Карл Марлантес - Маттерхорн [ЛП]

Впервые Гудвин заговорил добровольно: 'Эй, Джек. У меня есть соображения, и завтра я хочу попробовать'.

– Растолкуй, – сказал Фитч. Он передал Гудвину свою карту.

– Возьмём грёбаный пулемётный расчёт гуков, – сказал Гудвин. – Оба раза они стреляли с восточной стороны, так? А когда Меллас напоролся на них, они свалили на юг. Но юг – это вниз под гору и ничего кроме бамбука и слоновой травы. На север – скалы и прочая херня. Это значит, что они работают на южной стороне горы, вот тут, – Гудвин показал на запад, – между нами и Лаосом, но не слишком далеко, потому что иначе они много потеряли бы в высоте. Они ведь не тупее нас, и я уверен на все сто, что им бы не хотелось таскаться с этим пулемётом в гору каждый день, только чтобы иметь шанс пальнуть по вертушке. Но я бы не залезал и слишком высоко, чтобы не таскаться ещё и за водой.

Меллас позавидовал практической логике Гудвина.

– Ладно, Гудвин, – сказал Фитч, – доложи свой маршрут, а мы подготовим его до твоего ухода.

– Не надо подготовки, Джек.

– Ты уверен?

– Мне не нужны подсказки. Я иду как раз туда, где они засели, Джек. – Гудвин немного подтянул к себе карту Фитча. Он прищурился, и его большой палец указал на маленький отрог на большом хребте. – Вот сюда.

Все уставились на точку. Меллас вопросительно посмотрел на Хока. Хок пожал плечами.

Гудвин вышел до зари с одним из своих трёх отделений, направившись на запад, в сторону Лаоса. Меллас двинулся на юг с Джейкобсом и вторым отделением своего взвода вниз по длинному выступу, ведшему на дно долины.

Они медленно двигались в густых джунглях вдоль гребня выступа, когда услышали, как началась перестрелка. Хоть они и находились в добрых двух километрах от Гудвина, грохот М-16 был столь силён, что все попадали в грязь.

Меллас схватил трубку у Гамильтона и стал слушать.

– … Чёрт побери, я не знаю, сколько их, Джек! Я занят!

– 'Браво-два', 'браво-два', это 'браво-шесть'. 'Большой Джон' требует от тебя донесение о местонахождении. Приём!

Никто не ответил. Вдруг наступила полная тишина.

– 'Браво-два', вернись на грёбаную связь! Приём.

Снова загремела стрельба, и перекатывающиеся над ними звуки теперь чередовались с глухими разрывами ручных гранат. Меллас достал компас и по звуку определил азимут. Загремел бесконечный оглушительный взрыв, заставивший запрыгать его сердце. Меллас включил трубку передатчика: ' 'Браво-шесть', это 'командир-раз'. Я взял азимут на звук, это три-четыре-ноль. Моя позиция шесть-семь-один-пять-один-девять. Приём'. – Меллас и Фитч оба понимали, что Меллас сильно рискует, подставляет собственный отряд под миномётный и артиллерийский огонь СВА, раскрывая по рации свою позицию, чтобы сообщить Фитчу второй пеленг по компасу для определения точного местоположения Гудвина.

Голос Фитча ответил: 'Понял тебя: три-четыре-ноль. – Последовала короткая пауза. – Он как раз там, где собирался быть. Ты знаешь точку? Приём'.

– Уже иду! – Меллас вдруг почувствовал себя нужным, важным, спешащим на помощь товарищу.

Бросок обернулся разочарованием, когда морпехи с проклятиями врубились в равнодушные джунгли. Меллас подгонял их и сам махал мачете, когда подходила очередь. Стрельба поутихла. Потом совсем прекратилась.

Соединились они примерно через час. Оба отряда были измотаны, но отделение Гудвина несло на себе винтовку СКС, автомат АК-47 и длинноствольный русский 12,7-мм пулемёт ДШКМ плюс несколько металлических коробок с патронными лентами и тяжёлый паукообразный треножник. Ещё были обычные пряжки от ремней, водяные трубы, знаки отличия и пуговицы – всё годное для обмена. Одного парня довольно серьёзно ранило, и он ковылял между двумя товарищами, но настоящая опасность его миновала. Гудвина и самого чиркнуло пулей по правому уху. Оторвало небольшой кусочек плоти и хряща и оставило тонкую кровавую дорожку на шее.

– Эй, Джек! – бухнул он Мелласу, держась за ухо. Его голос был неестественно громкий из-за временной потери слуха. Он потянул за окровавленную мочку. – Посмотри! Грёбаное 'Пурпурное сердце'! – Он засмеялся от восторга и адреналина. – Ещё два таких, и я уберусь из этой блядской дыры!

Меллас выдавил улыбку. Хорошо известно, что после трёх ранений корпус МП считал получившего их слишком издёрганным, слишком невезучим или слишком глупым, чтобы оставаться эффективным в бою. Парни обоих отделений засмеялись. Бойцы второго взвода наперебой рассказывали о том, как Гудвин захватил врасплох небольшой пулемётный расчёт, ползком добравшись до его позиции, обстреляв и забросав гранатами из-за грубого бревенчатого заграждения. Они убили троих. Остальные бежали.

К моменту, когда они достигли периметра, все парни уже называли Гудвина 'Шрамом'.

Меллас понимал, каким незамысловатым и обыкновенным, может быть, даже нерешительным должен выглядеть он рядом с Гудвином. Он ещё не мог воспользоваться словом 'ссыкло', но где-то глубоко в душе этот страх, ещё не названный, уже засел.

На другой день штаб батальона прилетел на Маттерхорн.

Лейтенат Хок стоял возле палатки Фитча, засунув руки в карманы полевой куртки. Он чувствовал себя оккупированным. Рота 'браво' пришла на Маттерхорн через девственные джунгли и раздвинула джунгли, образовав поляну чистого пространства на вершине Маттерхорна, и всё это под постоянным беспокоящим огнём пулемётного расчёта. А сейчас группа батальонного КП влетает на вертушках, выкатывает экипировку мешок за мешком, консервированные продукты, рации, алкогольные напитки и журналы. Хоку хотелось верить, что это чистое совпадение, что они прибыли сразу на следующий день после того, как Гудвин заграбастал пулемёт азиатов.

Рядовые, в основном радисты и каптёры, рыли большие блиндажи и наполняли мешки песком. Хок понимал, что они делают то, что приказано, но негодовал и на них. Ещё больше его приводило в ярость то, как Фитч причёсывался и брился уже второй раз за день, чтобы встретить полковника и 'Третьего', Блейкли.

– Блядь! – сказал он вслух и полез назад в палатку за сигарой. Там сидели Релсник и Поллак, играли в джин и следили за рациями.

– Есть новости от наших 'рыжих псов'? – спросил Хок, автоматически смещая систему координат на карту в голове, на которой он постоянно отмечал позиции боевых дозоров роты.

– Не-а, – отсветил Поллак. – Если не считать того, что грёбаный лейтенант Кендалл сообщил своё местоположение на километр в сторону от того, что радировал Дэниелс сразу после него, поэтому я поставил их туда, где сказал Дэниелс. – Он вернулся к картам в своих руках.

Не в первый раз Кендалл ошибался при чтении карт, и Хок, так же как и Поллак, понимал, что Дэниелс, скорее всего, прав. Он также понимал, что Дэниелс, вероятно, передал координаты, чтобы поправить Кендалла. Он решил не выговаривать по рации за несоответствие. Он отдельно поговорит потом с Кендаллом и Дэниелсом. Он выбрался назад в серый день и закурил предпоследнюю сигару. Он сделал долгую медленную затяжку, смакуя ощущение, в особенности тёплую сухость дыма. 'Блядь!' – снова сказал он, имея в виду постоянные дожди. Затем ему пришло в голову, что раз сюда перебрался батальон, то в нём должен быть кто-то, у кого можно купить сигары. Он улыбнулся, глазами пробежался по линиям окопов, в то же время осматривая местность и думая о координатах патрулей.