Элисон Уэйр - Королева секретов. Роман об Анне Клевской

Читая ее, она воспылала гневом. Генрих даровал своему верному сэру Томасу Кавардену переход права на владение Блетчингли вместе с прилегающими к нему землями и парками после смерти нынешней хозяйки.

Анну обуяла злость.

— Хоть вы и станете когда-нибудь хозяином здесь, сэр Томас, — прошипела она, — но, пока я жива, Блетчингли принадлежит мне, и вы будете управлять им так, как прикажу я. А теперь идите. Вы свободны.

Когда он ушел, глумливо ухмыляясь, Анна решила все-таки попросить короля, чтобы тот отстранил Кавардена от должности. Она была уверена: стоит Генриху узнать о дерзости этого человека, и он тут же отзовет назад свою дарственную. Решимость ее укрепилась, когда к ней явился сэр Уильям Горинг с прошением об отставке.

— Миледи, мне предложили место в личных покоях короля. Я тщательно все обдумал, потому что служить вам — это высокая привилегия, но в последнее время тут было слишком много раздоров. Вы понимаете, что я имею в виду…

Анна понимала, хотя сердце у нее упало. Камергер ей очень нравился.

— Конечно, вы должны принять предложение, сэр Уильям. Это большая честь. Известно ли, кто вас заменит?

— Я рекомендовал сэра Джона Гилдфорда, мадам. Вы, наверное, помните, что в этом году король назначил ему пенсию в знак признания его заслуг на службе у вас.

Сэр Джон, законник, заседавший в парламенте, занимал разные посты на королевской службе до того, как стал членом двора Анны. Это был умелый управляющий, надежный, обходительный и остроумный человек.

— Я уверена, он проявит себя наилучшим образом, — сказала Анна, — и все же мне жаль терять вас.

Когда сэр Уильям откланялся, Анна взмолилась, чтобы сэр Джон Гилдфорд оказался таким же стойким в отстаивании ее интересов в противостоянии с сэром Томасом Каварденом, присутствие которого портило ей все удовольствие от пребывания в Блетчингли. Жгучую досаду вызывала мысль, что после ее смерти он получит этот прекрасный дом. Анна решилась поехать ко двору сама и попросить короля уволить ненавистного управляющего. О, она расскажет Генриху правду!

1547–1549 годы

Январь начался густым снегопадом. Стоял холод, сквозняки гуляли по просторным покоям, вынуждая Анну запечатывать подтекающие рамы, к злорадному удовольствию Кавардена. Снег валил и валил, дороги стали непроезжими, потом с оттепелью покрылись водой. Анна не могла отправиться ко двору, а значит, с сэром Томасом приходилось как-то уживаться.

В начале февраля погода наладилась, и Анна решила завтра утром ехать в Уайтхолл.

Огонь весело потрескивал в очаге, комната наполнилась приятным запахом горящих яблоневых поленьев. Анна начала перебирать платья, раздумывая, в чем появиться при дворе. Пока она оттирала пятно с желтовато-коричневого бархата, матушка Лёве постучала в дверь и сказала, что прибыл королевский гонец и хочет видеть ее. Анна уже слышала топот его шагов на лестнице. Он даже не стал ждать, пока она спустится и примет его, а вошел в комнаты и опустился перед ней на колени:

— Миледи, я привез скорбную весть. Король умер.

Анна отбросила в сторону яркие наряды и облачилась в траур, который носила по своей матери. Она приказала всем служащим при дворе, включая судомоек и поварят, одеться в черное. Перечитывала полученные от короля письма и рыдала над ними. Достала подаренные Генрихом украшения и прижималась губами к холодным граням камней. Анна не могла поверить, что он ушел от нее — и от Англии. Что будет со страной, которая стала для нее второй родиной, под управлением короля-мальчика? Будет ли Англия протестантской страной, чего так боялась леди Мария? Будет ли юный Эдуард таким же добрым другом ей, каким был Генрих? Ожидать такого от девятилетнего мальчика, едва ее знавшего, — это слишком, — в смятении думала Анна.

Нуждаясь в перемене обстановки и не имея сил постоянно сталкиваться с сэром Томасом Каварденом, она нашла убежище для себя и своего двора в замке Хивер, где могла спокойно предаться скорби. Ей хотелось чем-то отметить уход короля, и она заказала местному художнику свой портрет: он изобразил Анну во вдовьем трауре, сидящей в глубоком кресле. Картину она повесила в спальне рядом с портретом Генриха.

Каждый день Анна прогуливалась по замку, и в памяти оживали картины последнего приезда сюда короля. Она представляла, что слышит топот копыт коня, на котором Генрих въезжал во двор. Потом король как будто шел рядом с ней по длинной галерее. Своим присутствием он давал ей, как и всему королевству, такую прочную опору в жизни, что трудно было поверить в его смерть. Оказалось, она любила короля гораздо сильнее, чем думала.

Все обернулось так, как предсказывала леди Мария. Было объявлено, что от имени юного короля Эдуарда Шестого Англией будет управлять Совет во главе с братом покойной королевы Джейн Эдвардом Сеймуром, который мигом сделал себя герцогом Сомерсета и стал именоваться лордом-протектором. Одним из первых декретов новая власть объявила протестантскую веру государственной религией Англии; католицизм и мессы были поставлены вне закона.

Через сэра Джона Гилдфорда Анна узнавала, что происходило при дворе. Удивительно, сколько людей держали в секрете свою склонность к лютеранству при короле Генрихе, а теперь поспешили выразить горячую поддержку новой религии. Среди них была и королева Екатерина. Сэр Томас Каварден быстро раскрыл всему миру свои твердые протестантские убеждения и попал в большую милость у Совета и юного короля, который даровал ему земли рядом с королевским дворцом Нонсач в Суррее.

— Он теперь пользуется не только прекрасным домом в Блэкфрайарсе как устроитель пиров, но и хвастается, что имеет владения в семи графствах, — сказал Анне однажды вечером за ужином сэр Джон, вернувшийся из Уайтхолла, куда наведывался регулярно.

— Будем надеяться, он не удовлетворится постом моего управляющего в Блетчингли, — сказала Анна.

— Увы, мадам, это место ему очень подходит. Он прочно укоренился в тех местах и пользуется там большим влиянием.

— Тогда я останусь в Хивере. Я собиралась поехать ко двору, чтобы поздравить короля Эдуарда и напомнить ему и Совету о своем существовании, но в связи со всеми этими религиозными изменениями, вероятно, разумнее оставаться в тени. В любом случае без королевы мне при дворе места не найдется.

«И скорее всего, никто мне не обрадуется», — пронеслось у нее в голове. Анна узнала, что король уже четыре дня был мертв, когда кто-то наконец позаботился, чтобы ее оповестили о случившемся. Видимо, для тех, кто сейчас находился у власти, она утратила всякое значение.

Для себя Анна решила: если ее попросят принять новую религию, ради безопасности она на словах согласится, а что у нее на сердце — Господь узрит. Сама же тем временем приказала отцу Отто Румпелло, своему новому священнику-немцу, и дальше служить мессы. Разве кто-нибудь станет возражать против совершения обрядов только для своих в ее собственном доме?