Иван Шам - Пороховой закат

В таком положении она, как ей показалось, висела довольно долго, пока её оцепеневшее от страха тело не стало вновь пробуждаться, отчего рука, которая вцепилась в спасительный выступ совершенно машинально, вновь обрела способность повиноваться своей перепуганной владелице, вовремя не осознавшей необходимость держаться, и начала соскальзывать с отсыревшей поверхности этого выступа, пока полностью не отсоединилась от неё. И не успевшая понять всю опасность ситуации Лили полетела куда-то вниз, ничего не видя из-за яркого света, которым была наполнена та неизвестность, с которой ей пришлось столкнуться. Но боль от этого столкновения обрела и физическое проявление, когда падающее тело встретилось с твёрдым каменным полом.

Взвизгнув от нестерпимой боли, Лили хотела было схватиться за ослеплённые глаза, чтобы их протереть, как вдруг услышала громкие голоса, раздающиеся рядом с ней. Она соскочила, тут же согнувшись из-за вновь взбесившейся боли, и начала крутиться на месте, мечась в пространстве всё так же на ощупь, как делала это ещё совсем недавно в полной темноте.

Вдруг зрение стало проясняться, и Лили завопила от страха, увидев, что её окружили странные существа с чёрными и мёртвыми лицами, спрятанными под капюшонами.

Ни глаз, ни ртов! Только слабые, пустые и бездушные очертания, похожие на маски!

Они что-то говорили, но звук доносился из ниоткуда и, сливаясь воедино, превращался в неразборчивый шум.

Их белые руки тянулись к Лили, потерявшей рассудок и бившейся в конвульсиях, пытаясь спастись от них, не дать им схватить себя.

– Оставьте меня! Прочь! – кричала она.

Но призраки всё наступали, сгущаясь над ней.

– Папа!

Немного привыкнув к яркому свету, она в панике заметила проход позади себя, куда и бросилась изо всех сил, но запнулась о твёрдую ступеньку и упала прямо на каменный стол в какую-то тёплую жижу. Резко дёрнувшись, Лили повернула голову в сторону источника этой смеси – она лежала посреди большого алтаря, а напротив неё покоилась смотревшая спокойным и недвижным взглядом на свою новую соседку голова свиньи, покрытая красной пеленой той же жидкости, в которой теперь лежала и сама Лили.

Громкий детский вопль разнёсся по просторному, но мрачному залу, по периметру которого были развешаны орды факелов, а существа, заполонившие его, оцепили этот алтарь плотным кольцом.

Лили, надорвав себе горло, начала кашлять! Она билась в конвульсиях! Она рвала себя, надеясь, что, уничтожив свою плоть, не достанется этим монстрам! Крик! Стон! Визг! Всё слилось в едином потоке безумия, но когда сознание потихоньку стало её покидать, она вдруг почувствовала, что чья-то сильная рука, схватив её за платьице, подняла и, забрав её себе, потащила куда-то во тьму. Лили билась, кричала из последних сил, пыталась вырваться, но монстр без лица уже вынес её из просторного и ослепительно светлого логова, а темнота вновь охватила две сущности, отдаляющиеся от остальных обитателей этих подземелий, и крики прекратились, сменившись лишь надрывным кашлем и всхлипами. Ещё одна попытка вырваться – и Лили просто повисла, растеряв все силы на борьбу с судьбой, которая теперь полностью находилась во власти этого монстра, несущего её куда-то по длинным коридорам, ничем не отличающимся от тех, что были в самом начале её путешествия, когда, сидя ещё над поверхностью земли, она представляла свою тёплую и уютную комнатку. Весь остальной путь ускользал из её сознания.

Лили терялась в реальности, словно все жизненные силы постепенно покидали её, принося себя в жертву её любопытству, из-за которого она и оказалась здесь.

Темнота. Обрывки шёпота. Неразборчивые звуки.

Для неё всё было кончено.

Вздох. Ещё один.

Она уже не понимала, где находится. А монстр всё шёл и шёл куда-то в неизвестность.

Глаза закрываются.

Тело Лили просто болтается в воздухе.

Темнота наступила и в её сознании.

Внезапный всплеск!

Лили резко подскочила, обнаружив, что её волосы и лицо были мокрыми, а холодная вода стремительно стекала на платье и пол. Она вдруг поняла, что жива, что вновь находится в том зале, среди стен которого был спрятан тайный вход в катакомбы, чуть не ставшие для неё могилой. Сидя в кресле, за которым ещё недавно пряталась, она быстро огляделась, не веря своим глазам, но счастье оказалось недолгим, ведь её взору вновь предстал тот самый монстр без лица, который ещё мгновение назад, схватив гибнущее от криков и паники тело, забрал её с собой во тьму, а теперь стоял спиной к ней, чтобы, скорей всего, зачерпнуть ещё одну порцию воды. Рядом на столе лежала чёрная маска, похожая на те безликие лица, что предстали перед ней под землёй, из-за чего Лили вновь охватил страх, впивший её взгляд в большой чёрный силуэт, стоявший неподалёку от неё, который, к её ещё большему испугу, в этот самый момент стал вновь поворачиваться, побуждая её снова закричать, но голос не слушался своей хозяйки, выдавая лишь хриплый писк.

– Тётушка! – сквозь боль проговорила она, когда монстр предстал перед ней в полном своём обличии и оказался лишь одной из её самых любимых родственниц Татьяной Филипповной, которая часто навещала её, никогда не забывая про гостинцы.

– Лилия, – строго произнесла её тетя, – как ты попала туда? Неужели ты не подумала, что это может быть опасно? – тётушка указала рукой на кровавые раны, украшавшие руки, ноги и лицо Лили. – Зачем ты это сделала?

В ответ послышались лишь всхлипы и невнятные оправдания, но было очевидно, что она не была удовлетворена её словами, тогда Лили, отчаявшись, выпалила:

– Что это всё такое было-то, а?

Татьяна Филипповна положила сырую тряпку, которую перебирала всё это время в руках, ожидая удобного момента, на лоб племянницы, присела рядом с ней на корточки и, взяв её за руки, произнесла, стараясь быть максимально уверенной в своих словах, надеясь, что эта уверенность передастся и Лили:

– Родная моя, то, что ты сегодня увидела, где ты сейчас побывала… Это не должно выходить за рамки этих стен. Я боюсь за тебя, я хочу рассказать, что произошло, но я не могу! Мне нельзя! Ещё слишком рано!

– Ты мне ничего не скажешь?

– Прости меня…

– Все от меня что-то скрывают! – вдруг зарыдала Лили, перебив свою тётушку. – И отец тоже! Все! Я лишь хочу узнать, что происходит, но все меня обманывают, все хотят меня запутать, но не хотят сказать правду. Почему? Что я сделала? Вы мне не доверяете? Почему? Почему?

– Я просто не могу тебе рассказать. И я не могу ничего с этим поделать. Прости…

С этими словами Татьяна Филипповна, словно пытаясь избежать взгляда своей племянницы, принялась вытирать раны, не переставая дуть на них, будто это могло помочь заглушить её душевную боль. Лили же, выпустив ещё одну слезу, вмиг успокоилась, спокойно уставившись в стену. Она больше не плакала. Это было бессмысленно. В этот момент к ней пришло осознание того, что всё вокруг неё – ложь. Всё, что она когда-либо знала, не имеет никакого права называться истиной. Весь её мир был построен на обмане, который плели вокруг неё, закрывая этой неприступной стеной от настоящего мира, а она была так наивна, чтобы верить во все эти сказки. Единственное, что её теперь интересовало, было надёжно скрыто где-то внутри тех людей, которые сейчас в чёрных масках прятались в подземельях, чьим прикрытием служил их дом.