Алексей Федотов - Воронцов. Книга I

Новый 1805 год наш герой 22-летний капитан Воронцов встретил в селении Дзау, куда наши войска прибыли после похода в горы. Он опять заболел от переохлаждения, и генерал Цицианов отпускает его в Россию, через Горис, Кутаис и Поти. В июне прошлого года его отец Сергей Романович Воронцов получил разрешение от Императора « о возвращении в Отечество, дабы окончить последние дни в покое и между родными ». Международная обстановка не дала ему уйти от дел, и он до конца года находился в Англии. В Париже состоялась церемония коронации Императора Наполеона I Бонапарта. Воронцов приложил много усилий к заключению Петербургского союзного договора между Российской Империей и Великобританией. Эти страны обязались содействовать восстановлению династии Бурбонов и договорились привлечь к этим усилиям другие государства. В апреле Император Александр просит его продлить ещё немого своё пребывание в Англии.

К этому времени в начале марта капитан Михаил Семёнович Воронцов прибыл в « загородный каменный дом на 8 версте Петергофской дороге, позади дворца есть большой плодоносный и увеселительный сад с теплицами, оранжереями, каналами, увеселительными домиками, беседками ». Конечно, он был принят Императором, где они вели разговор по поводу войны на Кавказе.

Отец Семён Романович ему рекомендует по поводу заболевания обратиться к доктору Крейтону, так как « друг мой Роджерсон в Шотландии ». Он так же просит навестить Николая Николаевича Новосильцева (президента Академии наук), который желает подружиться с Михаилом Семёновичем. Именно сюда в загородный дом пришло письмо от дяди Александра Романовича, который находился уже в отставке и жил в имении « Андреевское » на пол пути из Москвы во Владимировскую губернию. Он приглашал его приехать. Сохранилось в архиве письмо, которое получил Михаил Семёнович уже в дороге 16 марта находясь в Москве: « прошу пожертвовать несколькими вечерами ради меня и рассказать в деталях о Грузии и соседних странах и особенно о Ериване и Персии. Кто ими управляет и где проживают? Раскажи про Испахан и старый Софис, где Ширас и как там Керим-хан. В состоянии ли мы начать войну с Персией? ». После посещения родного дяди Михаил Семёнович съездил в имение Конь-Колодезь на Дону (Воронежской губернии) которое принадлежало деду адмиралу Синявину и где жил его двоюродный брат Григорий Алексеевич Синявин. Михаил увидел тот замечательный дом выстроенный как корабль. Он так же встретился с отставным генералом Николаем Алексеевичем Татищевым бывшим командиром Преображенского полка в его имении в Туле.

Своё 23-летие он отмечает бучи уже на службе в своём полку. Он получил в командование роту в 3 батальоне Преображенского полка (комбат полковник Яков Иванович Дедюлин). После того как французы расстреляли молодого герцога Луи Антуана Энгиенского Россия объявила войну Франции. В день полкового праздника приехал Император Александр, Цесаревич Константин Павлович и объявили всем что отряд из 10 батальонов, 27 эскадронов отправляются на войну. Командиром от лейб-гвардии Преображенского полка был граф Пётр Александрович Толстой. Войска направлялись в Померанию под командование шведского короля Густава-Адольфа. Капитан Михаил Семёнович Воронцов выступил в поход со своей ротой 13 августа из Красного села. Двоюродный 20-летний брат Лев Александрович Нарышкин выполнял обязанности адъютанта при генерале Толстом. Мать его Мария Алексеевна Нарышкина была дочерью адмирала А. Н. Синявина. Часть войск в том числе артиллерия была отправлена морем из Кронштадта.

Путь лейб-гвардии лежал, через Лугу, Порхов, Великие Луки, Витебск, Минск, Слоним в Брест-Литовск, куда они прибыли 9 октября. Немного передохнув, наши части двинулись в путь по Польше до Кракова. Именно в этом походе поручик Марин сочинил гимн Преображенского полка марш « Пойдем, братцы, за границу, бить Отечества врагов. Вспомним матушку-царицу, вспомним, век ее каков! ». Гвардейские корпуса соединились с армией Кутузова у городка Ольмюц (Оломоуц, Чехия). Бригадный майор Михаил Воронцов сопровождал своего начальника на встречу с королём Швеции Густавом IV. Присутствуя на параде, все высокие начальники остались довольны выправкой батальонов. Затем наш гвардейский отряд вышел на блокировании крепости Гамель. Цесаревич Константин 20 ноября с 7 батальонами расположился на левом берегу небольшой речки Литавы на господствующих высотах. Правый и левый фланг наших войск отстояли с разрывом в несколько вёрст от центра. Наполеон ранее распустил слух, что будет отступать к Вене и многие в это поверили. Император Александр I во всю доверился австрийскому генералу Вейротеру, который хорошо знал местность. Михаил Кутузов был против неподготовленного наступления, а Александр его не слушал. Гвардейские батальоны ставились в резерв, а наступление планировалось 5 колоннами. Погода в ту осень стояла холодная, шли дожди, и все ожидали мороза. Великий князь Константин Павлович с батальонами, не дождавшись кавалерии князя Лихтенштейна переправились через ручей и пройдя около версты заметили какие-то войска и подумал, что это союзники. Он развернул свою пехоту фронтом в 2 линии и не опасаясь приказал войскам снять ранцы и разрядить оружие. Французы перед Аустерлицем окончив свои перестроения открыли артиллерийский огонь по нашим войскам. Константин отправил вперёд егерский батальон, но что он мог сделать, ведь противник наступал тремя дивизиями. Преображенские батальоны перешли ручей, выстроились в «каре» и стали отбивать атаки конных мамелюков. Михаил Воронцов, исполняя должность начальника штаба координировал построения. Первая шеренга встала на колено и, уперев приклады в землю, направила ружья с примкнутыми штыками вперед под углом в 45 градусов, задние 3 шеренги изготовились к стрельбе. Противник летел на лошадях во всю мощь и после нескольких наших залпов вынужден был отступить. Французы готовились к новой атаке, но Цесаревич отвёл свои войска за ручей и вышел из боя. Наполеон тут же встал на Праценские высоты и колонны генерала Дмитрия Дохтурова, Александра Ланжерона и Игнатия Пршибышского оказались окружены с 3 сторон и могли отступать только к Меницкому озеру между двумя речушками неся огромные потери. Проходя через озеро с тонким льдом, многие русские пехотинцы и конница потонули. Наши войска отступали всю ночь под сильным ветром и дождём, раненый Кутузов еле спасся от плена. Победоносный настрой русского Императора сменился полным отчаянием.

Вся свита Александра разбежалась в разные стороны и вернулась к нему только наутро « … первые же часы после катастрофы царь скакал несколько вёрст лишь с врачом, берейтором, конюшим и двумя лейб-гусарами, а когда при нём остался лейб-гусар, царь, по словам гусара, слез с лошади, сел под деревом и заплакал ». Только 22 числа переправившись через реку Мораву наши уставшие части смогли передохнуть. Союзные войска потеряли убитыми 16000 человек и более 20000 было взято в плен. Было заключено постыдное перемирие и 24 ноября Александр уехал в Санкт-Петербург.