Элисон Уэйр - Королева секретов. Роман об Анне Клевской

1554–1556 годы

Несколько дней прошли в сильном беспокойстве. Анна почти ни на чем не могла сосредоточиться — так сильно терзал ее страх. Казалось, вся нормальная жизнь замерла до тех пор, пока Анна не уверится, что у нее есть будущее.

— Они ничего не докажут, потому что доказывать нечего, — пробормотала она однажды вечером, уткнувшись в грудь прижимавшего ее к себе Отто.

— Вы так напряжены, — сказал он, разминая ей плечи.

— Чему тут удивляться? Я хочу только одного — получить известие от королевы, что она мне верит. Разве рискнула бы я потерять ее благорасположение ради неизвестно чего.

— Думаю, если бы королева верила в ваше участие в заговоре против нее, вы бы уже об этом знали. — Отто поцеловал ее в макушку. — Она должна понять, что все это невозможная чушь.

— Вероятно, вы правы. По крайней мере, она прекратила бы выплачивать мне содержание. Но она только что прислала деньги на повышение жалованья моим слугам, как делал король Генрих. Сомневаюсь, что королева поступила бы так, если бы я все еще находилась под подозрением. Вот бы она пригласила меня ко двору, тогда я сама смогла бы убедиться, что недоразумение между нами улажено.

Однако, как бы Анне ни хотелось этого, приглашения ко двору не поступало. Не было и ответа на просьбу признать ее брак законным. Она так и жила в апатии, не находя ни в чем ни радости, ни интереса. Понимала, что слуги пользуются ее отрешенностью от повседневных забот и всячески противятся попыткам Яспера заставить их жить скромно, но Анне было никак не собраться с силами и побранить их за это или выслушать их возражения. Она не могла избавиться от страха, он преследовал ее неотступно днем и ночью.

На второй неделе марта сэр Джон вошел в винокурню и сообщил Анне, что сэра Томаса Кавардена не только выпустили из арестантского дома, но и призвали ко двору и вернули ему высочайшую милость.

— Он вновь приступил к своим официальным обязанностям, — сказал сэр Джон. — Каварден всегда умел воспользоваться случаем. Теперь он отвлекает королеву от забот постановками для ее удовольствия пьес.

— Из этого мы должны заключить, что он снова стал католиком? — сухо спросила Анна, продолжая толочь в ступке сухие травы.

— Он всегда останется стойким протестантом, мадам, но, подозреваю, намерен дожить до нового заговора. Мой совет — держаться от него подальше.

— Именно это я и намерена сделать. Вообще-то, я собиралась отдать распоряжения о переезде в Дартфорд. Я хотела отправиться в Уэстхорп, но сэр Томас Корнуоллис предложил за него изрядную сумму, которая позволит мне сводить концы с концами по крайней мере в некоем обозримом будущем. Яспер говорит, лучше оставить дом себе и сдавать в аренду, но у меня есть еще три других.

— Вы получите деньги в любом случае, мадам.

— Что ж, я подумаю об этом. Есть какие-нибудь новости о леди Елизавете?

— Да, мадам. Она в Тауэре, ее допрашивают — выясняют, какую роль она играла в мятеже.

Анна обмерла.

— Как? — Голос у нее задрожал. — В чем ее подозревают?

— По слухам, в подстрекательстве Уайетта к бунту. Но доказательств явно нет. Один из советников, ее тайный друг, сказал мне, что с ней не смеют обращаться слишком сурово, так как в один прекрасный день она может стать королевой.

Анна задрожала:

— Королева ведь не казнит свою сестру?

— Сомневаюсь, что до этого дойдет. Поговаривают, что ее будут держать под домашним арестом.

Анна в трепете написала Вильгельму, призналась, что была под подозрением, рассказала о своих опасениях, как бы ее не впутали в преступления, совершение которых приписывают леди Елизавете. Через неделю она испытала невыразимое облегчение, увидев у своих дверей доктора Крузера, хотя по выражению его лица трудно было догадаться, какие вести он привез — хорошие или дурные.

Они пошли в сад: погода позволяла насладиться весенним теплом, к тому же Анна не хотела, чтобы их разговор подслушали.

— Есть какие-нибудь новости от герцога?

— Миледи, — ответил доктор Крузер, — вам нечего бояться. Герцог понимает, в какой ситуации вы оказались, и будет защищать вас. Я только что доставил весьма учтивое письмо от него самой королеве, в котором он благодарит ее величество за великую доброту, проявленную к вам, и от вас обоих поздравляет с подавлением недавнего мятежа. Из чего, мадам, она не может не заключить, что герцог почитает вас ее верной подданной и, если бы в этом имелись хоть какие-то сомнения, он не остался бы безучастным.

Анна выдохнула, на душе у нее стало легче. Это было и вправду утешительно.

— Не могу выразить вам, как много значит для меня поддержка брата. Мою преданность королеве без всяких оснований поставили под сомнение, и это было тяжелым испытанием. Несколько недель я прожила в страхе.

— Больше вам нечего бояться, мадам, — сказал доктор Крузер, глядя на Анну добрыми глазами. — Королева отзывалась о вас с большой симпатией. У меня вовсе не создалось впечатления, что она сомневается в вашей дружбе или затаила на вас обиду.

— Как приятно это слышать! — воскликнула Анна. Она готова была расплакаться от облегчения. — Скажите, как мой брат?

— Он здоров, мадам, но опечален. Увы, на меня легла грустная обязанность сообщить вам, что ваша сестра, курфюрстина, и ее супруг, курфюрст Саксонский, — оба умерли. Они пали жертвой одной и той же болезни, которая унесла их с разницей в десять дней.

— О, моя бедная сестра, — запинаясь, пролепетала Анна.

Она не видела Сибиллу семнадцать лет, но узы крови были крепки, и Анна всегда радовалась, что сестра обрела счастье в браке. Эта любовь стала легендарной, и неудивительно, что они не смогли жить друг без друга. Печально, что, воссоединившись после долгого заключения курфюрста, они прожили вместе так недолго.

Анна встала и направилась к дому, утирая глаза.

— Вы должны поужинать с нами и остаться на ночь, — сказала она доктору Крузеру.

Пока они шли по нижнему этажу к лестнице, Анна заметила, что гость внимательно осматривает обстановку, и поняла: ее дом выглядит неопрятным и запущенным. Нужно было наконец призвать слуг к порядку.

Не желая произвести на гостя впечатление опустившейся женщины, Анна надела к ужину черное бархатное платье с горностаевой опушкой, как королева. Но доктор Крузер был с ней откровенен.

— Мадам, мне ясно, что вам нужен авторитетный человек для руководства вашими слугами. Мистер Кэри как управляющий домом неэффективен, у него слишком много других обязанностей. Герр Брокгаузен говорит, что вы не слушаете его советов и донельзя снисходительны к своим придворным.

— В последнее время я была чересчур погружена в личные проблемы, — признала Анна, — но теперь все изменится.