Томас Костейн - Наполеон. Последняя любовь

— Если я вернусь и ваши планы по поводу прелестной Полины не осуществятся и если я буду продолжать ею восхищаться, ну-у-у… тогда мы сможем поговорить о материальной стороне дела. Я обычно не хвастаюсь, но могу сказать, что когда-нибудь у меня будет столько золотых восточных монет, что ими можно будет набить трюмы торгового судна под завязку, а потом вымостить ими парочку площадей в старом Лондоне.

— Я не могу отрицать, что мы очень бедны, — мрачно улыбнулся Наполеон, — и, возможно, нам придется покинуть остров и жить где-нибудь во Франции. Вы видите, что дела у нас идут весьма средне.

Они помолчали, а потом лицо у Наполеона стало совсем мрачным.

— Господин Грир, у меня предчувствие, что всю мою жизнь — неважно кем я стану и куда отправлюсь — у меня будут осложнения с Англией и англичанами.

Грир улыбнулся.

— Естественно. В течение столетий у англичан и Англии всегда оставались трения с Францией. Сначала обе страны терзала Столетняя война. Потом были осложнения с войнами Алой и Белой розы [62], когда обе страны вцепились друг другу в глотку, — он засмеялся. — Наверно, так будет всегда. Французы пытаются перенять у нас самые передовые демократические идеи. По крайней мере, я так понял из того, о чем говорил ваш брат. Тот, который помоложе и очень горячий парень. Дайте нам шанс выбить это из вашей головы. Поехали со мной вместе. Вы сможете посмотреть Лондон, и, возможно, мы вам понравимся. Я отложу свою поездку в Венецию и смогу провести некоторое время с вами.

Наполеон покачал головой.

— Сожалею. Это невозможно. Я служу в армии и должен возвратиться туда на будущей неделе. Мне следует многому научиться. Я посвящаю этому все свободное время.

— Вы офицер и продолжаете учиться? Господи, хотелось бы мне, чтобы все офицеры нашей армии тоже так считали. Скажите мне, что вы так внимательно изучаете?

— Войну, — был ответ Наполеона.

Отпуск подошел к концу, и Наполеону нужно было возвращаться в полк. С одной стороны, ему хотелось снова заняться работой, с другой — не хотелось прерывать спокойное течение жизни на родном острове, где было так приятно и тепло и можно любоваться крутыми скалами и морем.

Джон Нокс Грир отправлялся на том же самом судне. Он решил съездить домой, а потом продолжить путешествие. Они вместе стояли на причале и ожидали, когда за ними придет лодка. Наполеон надел мундир, который он берег, пока оставался дома. Он выглядел старше и импозантнее. Хотя можно было понять, насколько он беден — у него был только один старый потрепанный саквояж. Грир сам ничего не нес. Это делал за него плотный слуга-англичанин. В двух руках у него были большие саквояжи, а через плечо перекинуты какие-то свертки.

— Пинсер, ты сможешь со всем этим справиться? — вдруг спросил слугу Грир.

— Да, сэр.

— Как вы думаете, как долго продлится путешествие? — спросил Грир, глядя на паруса.

Наполеон неопределенно развел руками.

— Иногда может понадобиться два дня, а временами путешествие затягивается на две недели. Все зависит от погоды.

— Господи, пусть нам повезет! Должен признаться, я плохо переношу морские путешествия, постоянно ищу причины, чтобы не отправляться в это ужасное путешествие в Индию.

— Мне жаль покидать дом, — признался Наполеон. Он не сводил взгляда с линии высоких гранитных скал, служивших чудесным фоном для милого городка Аяччо. Со скал дул летний ветер. Он долетал до залива. Наполеон с удовольствием вдохнул пряный воздух.

— Я не могу ни с чем сравнить эти места, — сказал он Гриру. — Но почему мои амбиции тянут меня прочь от места, которое я так обожаю?

— Действительно, почему?

— Да, и я разрываюсь. Возможно, мне нужно было подумать, прежде чем очутиться здесь и заняться освобождением Корсики, а затем вести спокойную жизнь и писать историю острова.

— Это была бы скучная жизнь, — заявил Грир. — Вы ее никогда не выберете, и вам это прекрасно известно.

Все члены семейства Бонапартов пришли проводить Наполеона, даже жиличка с верхнего этажа улыбалась ему, восседая на единственных носилках, имевшихся на острове. Она уже жалела, что наняла высокие носилки с установленным на них креслом. Это было весьма хлипкое сооружение, оно опасно покачивалось между двумя островитянами, которые не умели носить подобные носилки. Люсьен покинул их, когда они проходили мимо окрашенной в красный цвет двери одного из старых зданий у пристани.

— Я скоро вернусь, — сказал он.

Жозеф хмыкнул.

— Это клуб якобинцев. Теперь господин Люсьен не вернется к нам долго.

Им пришлось обождать, пока за ними пришлют лодку. Наполеон тихо обсуждал с матерью возможность переезда семейства во Францию, если на острове обострится политическая обстановка. Грир воспользовался возможностью поговорить с Полиной. На ней было скромное платьице из цветного муслина, но когда она подняла на него взгляд глубоких глаз из-под полей шляпки, он увидел, что взгляд у девочки был мудрым не по возрасту.

— Я не могу поверить, мадемуазель, когда мне сообщили, что вы так молоды и не можете отправиться в путешествие. Когда вы подрастете, а это случится гораздо раньше, чем они думают, вам следует поехать в Англию.

— О, мне так хотелось бы этого! Даже если мне будет страшно во время путешествия. Вообще-то я очень ленива.

— Неужели? И вы тоже? — Грир взглянул в ее темные глаза. — Понимаете, я тоже ленив. О, я не сплю по утрам очень долго или не хожу по комнате, когда должен что-то сделать. Нет! Но я не принадлежу к числу тех людей, которые всегда находятся в гуще событий и походят на паровые машины и во все стороны раздаются резкие свистки, а остальные им только повинуются. Я считаю лень прекрасной чертой, особенно в молодых леди. Это гораздо лучше, чем двигаться куда-то и стать напористой пронырливой женщиной. Их и так слишком много.

— Там лошади и кареты и… и разные интересные места, куда стоит поехать?

— Конечно, для вас будет готова молодая кобылка. Что касается карет и повозок — их, как минимум, будет дюжина. Они все разного фасона и устройства, начиная с высокого двухколесного экипажа — догкарт — и кончая легким открытым быстрым экипажем. Там вы будете сидеть высоко, как богиня, летящая в облаках. Мне кажется, что вам некогда будет лениться.

Когда Наполеон закончил разговор с матерью, Полина крепко схватила его за руку.

— Я хочу спросить у тебя кое-что, — шепнула она ему. — Давай отойдем подальше от всех.

— Конечно, малышка. О чем пойдет речь?

— О тебе. Ты об этом ничего не говорил, но я слышала, что к тебе плохо относятся остальные офицеры. Ты говорил об этом маман и Жозефу?

— Нет. Но я им сказал, что они держатся от меня на расстоянии.