Элена Томсетт - Литвинка. Книга 1

– Не все сразу, – посмеиваясь, сказал Гедемин. – Ты будешь делать то, что я скажу, моя маленькая янтарная фея. Наше время еще придет, поверь мне. С завтрашнего дня с тобой будет заниматься не только русский поп твоей матушки, но и один за русских епископов, присланный мне князем Юрием Львовичем, королем Малой Руси.

– И еще – хан Ахмат, посол Золотой Орды при твоем дворе! – живо вскричала Мария-Дзинтарс. – Пожалуйста, папа! Он согласится! Я знаю! Мы с ним уже знакомы. Я варила ему мазь от старых ран!

Князь Гедемин покачал головой.

– Ну, хорошо. Я поговорю с ним, маленькая проныра!

Мария-Дзинтарс счастливо рассмеялась. Ее звонкий смех рассыпался в ночном воздухе звуком тысячи маленьких колокольчиков.

Хан Узбек, приемник престола Золотой Орды по смерти хана Тохты, как и все монголы, был мистиком. Его душа жаждала общения с Богом, Небом, Космосом. Он ощущал себя сыном Бога с большой буквы, Бога, единого для всех, стоящего выше всех племенных богов, Бога всего живого, разумного и неразумного. Бога бессмертного, способного творить чудеса, имя которого было – Аллах. Только Аллаху принадлежала привилегия избирать себе наместников на земле и наделять их своими щедрыми дарами: способностью творить чудеса и властью над временем и над людьми. Как некогда сделал на Руси Владимир Креститель, хан Узбек круто изменил судьбу монгольской империи, приняв мусульманство.

Он всегда верил, что является избранником Божьим, и никогда не сомневался в том, что Аллах благоволит к нему – об этом ясно и красноречиво говорили его победы на поле боя. Аллах сделал его великим ханом самого могущественного королевства Божьего на земле – ханом Золотой Орды. Теперь задачей Узбека стало сохранить и расширить империю Единого Бога, Аллаха, монгольский халифат, возвысив его выше некогда могучей Поднебесной империи китайских императоров. Для этого ему нужно было укрепить свою власть и получить бессмертие.

Для укрепления своей власти Узбек продолжал активно внедрять при дворе Золотой Орды государственную модель, представлявшую некий симбиоз китайской империи и мусульманского халифата. В поисках бессмертия, способного абсолютизировать его власть, он покровительствовал ученым: звездочетам, математикам, медикам, физикам, химикам и алхимикам, какой бы страны и национальности они не принадлежали. Огромная библиотека хана Узбека соперничала с библиотекой хана Батыя и библиотекой египетской столицы Александрии. Хан привлекал к своему двору представителей разных теологических конфессий, поощрял диспуты между ними, и сам охотно посещал их, внимательно прислушиваясь к разговорам о бессмертии. При его дворе находили приют люди, наделенные любыми экстраординарными или мистическими способностями. Хан Узбек верил, что в один прекрасный день он получит эликсир бессмертия. Эликсир, о котором мечтали все монгольские ханы, потомки великого Чингиз-хана, со времен Джучи. Тогда он сможет покорить весь мир.

В ожидании этого эпохального события покой хана нарушали досадные повседневные вещи: вести о брожениях в умах князей-чингизидов, продолжавших придерживаться традиций Ясы и не желавших принимать ничего нового; злые умыслы католического Папы, в очередной рад досаждавшего империи монголов призывами к европейскому рыцарству о новых крестовых походах против монголо-татар в борьбе за окатоличивание русских королевств; и война с Хулагуидами, соперниками Золотой Орды за власть над Ираном и багдадском халифатом.

Восседая на просторном диване, покрытом богатым персидским ковром, в простой повседневной одежде белого шелка, хан Узбек размышлял. Это было его любимое время – час раздумья о судьбе империи, час перед ежедневным собранием его ближайших советников-имамов.

Проблема с князьями-чингизидами была самой простой. Он будет справедлив. Он даст им выбор. Если они будут упрямиться в своем безумстве, если они предадут его, не примут его выбора пути и веры, то он их уничтожит.

Католическая Европа, с запада, и иранские ильханы, потомки хана Хулагу, угрожавшие его империи с востока, были более серьезными проблемами. Империя ильханов была территориально ближе и угрожала одновременно политическим и экономическим интересам Золотой Орды. Война с ильханами продолжалась еще с прошлого столетия, со времен хана Хулагу, ушедшего завоевывать новые земли, а затем основавшего на этих землях свой личный улус во главе с самостоятельными правителями-ильханами. В этой войне монголы Золотой Орды потерпели несколько болезненных поражений. Эта война требовала огромного напряжения сил, много денег и союзников, которые ограждали бы империю от удара в спину от второго врага монголов – католического Папы, сидящего в Риме. Такими союзниками традиционно были русские князья. Роль этих русских князей в политике Золотой Орды в последнее время все более возрастала. Наследники Александра Северного, князья Андрей Городецкий и Дмитрий Переяславский, активно участвовали в монгольской смуте, затеянной ордынским темником Ногаем, поддерживая разные стороны. Эту позорную смуту, подрывавшую империю монголов изнутри, смог остановить лишь десятилетие назад дядя хана Узбека, хан Тохта. По смерти Андрея Городецкого он отдал высшую власть в русской земле племяннику Андрея, тверскому князю Михаилу, самому сильному князю Руси. Монголам как никогда был нужен мир на границах с Русью, нужно было, чтобы они не пропускали к границам европейских рыцарей, нужны были деньги для непрерывных войн – дань, которую везли в столицу Золотой Орды русские князья. Доверяя суждению дяди, хан Узбек подтвердил право на великое княжение Михаила Тверского, но одновременно благосклонно выслушал и его соперника – московского князя Юрия Даниловича.

Узбек прикрыл глаза, вспоминая облик тверского князя. Высокий, с красивым славянским лицом, суровый, неуступчивый. Хороший союзник, говорил ему дядя, честный, в спину не ударит. Придя к власти, Узбек подтвердил его главенство над русской землей, отдав ему ярлык на великое княжение. Князь Михаил Тверской исправно возил в Золотую Орду дань и, в этом смысле, был более надежен, чем молодой московский князь, Юрий Данилович, который также с некоторых пор претендовал на великое княжение.

Узбек задумчиво потер тонкими изящными пальцами, выкрашенными хной, свою переносицу. Все дело в том, что у него не было никакой власти над этими русским князьями. Баскаки в столице каждого княжества были, сами князья каждые два года исправно ездили в Орду, но дружественных или союзнических отношений с ними не было. Не в пример временам Батыя и Менгу-Тимура, которые роднились с русскими князьями и получали под свое командование русские войска.