Владимир Липовецкий - Ковчег детей, или Невероятная одиссея

— Согласна. Но вы что-то еще хотели мне сказать?

— Я хочу вас взять с собой в Нью-Йорк. Там до прихода «Йоми Мару» мне нужна помощница. Точнее, секретарь. Я не буду находиться на одном месте. Кто-то должен вести текущие дела, отвечать на звонки.

— Почему именно я?

— Потому что уверен в вас.

— Я бы с удовольствием отправилась в Нью-Йорк. Но не сочтите это нескромным, на пароходе я столь же незаменима, как и Бремхолл. На мне питание и стирка. Не вижу ни среди американского персонала, ни среди русских человека, которому все это можно передать.

— Что же делать? Предлагаете ехать одному?

— Зачем же одному! Вы, наверно, забыли о Марии Леоновой. Несмотря на молодость, она очень толковая. Умеет печатать на машинке. Прекрасно знает оба языка. А вам, я уверена, в Нью-Йорке придется иметь дело с русской общиной.

Райли снова, как это было и в Японии, поймал на себе лукавый и понимающий взгляд Ханны.

Сан-Франциско, 4 августа 1920 г.

Доктору Г. О. Эверсолу.

Мне необходимо отправиться по железной дороге в Нью-Йорк и Вашингтон, чтобы уточнить дальнейший маршрут «Йоми Мару» и решить финансовые вопросы.

В мое отсутствие и на время следования парохода в порт Нью-Йорк вы назначаетесь начальником экспедиции. И в этой должности будете управлять колонией.

Вам необходимо регулярно сообщать мне по радио и телеграфу о продвижении колонии и условиях жизни детей. Необходимо также заполнять судовой журнал.

После моего возвращения на «Йоми Мару» вы дадите мне полный отчет.

Полковник Р. X. Аллен.

Утром пятого августа после четырехдневной дремы заработали паровые машины, хриплый голос парохода заставил вздрогнуть тех, кто собрался на палубе и берегу. «Йоми Мару» возвестил о продолжении одиссеи и вместе с тем предупредил — пора прощаться.

На берегу стояли тысячи людей. Вскоре к ним присоединился и Райли Аллен. Он спускался по трапу вместе с Марией Леоновой, провожаемый улыбками, рукопожатиями и прощальным маршем. Исполнял его оркестр старших мальчиков.

Оркестром дирижировал Ваня Семенов. А Евгения Колосова руководила хором девушек, которые хором кричали:

— Мистер Аллен, до встречи в Нью-Йорке!

— Мария, до встречи!..

Берег и палуба сияли улыбками. И только одно лицо было в слезах. Александра впервые прощалась с Марией, своей старшей сестрой. Они не увидятся целый месяц, пока «Йоми Мару» будет огибать западные и южные берега Северной Америки на пути в Нью-Йорк.

Каждая из сестер держала в руке платочек. Александра то махала платочком, а то подносила его к глазам.

Свободные от вахты японцы бросали в сторону пирса другим японцам серпантин (прекрасный и трогательный обычай!). Ленты серпантина, совсем как ленты телеграфа, несли послания добра и любви.

Дамы из Армии спасения подарили каждой девочке по целлулоидной кукле. У девочек не было серпантина. Но очень хотелось как-то выразить свои чувства. Одна из них привязала к ноге куклы очень длинную бечевку и бросила с кормы за борт. Не прошло и пяти минут, как ее примеру последовали десятки других детей. Так и покидал пароход Сан-Франциско — с множеством плывущих за кормой кукол.

Спустя полчаса «Йоми Мару» достиг «Золотых ворот». Дети узнали «Форт-Скотт» — еще одну остановку на пути домой, где они нашли гостеприимное пристанище.

Пока колонисты знакомились с Калифорнией, беседовали с соотечественниками и лакомились мороженым; …когда, казалось, до них никому нет дела, кроме родителей, находившихся далеко, и Красного Креста, находящегося рядом и вместе с ними; …в то время как они жили в тепле, сытости и счастливом неведении о многом из происходившего, — в эти самые дни и недели проблема Петроградской детской колонии вновь привлекла внимание журналистов и государственных мужей.

Хотя Красный Крест и сообщал в своих бюллетенях о продвижении колонии, а иногда помещал и списки детей, сведения эти не всегда попадали к родителям. Как и письма. Редкое послание, написанное детской рукой, находило своих адресатов. Это давало почву для самых невероятных слухов.

Казалось, узнав о том, что их сыновья и дочери плывут по Тихому океану, папы и мамы должны бы радоваться. Но взамен старых появились новые страхи. Со дня гибели «Титаника» прошло всего восемь лет. Если утонуло непотопляемое судно, что же тогда говорить о старом пароходе, вовсе не предназначенном для перевозки людей. Не попадаются ли в тех широтах айсберги? Достаточно ли спасательных шлюпок?..

Уже знакомые нам Валерий Львович Альбрехт и Иван Петрович Пржевоцкий взяли на себя роль добровольных информаторов. Они постоянно держали связь с Москвой, с международными и религиозными организациями. И как только узнавали что-то новое, тотчас оповещали сотни семей.

Многое, очень многое знал Валерий Альбрехт. Не знал только одного — что младшей его дочери Настеньки уже нет в живых, что она навсегда осталась на далеком острове. Старшая Таня скрывала от родителей смерть сестры. И просила подруг не писать об этом в Петроград. Все равно папа и мама узнают. Но пусть это случится, когда Таня вернется домой.

Альбрехту и Пржевоцкому стало известно, что Кремль вновь проявляет интерес к судьбе детской колонии и что у Ленина по этому поводу состоялся особый разговор с наркомами — Чичериным и Луначарским.

Валерий Львович и Иван Петрович за время поездки в Сибирь стали друзьями и абсолютно доверяли друг другу. Что происходит в Москве? Неужели от Советского правительства в адрес Красного Креста вновь пойдут протесты и мнимые разоблачения?

9 июля 1920 года (день прибытия «Йоми Мару» во Владивосток) в Москве вышел очередной номер газеты «Известия». Газета шла нарасхват. Но не в Москве, а в Петербурге. И все из-за короткой, уже знакомой нам телеграммы. В ней уполномоченный Советского правительства на Дальнем Востоке Виленский сообщал о детской колонии: «Дети в хорошем состоянии… Американским Красным Крестом принимаются все меры к наискорейшей отправке их домой. Посылается именной список колонии».

Замечательные новости! Что может быть лучше! Наконец-то мальчики и девочки после более чем двухлетней разлуки направляются домой. Разве не того же хотят и в Кремле? Но большевики на то и большевики, чтобы использовать любую возможность для идеологической атаки. Тем более что поле битвы развернется на территории противника — две недели колония проведет в Нью-Йорке.

…Чтобы лучше понять происходящее, придется коснуться скучного предмета — структуры Американского Красного Креста.

Штаб-квартира этой уважаемой организации находилась в Вашингтоне, куда должен был направиться по железной дороге, на время покинув «Йоми Мару», Райли Аллен. А вместе с ним и Мария Леонова.