Элена Томсетт - Литвинка. Книга 1

– Вот ведь песий сын! – вскричал Кавгадый, сплевывая на землю.

Он последними словами ругал себя за то, что поддался на провокацию московского князя и повел свой тумен в бой. Осторожные Астрабыл и Остер оказались гораздо умнее его. Они оставили войско московского князя еще в Костроме, после того, как Михаил Тверской отказался от великого княжения в пользу московского князя и передал им всю собранную за прошлый год дань.

Облегчив душу, Кавгадый дал свой коннице сигнал к отступлению. Но было уже поздно. Окруженные подошедшим с тыла засадным полком тверского князя, татары Кавгадыя побросали сначала все свои знамена, потом оружие и массово сдавались в плен. После этого их не трогали, видимо, подчиняясь приказу князя не наносить татарам лишнего вреда.

Когда очередь дошла до него, Кавгадый с досадой бросил на землю саблю. «Хоть прямо здесь ложись и помирай! – со злостью подумал он. По законам Ясы, монгол, бросивший знамена и сдавшийся в плен, был обречен на смерть. «Хорошо хоть, что хан Узбек принял мусульманство, – внезапно подумал он. – Впрочем, князь Михаил, не осмелится нанести вред монгольскому нойону. Одно дело – разборки между русскими князьями, другое дело – неприкосновенность представителя монгольского хана. Мне не грозит ничего, кроме временного унижения. Но это я переживу!» – философски заключил он.

Уже к четырем часам пополудня стемнело. Крики и звон оружия, паника в голосах сопровождавших ее кибитку воинов князя Юрия Московского подсказали княгине Агафье, которой совсем недавно стала принцесса Кончака из рода Чингизидов, что произошло нечто неприятное. Топот коней, окружающих возок принцессы со всех сторон, постепенно усиливался, что не предвещало ничего хорошего. Выглянув из кибитки, Кончака заметила, что ее окружают, отрезая ей путь к отступлению в никуда. Страшные звуки скрестившихся мечей, заставили Кончаку, выросшую в Орде и наслушавшуюся разговоров о дворцовых переворотах, нервно сглотнуть и, обняв себя за плечи руками, чтобы согреться, со страхом прислушиваться к звукам пока непонятной ей русской речи. Она уже начала догадываться, что произошло. Ее новый русский муж, московский князь, видимо, проиграл сражение тверичам. Кончака нервно усмехнулась. Ее безупречно прекрасное тонкое смуглое лицо исказила презрительная гримаса. Она всегда полагала, что настоящие мужчины хвалятся только после того, как победят в сражении, а не накануне его, как ее русский муж. Две ее молоденькие служанки, дочери татарских вельмож из Орды, которых она привезла с собой на Русь, прижавшись к ее коленям, мелко дрожали от страха.

За стенами кибитки послышался еще больший шум, дробный звук копыт по промерзшей земле, храп остановленной на всем скаку лошади, звяканье мечей, а потом чья-то уверенная рука резко распахнула обитый медвежьей шкурой полог кибитки. Служанки Кончаки взвизгнули от ужаса и еще крепче вцепились в платье принцессы, причиняя ей уже нешуточную физическую боль. Кончака сердито прикрикнула на них на татарском и гордо выпрямившись, взглянула в лицо воина, посмевшего нарушить ее покой.

– Я – монгольская принцесса из рода Чингизидов, племянница хана Тохты, сестра хана Узбека, – громко сказала она по-татарски. – Я – неприкосновенна!

И затем по-русски добавила те несколько слов, которые успела выучить у русского священника в Орде:

– Меня зовут княгиня Агафья! Я – жена князя Юрия Даниловича!

– Это я уже понял, не дурак, – сказал русский воин, откинувший полог кибитки, выше поднимая в руке факел и задумчиво разглядывая Кончаку.

Кончака так удивилась тому, что она поняла то, что он сказал, что в первую минуту даже не осознала, что он говорил с ней на ее родном языке. Она с жадным любопытством смотрела в освещенное светом факела красивое, с темно-фиалковыми глазами лицо русского, чувствуя, что утопает в этих необыкновенного цвета глубоких глазах.

– Вам не стоит бояться, принцесса, – между тем все также по-монгольски сказал русский воин. – С этого момента вы находитесь под покровительством Твери и моего отца, тверского князя Михаила Ярославича. Я – Дмитрий, молодой тверской князь.

И отступив, наклонил голову в знак признания ее статуса и положения, а затем, снова неожиданно для Кончаки, произнес традиционные слова монгольского приветствия и приглашения в свой дом:

– Будьте нашим гостем, прекрасная Кончака, принцесса из рода Чингизидов, сестра хана Узбека. Отныне я ваш покорный слуга.

Кончака оторвалась от созерцания его красивого молодого лица и почти прошептала в ответ по-русски:

– Благодарю вас!

Молодой тверской князь улыбнулся, еще раз склонил перед ней голову и задернул полу возка. Кончака вздрогнула, приходя в себя от того странного состояния, в которое ввело ее появление этого необыкновенного русского князя.

– Такой красавчик! – сдавленно пискнула у ее ног одна из ее служанок, Фатима. – И по-монгольски говорит так, словно родился в Орде. Может быть, все не так плохо, принцесса?

– Хуже этого русского, вашего мужа, уже ничего не будет, – пробормотала вторая служанка Кончаки, Зухра, и Кончака мысленно с ней согласилась. Она была полностью осведомлена о том, что ее русский муж силой принуждал хорошенькую темноволосую и темноглазую Зухру к физической близости с ним, и за несколько месяцев ее брака это происходило уже не раз.

В этот момент возок принцессы тронулся с места и быстро покатил по промерзшей дороге. Кончака оттолкнула от себя служанок, строго приказав им занять свои места, и, поплотнее закутавшись в покрывала из меховых шкур, задумалась о том, что же произошло на поле боя. Появление молодого тверского князя рядом с ее возком могло означать только одно – тверичи одержали победу в сражении с войсками московского князя и татарской конницей Кавгадыя. Это звучало невероятно, но, тем не менее, это было единственное объяснение всего происходящего. Хотела бы она знать, что произошло с ее русским мужем, князем московским. Кончака от души надеялась, что его убили или, по-крайней мере, он сильно пострадал. Тогда она сможет вернуться домой, к брату, в Орду. Возможно, на какое-то время ей придется остаться в Твери, рядом с этим странным молодым русским князем, который говорил по-монгольски.

Беглая улыбка скользнула в уголках губ Кончаки. Если ей суждено остаться в этой холодной варварской стране, она бы предпочла именно такого мужа, молодого, красивого, почтительного и знающего ее родной язык. С таким мужем она была бы счастлива. Она будет молиться о том, чтобы князь Юрий умер. Ее брат Узбек не сильно расстроится, если это произойдет. А если ему нужен союз с русскими князьями, то она уговорит его присмотреться к этому молодому тверичу. Она знает, что Тверь сильнее Москвы. Это будет выгодная сделка для всех.