Александр Марков - Сага о Харальде Мореходе

– Рука моя сильна, как прежде, – сказал Муйредах. – И я готов достойно встретить врагов. Видно, придется нам либо победить, либо погибнуть.

Созвал тогда преподобный Брандан, аббат Клонмакферта, всех монахов, и велел им приготовиться к тяжелой битве.

Вот подошли корабли к берегу, и с каждого сошло по три сотни угрюмых, могучих, безжалостных воинов. Последним ступил на землю их предводитель, ужасный, жестокий, безобразный великан Гарольд Лохланнах. Был он семи сажен ростом, и клыки торчали у него из пасти, как у дикого вепря. На плече у него сидел железный ворон.

Гарольд Лохланнах вскричал страшным голосом, и от этого крика застыла кровь в жилах у всех монахов, и затряслись монастырские стены. Железный ворон взлетел с плеча великана и пронесся над Клонмакфертом, роняя железные перья, и каждое перо было как меч и разило насмерть того, в кого попадало. Увидели лохланнахи ворона и бросились вперед. Выли они и рычали подобно своре боевых псов.

Отец Брандан помолился господу и повел монахов в бой. Сошлись войска у стен Клонмакферта, и была там кровавая битва. Лохланнахи в бою теряли разум и человеческое обличье, и становились подобны бешеным волкам или львам. Отбрасывали они оружие и рвали монахов когтями и грызли зубами до смерти.

С самых древних времен не было в Ирландии битвы ужаснее, чем эта. В самой середине схватки бились Муйредах, Ниалл и Аэд. По девять мужей Лохланна сразил каждый из них. Храбро сражались монахи, не дрогнули они, не побежали перед лютой звериной ордой. Так крепко они стояли, словно сам господь бился в их рядах. Наконец лохланнахи отступили к своим кораблям, а святые иноки вернулись за крепкие стены. Триста монахов погибло в той битве.

Послал Брандан гонцов к Диармайду и Айсилю со словами:

– Приди нам на подмогу, о Диармайд! Ты видишь, какая беда обрушилась на землю Ирландии. Пора оставить наши распри. А если не хочешь ты сам помогать нам, сними хотя бы осаду и пропусти наших людей, чтобы смогли мы дать весть верховному королю Муйрхертаху.

Сказал Диармайд:

– Не приду я вам на подмогу, и не сниму осады, и не пропущу ваших людей к Ард Ри Муйрхертаху, пока не получу головы Муйредаха, сына Кормака. Таково мое слово.

Вернулись гонцы в Клонмакферт ни с чем.

На другой день лохланнахи снова пошли на приступ, и был их натиск еще ужаснее, чем первый. Но и на этот раз монахи не устрашились, и не пустили врагов в монастырь, и отбросили их от стен назад к кораблям. Погибло в той битве три сотни святых иноков.

На третий день всё повторилось снова. Опять не удалось чужеземцам ворваться в крепость, но и монахов стало меньше еще на три сотни.

Увидел тогда коварный Гарольд Лохланнах, что не может он силой взять Клонмакферт. Призвал он тогда на помощь Конна, сына Лайра, короля сидов из Бойру. Предстал перед ним Конн, словно вырос из-под земли. Сказал Гарольд Лохланнах:

– Я пришел на твой зов, о Конн, с тремя тысячами неустрашимых воинов приплыл я из далекого, сумрачного Лохланна, чтобы отомстить твоим обидчикам, что срыли сид Бойру и лишили тебя пристанища. Третий день уже стоит мое войско под стенами Клонмакферта. Трижды мы пытались взобраться на стены, и трижды монахи прогоняли нас обратно к кораблям. Помоги нам, о Конн, одолеть этих строптивых монахов!

– Я помогу, – сказал Конн. – Сегодня же ночью придет к тебе помощь.

Конн исчез, а Гарольд Лохланнах до самой ночи сидел неподвижно на берегу озера Лох Ри, погруженный в свои злобные мысли.

Рано утром, еще до рассвета, мы увидели на озере четыре незнакомых корабля. По виду они не были похожи на наши, шли очень низко и сидели в воде неглубоко. Брат Кумайл сказал, что это, должно быть, те морские разбойники, что два месяца назад напали на Инис Мор. Мы все согласились с Кумайлом и послали разбудить отца Брандана, чтобы он принял необходимые меры на случай нападения. Отец Брандан немедленно явился, собрал всех иноков и сказал, что мы должны преисполниться мужества и быть готовыми к жестокой битве, потому что разбойники эти очень отважны, воинственны и беспощадны. Еще отец Брандан сказал, что, по мнению ученых мужей из Инис Мора, эти пираты родом из Норвегии, страны, лежащей от Дании к северу, которую мореплаватель Пифей назвал Туле.

Пока мы вооружались, разбойники высадились на островке, где стояли наши корабли. Мы опасались, что норвежцы похитят их, ведь корабли были превосходные. Однако разбойники, видимо, не заметили кораблей.

Тут мы вспомнили, что на островке оставались двое монахов, и сильно обеспокоились. В последствии мы узнали, что их обоих убили, но в то время их судьба была нам неизвестна. Мы слышали голоса с островка, но не могли с такого расстояния отличить вопль о помощи от пьяного крика или языческой песни.

Отец Брандан вывел нас в поле к югу от монастыря. Там мы спрятались в овраге, решив внезапным ударом отбросить разбойников от стен. Войска Диармайда стояли в половине лиги от нас к западу, а также на севере и северо-востоке.

Норвежцы высадились напротив ворот и сразу побежали к монастырю. Они громко вопили и, должно быть, предвкушали легкую поживу. Их главарь нес дьявольскую хоругвь с вороном. Эта отвратительная птица, питающаяся, как говорят, падалью, считается священной у темных северных племен.

Мы не стали ждать, пока язычники добегут до ворот, и обрушились на них со всей мощью и решительностью, на какую были способны. Именно таким маневром, сказал отец Брандан, удалось прогнать этих варваров от Инис Мора.

Наше нападение было внезапным, и несколько разбойников сразу пали под нашими мечами. Однако остальные варвары нимало не испугались, остановили наш натиск и даже стали сами теснить нас к оврагу. Норвежцы так разъярились, что стали подобны безумцам или диким зверям. Битва опьяняла их, как вино. Многие рычали по-звериному и даже грызли края щитов, а лица их так исказились от злобы, что в них трудно было признать людей. Да и можно ли назвать людьми этих слуг дьявола?

Сражение продолжалось около получаса и было на редкость ожесточенным. Лишь благодаря большому превосходству в числе нам удалось, с божьей помощью, заставить разбойников отступить.

Отец Брандан отвел нас обратно за стены и велел накрепко запереть ворота. Он сказал, что более не будет совершать вылазок, дабы сократить наши потери. В бою погибло шестьдесят четыре инока, варваров же не более двадцати. Это говорит о высоком ратном искусстве норвежцев.

Уже после того, как войска разошлись, к месту битвы приблизился Диармайд со своей ратью. Увидев, что сражение уже закончилось, Диармайд отвел воинов обратно. Мы были обеспокоены поведением Диармайда, поскольку не знали, чью сторону он принял бы, подоспев во-время. Многим монахам показалось, что он равно боится и нас, и норвежских разбойников.