Алексей Федотов - Воронцов. Книга I

Обе лодки причалили к плоту почти одновременно. Наполеон соскочил раньше и перейдя через павильон встретил Александра. Пожав друг другу руки, они вошли в палатку для приватного разговора. Остальные сопровождающие находились на плоту в том числе и полковник Воронцов. Через час все были приглашены в большую палатку, где Наполеон перекинулся парой слов со всеми нашими генералами. Дольше всех он поговорил с генералом Беннигсеном, которому сказал: « vous étiez méchant à Eilau… J’ai toujours admiré votre talent, votre prudence encore plus » (вы были злы под Эйлау… Я всегда любовался вашим дарованием, еще более вашею осторожностью). После переговоров Александр проводил до барки Наполеона и тот отправился на свой берег. Там во всю ликовали французы играли на трубах и пели песни. Граф Семён Воронцов писал сыну Михаилу: «…Император собирается помириться с Бонапартом после встречи с этим чудовищем. Надеюсь Бог, этого не допустит. Уместно ли такой великой державе, как Россия, заключать мир после проигранной битвы? Если бы Пётр Великий помирился после поражения в Нарвской битве, где его армия была полностью уничтожена. Россия была бы такой, какой он её сделал и какой она стала… чем дальше Бонапарт продвигается в нашу страну, тем дальше он отходит от своих коммуникаций и подкреплений, оставаясь без крепостей, без точки опоры, окружённый вокруг тучей наших легких войск и его армия умерла бы от голода и была бы вынуждена сдаться по собственному желанию. Если бы пропустили его через Неман, то мы могли бы в течение нескольких недель усилить нашу армию до 60000 человек и избавившись от миролюбивых немцев нанести поражение противнику… он соглашается на мир только с теми, кого он не может уничтожить, унизить или поработить… я не сомневаюсь, что вы разделяете мои чувства по этому поводу» 32 32 Архив Воронцовых т.17 стр. 157—163. письмо №91 от 02.07 1807 г. Университ. типография. Москва 1880г. . Так видел события опытный политик граф Семён Воронцов, и эта ситуация повторилась через 5 лет, когда Наполеон перешёл Неман и потерпел поражение в войне с Россией. Но это отступление, а тогда всё то же что произошло в первый день повторилось на другой день, только Наполеон пригласил Александра приехать в город, где тому выделили резиденцию. Французы освободили половину города для размещения нашей гвардии.

Полковник Михаил Воронцов переправил свой батальон через реку Неман в Тильзит и разместил его вокруг выделенной для Александра I резиденции. Полковник Михаил Козловский принял на себя должность коменданта города и отправил в город полуэскадрон кавалергардов, роту лейб-гусар и несколько лейб-казаков. С французской стороны комендантом был полковник Франсуа Байи де Монтион помощник маршала Бертье.

После этой второй встречи Русский Император, приняв приглашение Наполеона поехал обедать в город. С ними поехали все наши генералы и тайные советники. Наполеон не хотел видеть Прусского короля и тот постоянно в следующие дни утром приезжал, а вечером уезжал из города. Многие офицеры переодевались в гражданскую одежду и ездили глазеть на Наполеона. Два Императора жили друг от друга в « пятистах шагах » и после обеда прогуливались вместе или ездили верхом на смотры и маневры войск.

Дом нашего Императора был двухэтажный и большой «…имел парадное крыльцо, впрочем, довольно тесное, по украшенное четырьмя колоннами. Вход на это крыльцо был прямо с улицы, по трем или четырем ступеням, между двух из средних колонн его фасада. Крыльцо это примыкало к довольно просторным сеням, представляющим три выхода: один в правые, другой в левые комнаты нижнего этажа и третий – прямо, на довольно благовидную и опрятную лестницу, ведущего в верхним этаж, обитаемым самим государем. Войдя на этот этаж, направо находилась общая комната; она была в симметрии с внутренним покоем государя и соединялась с этим покоем проходной комнатой, из коей была дверь на балкон, поддерживаемый колоннами парадного крыльца». Полковники Воронцов и Козловский разместились на первом этаже. Преображенцы охраняли вход в этот дом и несколько человек стояло у лестницы, идущей на второй этаж. Как-то в один из дней полковник Михаил Воронцов и молодой адъютант генерала Багратиона штаб-офицер Денис Давыдов стояли вечером у крыльца и увидели такую картину: «…не прошло получаса, как услышали мы топот многочисленной конницы и увидели толпу всадников, несущихся во всю прыть по главной улице к дому его величества. Это был Наполеон, окруженный своею свитого и конвоем. Толпа, сопутствовавшая ему, состояла, по крайней мере, из 300 человек. Впереди скакали конные егеря, за ними все, облитые золотом, в звездах и крестах, маршалы и императорские адъютанты. За этою блестящею толпою скакала по менее ее блестящая толпа императорских ординарцев, перемешанных со множеством придворных чиновников, маршальских адъютантов и офицеров генерального штаба, также чрезвычайно богато и разнообразно одетых. Вся эта кавалькада замыкалась несколькими десятками другой части, скакавших впереди конных егерей. В самой средине этой длинной колонны, между маршалами, скакал сам Наполеон. И вот он у крыльца. Одни из двух бессменных пажей его, Мареско, соскочил с лошади своей, бросился перед лошадь Наполеона и схватил се обеими руками под уздцы. Наполеон сошел или, лучше сказать, спрыгнул с нее, и так быстро вбежал на крыльцо и прошел мимо нас к лестнице, ведущей в государевы покои, что я едва мог заметить его. За ним пошли маршалы и адъютанты его; по все прочие чиновники, свита и конвой его остались верхами на улице. Мюрат, шедший вслед за Наполеоном, встретясь у крыльца с великим князем Константином Павловичем, занялся с ним разговором и не пошел далее . Мареско вошел на крыльцо и остановился возле меня, препоруча придворному, распудренному и покрытому галунами, конюшему держать наполеонову лошадь у самых ступеней крыльца. Лошадь эта была рыжая, очень небольшого роста, но чистейшей арабской крови и с длинным хвостом. Седло на ней было бархатное малиновое, чепрак такой же, золотом шитый, оголовье из золотого галуна: удила и стремена из литого золота. Вдруг зашумело на государевой лестнице. Маршалы и адъютанты сходили с неё, не останавливаясь и быстро шли к лошадям своим. Мареско предупредил их. Он стремглав бросился с крыльца к наполеоновой лошади, которую, приняв от конюшего, взял под уздцы, как прежде. Коленкур, в богатом обер-шталмейстерском мундире и с двумя звездами на груди, держал одною рукою стремя для наполеоновской ноги, другою – хлыст для руки его, ожидая подхода барина своего к лошади. Наполеон вышел из сеней на крыльцо рядом с государем и от тесноты крыльца остановился так близко ко мне, что я принужден был попятиться, чтобы как-нибудь случайно не толкнуть его. Он рассказывал что-то государю весело и с жаром… он обратил голову на мою сторону и прямо взглянул мне в глаза. Взгляд его был таков, что во всяком другом случае я, конечно, опустил бы веки; но тут любопытство мое все превозмогло. Взор мой столкнулся с его взором и остановился на нем твердо и непоколебимо. Тогда он снова обратился к государю с ответом на какой-то вопрос его величества, сошел со ступеней крыльца, надел шляпу, сел на лошадь, толкнул ее шпорами и поскакал, как приехал: почти во все поводья. Все это было сделано одно за другим, без антрактов. В ту же секунду все впереди его, все вокруг него, все позади его стоявшие всадники различных чинов и званий разом двинулись с места, также во все поводья, и все великолепное зрелище, как блестящий и громозвучный метеор, мгновенно исчезло из виду» 33 33 Д. В. Давыдов «Военные записки. Тильзит в 1807 году» ч.3. стр.80. СПб.1840г. . Так писал человек один раз видевший Наполеона, а полковник Михаил Воронцов каждый день с ним сталкивался и почти ничего не оставил в своих воспоминаниях.