буковина (две последних входили в состав Румынии), а также в ходе Зимней войны 1939-1940 гг. отторгнуты ряд территорий у Финляндии.

Однако подобные ретроспективные умозаключения грешат даже против элементарной логики (ибо «после того» ещё не значит «вследствие того»), не говоря уже о фактах.

Упомянув о фактах, обратимся, прежде всего, к самому тексту секретного протокола (даже в том сомнительном виде, который считается сейчас подлинным). Его 1-й пункт говорит о том, что обе стороны признают «интересы Литвы по отношению к Виленской области» [58; 111]. Согласитесь, весьма странная формулировка, если учесть, что Германия и СССР «хотели скушать» и Польшу (в составе которой Виленская область в тот момент находилась), и Литву. Чего ради тогда оговаривать интересы Литвы по отношению к Виленской области? Так можно говорить, если речь идёт о суверенном государстве.

Абзац 2-й пункта 2 протокола гласит:

«Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства, и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития » [58;111].