Алексей Федотов - Воронцов. Книга I

Наступил новый 1803 год. Этой зимой простудился, и заболел дядя Михаила Александр Романович Воронцов. Об этом отцу сообщил сын, говоря, что у него после интенсивной работы была несколько дней бессонница и далее началась лихорадка с большой температурой и ночным бредом. Семён Романович советует Мише убедить его бросить трудиться на износ и подать в отставку « умрёт на работе и станет жертвой своего рвения ». Болезнь его продолжалась до весны. Министр народного просвещения Российской Империи граф Пётр Васильевич Завадовский, который открыл в прошлом году Дерптский Императорский университет « по причине положения в средоточии трёх губерний Рижской, Ревельской и Курляндской ». Преподавание велось на немецком языке и русском языке. Вот как он пишет Воронцову-среднему: «… пока брат твой не выздоровел совершенно, я нападал на него, что в крайнем своём безсилии предаётся труду в излишестве; не всегда, а иногда внимал моему совету, но теперь, как стал на ноги заново, нет нужды перечить ему во вседневных упражнениях; бумаги-пища его и не насыщающая; впрочем бывают часы для беседы и отдохновения, ибо удерживает образ жизни своей по старому в единообразии; в делах горяч и чувствителен. Не дорожит своим местом и видов взять покой от себя не отдаляет. Он един для руля государственного, един и для меня здесь; не стало бы его, я бы минуты не остался в настоящем кругу… обыкновенно после жестокой болезни люди превращаются в скелет, но в нем свежие силы и на вид помолодел» 13 13 Архив Воронцовых т.12 стр. 275. письмо №201 от 13.03 1803г. Типография Лебедева. Москва 1877г. . Не только министр равнялся на Воронцова-старшего, но и двадцатилетний Миша Воронцов, который жил с ним под одной крышей, ухаживал за дядей и читал ему документы, когда тот был немощен. Александр Романович в то время занимал должность канцлера и во многом способствовал разрыву отношений с Францией и агрессором Наполеоном. Летом этого года встал вопрос куда идти служить Михаилу. отец в большом письме от 16 июня расписал сыну обстановку и все армии Европы. Он категорически не рекомендовал французскую, а больше советовал португальскую. В итоге наставлял поговорить с дядей и возможно поехать в Грузию: «…там то же увидишь войну, потому что в этой стране никогда не бывало спокойно, и война в горах – это очень редкое событие. Так же увидишь очень красивую часть России, между Окой и Тереком » 14 14 Архив Воронцовых т.17 стр. 68—75. письмо №43 от 16.06 1803г. Типография Гатцука. Москва 1880г. .

А. Р. Воронцов. Художник Д. Г. Левицкий.

Хоть Александр Воронцов немного выздоровел, но болезнь всё равно взяла своё. Он работает, но « раз в день в постелю вводит ». Он понимает, что надо взять отпуск и собирается зимой следующего года уехать в деревню.

В октябре этого года Михаил Воронцов выезжает на Кавказ, где начиналась война с горскими народами, которая могла перерасти в столкновение с Персией и Турцией.

Граф Завадовский так писал Семёну Романовичу в ноябре этого года: «…сын твой пустился в древнюю Колхиду. В его леты, с его благоразумием, путешествия полезны, наипаче в наших тех странах, которые мало знаем. Дела брани там быть могут, а начальник князь Цицианов в ремесле военном с отличным талантом и духа непреоборимаго. Я графу Михаилу Семёновичу пременно толковал, чтоб берег себя против тамошняго климата, в котором холодныя ночи и употребление со излишеством фруктов производят лихорадки. Он дал слово быть против того осторожным» 15 15 Архив Воронцовых т.12 стр. 275. письмо №202 от 16.11. 1803г. Типография Лебедева. Москва 1877г. .

Семён Романович Воронцов, конечно, написал письмо генерал-лейтенанту князю Павлу Дмитриевичу Цицианову(Цицишвили) в Грузию, где просил обратить на него внимание «…в крае, где вы командуете под начальством вашим несомнительно усовершенствоваться в воинском искусстве можно более в том успеть ».

Михаил Семёнович Воронцов выехал из Петербурга в Астрахань в начале сентября. После дух недель дороги он прибывает в этот волжский город, где знакомится с поручиком Александром Бенкендорфом « я нашёл здесь товарища для поездки в Грузию; Бенкендорф решился со мной ехать, и я тому очень рад ». Вместе с ними поехал и американец Смит, которого Михаил знал ещё с Лондона. Из этого города он посылает двоюродной сестре купленную им « шаль для сестрицы и сделай милость отдай ей », через своего друга Сергея Марина. Своему товарищу по полку Дмитрию Васильевичу Арсеньеву он написал: «…в это лето была чума… армия Цицианова уменьшилась до половины, но я считаю, что должен ехать туда, кроме того, что холодная погода наверное прекратит эту проклятую болезнь. Никому не говори об этом, потому что мой отец и дядя будут сильно обеспокоены за моё здоровье » 16 16 Архив Воронцовых т.36 стр. 51. письмо №3 от 26.10 1803г. Университетская типография. Москва 1880г. .

В конце сентября они отправились в сторону Моздока и прибыли в Тифлис в начале октября. В ноябре Михаил Воронцов, находясь уже в Тифлисе сообщал, о том, как на них в урочище Пейкаро напали 10000 лезгин. Авангардный пост донских казаков Ефремова-3 полка первым начал отражать атаку и дал возможность всем батальонам выстроиться в каре. Открыв артиллерийский огонь, наши войска стояли на месте и после длительной перестрелки ближе к ночи лезгины начали отступать. Таким образом атака противника была отбита. Это можно сказать был первый бой, в котором учувствовал Михаил Воронцов.

П.Д.Цицианов. Неизвестный художник.

Далее наши войска под командованием генерала-майора Василия Гулякова выступили в поход на азербайджанские ханства и нанесли поражение 8000 отряду Казикумыхского хана. Генерал Цицианов, собрав 6 пехотных батальонов и имея 11 орудий выступил в поход на крепость Гянджу. В декабре они были у речки Кочхор и готовились к штурму этой крепости находящийся на равнине одноимённой реки. Вокруг крепости были сады, окружённые каменно-земляной стеной высотой более 3 метров и более 5 километров в периметре. Сама каменная крепость с ханским дворцом находилась внутри за 8-метровыми стенами.

Здесь немного надо охарактеризовать самого Павла Дмитриевича Цицианова. Приведу цитату из записок генерала Сергея Тучкова: « Он был одарен от природы острым разумом и довольно образован воспитанием, познанием и долговременною опытностью в военной службе, был честным и хотел быть справедливым; но в сем последнем нередко ошибался. При этом был он вспыльчив, горд, дерзок, самолюбив и упрям. Считая себя умнее и опытнее всех, весьма редко принимал он чьи-либо советы. Мало было среди его подчиненных таких людей, о которых имел бы он хорошее мнение. Ежели кому не мог или не хотел делать неприятности по службе, то не оставлялись всякими язвительными насмешками, в чем он был весьма остр. Но за подобные ответы ему, даже в шутках, он краснел, сердился, а иногда мстил ». Русский историк Николай Фёдорович Дубровин в своей книге «История Войны на Кавказе» приводит такие слова самого Цицианова, который он как-то произнёс на одном из офицерских собраний: «…я не языка законов ищу, а их действия к наказанию порочных и к обороне невинных, вот моего звания долг и вот стезя, от коей я не устранялся ни на час. Ни имена истины и справедливости меня водят в моём поведении, но самая истина и справедливость – вот моё имущество и вот цель моих душевных побуждений» 17 17 Н. Дубровин. История войны и владычества русских на Кавказе: Том IV. стр.6 .