Элисон Уэйр - Королева секретов. Роман об Анне Клевской

Епископский дворец оказался красивым старым домом, хорошо меблированным, хотя и выглядел заброшенным, словно его сохранили в прежнем виде в память о несчастном последнем обитателе. Как бы то ни было, а в спальне стояла роскошная кровать с красивыми занавесками, которая затмевала все остальное.

— Это одна из лучших кроватей его величества, — сообщила леди Браун. — Он приказал, чтобы ее привезли сюда для вас.

— Как он добр, — сказала Анна, снова тронутая заботливостью короля.

Часть спальни, очевидно, служила кабинетом, здесь стояли стол и книжные стеллажи, сейчас совершенно пустые. Покойный епископ, вероятно, был человеком большой учености, потому что в доме имелось еще два отдельных кабинета и две галереи, уставленные шкафами, полными книг; к некоторым были приделаны цепочки, как в публичной библиотеке. Комнаты Анны тянулись вдоль трехстороннего двора, позади которого находился сад. В свое время этот дворец, вероятно, был прекрасен, но время это, судя по всему, давно прошло.

— Здесь холодно, — сказала Анна, дрожа в своей накидке.

В очаге весело потрескивал огонь, окна были завешены плотными шторами. Тем не менее ночью постельное белье казалось ей сырым. Сюзанна, лежавшая на соломенном тюфяке в ногах постели Анны, почувствовала то же самое.

— Это особенность места, мадам, — тихо проговорила она в темноте. — Море близко, и берег болотистый.

Анна свернулась в клубок под одеялом и спросила:

— Что случилось с епископом Рочестера?

Сюзанна заколебалась.

— С Фишером? Ему отрубили голову, мадам, за отказ признать короля главой Церкви и одобрить брак его милости с королевой Анной. Епископа казнили примерно в то же время, что и сэра Томаса Мора, пять лет назад.

Анна много слышала о Море от отца и Вильгельма, потому что тот был большим другом Эразма и уважаемым во всем мире ученым. Она, как и вся Европа, была потрясена известием о его ужасной кончине.

— Они не хотели признавать Анну Болейн королевой, — пробормотала Анна, — и тем не менее не прошло и года, как король и ей тоже отрубил голову. Как поворачивается колесо Судьбы.

Господи, не допусти, чтобы оно и для меня повернулось в ту же сторону!

Она вздохнула:

— Это не похоже на канун Нового года. В Клеве сейчас пируют и слушают музыку.

Тихий ужин с двумя герцогами и Кранмером прошел немного напряженно. Трое мужчин: один спокойный и ученый, другой грубый и туповатый, третий высокомерный и неприветливый — не составляли душевной компании.

— Здесь мы тоже так делаем, мадам, — отвечала Сюзанна. — Но так как вы прибыли поздно и погода ужасная, это нелегко было организовать. Праздник будет завтра.

— Трудно поверить, что наступит тысяча пятьсот сороковой год, — сказала Анна. — Будем надеяться, он принесет нам счастье.

К вечеру в день Нового года дождь вдруг прекратился, и под окном Анны устроили травлю быка. Она смотрела сквозь зеленоватое стекло, за спиной у нее толкались камеристки. Центральная часть двора была обведена веревками, многие люди из свиты Анны стояли за кордоном или у других окон, предвкушая грядущую битву. Анна заметила, что зрители передают друг другу деньги. Наверное, они делали ставки на победителя.

Украшенного разноцветными лентами быка провели по арене и прицепили цепью с железным кольцом к крепкому шесту в центре площадки.

— У собаки цель — вцепиться быку в нос и не отпускать, — объяснила Сюзанна. — Нос — самая уязвимая часть тела у быка. Бык, конечно, будет пытаться сбросить с себя собаку. Многие псы погибают.

— Это популярная забава в Англии? — спросила Анна, которой было жаль и быка, и собаку, огромного мастифа, которого привели во двор под громкие крики. Пес выглядел разъяренным, из пасти у него текла слюна.

— Да, мадам.

Тут как раз паж объявил о приходе сэра Энтони Брауна, супруга леди Браун. Высокий мужчина с ястребиным носом и тяжелыми веками вошел в комнату и поклонился. Казалось, он на мгновение растерялся, когда поднялся из поклона и посмотрел на Анну. «Что со мной не так?» — в смятении подумала она.

Тем не менее сэр Энтони повел себя учтиво, в отличие от своей жены.

— Ваша милость, скоро прибудет джентльмен из Тайного совета его величества с новогодним подарком от короля.

— Это большая милость со стороны его величества, — сказала Анна и улыбнулась.

Сэр Энтони ушел, и она вернулась к окну. Собака кружила вокруг привязанного к шесту быка, готовясь к прыжку. Когда скачок был совершен, раздался коллективный вздох стоявших у окон зрителей. Однако бык боднул пса и отшвырнул его в сторону. Пес поднялся, окровавленный, но не напуганный, и снова стал готовиться к броску.

— Мадам, — шепнула на ухо Анне Сюзанна, — тут несколько джентльменов, которые хотят повидаться с вами.

Анна неохотно оторвала взгляд от забавы, повернулась и увидела восьмерых кланявшихся ей мужчин в одинаковых глянцевитых крапчатых куртках с капюшонами. Что это за шутка? И почему она ощутила, что эти люди взволнованы? Отчего у Сюзанны такой ошарашенный вид?

Один из джентльменов, высокий полный мужчина с редеющими рыжими волосами, красными щеками, римским носом и чопорным тонкогубым ртом, напряженно всматривался в нее. Вдруг он без предупреждения шагнул вперед и, к ужасу Анны, обнял ее и поцеловал. Она разозлилась. Как смеет этот наглец так фамильярничать с ней?! Король узнает об этом!

Отшатнувшись от кислого, тошнотворного запаха пота и еще чего похуже, Анна изумилась, обнаружив, что остальные джентльмены не находят в поведении своего сотоварища ничего предосудительного и широко улыбаются. Она сердито взглянула на своего обидчика, но тот отвернулся и как раз забирал у одного из своих приятелей небольшой ларец из слоновой кости.

— Новогодний подарок от короля, мадам, — сказал нахальный незнакомец, широким жестом вручая Анне гостинец. Голос у него был до странности высокий для такого крупного мужчины.

Она открыла сундучок. Внутри лежала золотая подвеска, украшенная двумя рубинами, сапфиром и жемчужиной. Такой вещью, наверное, можно было заплатить выкуп за короля.

Анна закрыла ларчик и прижала драгоценность к груди.

— Прошу вас, поблагодарите его величество, сэр, — запинаясь, проговорила она по-английски. — Скажите, что я всегда буду дорожить этой вещью.

— Я передам ему, — ответил толстяк.

Последовала пауза, в продолжение которой он буквально сверлил Анну взглядом.

— Вы приехали из Гринвича, господа? — спросила она, пытаясь завязать разговор с другими джентльменами.

— Да, мадам, — ответил за всех толстяк, а Анна старалась не дышать, чтобы не чувствовать исходившей от него вони. — Мы прекрасно прокатились на лодке, всего четыре часа, а потом час скакали из Грейвзенда.