Александр Марков - Сага о Харальде Мореходе

Весь день мы усердно молились за души павших братьев и за наше избавление, хотя в последнее мало кто верил. Варвары не ушли от монастыря, а разбили лагерь, и видно было, что они собираются либо овладеть монастырем, либо погибнуть.

Дважды в тот день мы отражали атаки. Ни одному из варваров не удалось проникнуть в монастырь, что подтвердило молву о неприступности наших стен и укрепило наш дух.

Отец Брандан сказал, что более всего опасается сговора между Диармайдом и язычниками. Он отправил к Диармайду посольство, и главой посольства назначил меня, Патрика О'Коннора.

Я явился к Диармайду и обратился к нему с такими словами:

– Стыдно должно быть тебе, Диармайд, выступать против святых иноков в столь грозный и роковой час, когда варвары с севера ополчились против веры Христовой и хотят разрушить и разграбить лучшее, что есть в Ирландии. Мы просим тебя прийти к нам на помощь, чтобы мы могли вместе одолеть разбойников. А наши собственные дела мы уж как-нибудь уладим после. Подумай о своей душе, Диармайд. Господь дает тебе возможность искупить грехи. Горе тебе, если ты ее упустишь.

Тут Диармайд залился слезами и сказал, что горько раскаивается в содеянном.

– Я давно бы уже снял осаду, – добавил он. – Если бы не обещал Айсилю, сыну Кондлы уладского, головы Муйредаха и Ниалла в уплату за гибель его отца. Но теперь-то я отбросил сомнения и твердо стою на вашей стороне. К несчастью, сил у меня пока недостаточно для битвы с варварами. Я уже послал за подкреплением, и как только оно подоспеет, сразу нападу на язычников. Если же разбойники – да не допустит того Господь! – сумеют проникнуть в монастырь, я немедленно прид к вам на помощь, не дожидаясь подкрепления. Клянусь славой своего рода, могучего клана Уи Нейллов, и нашим прародителем Ниаллом Девяти Заложников, что не нарушу обещания.

– Спаси Господь твою душу, – сказал я Диармайду и с тем вернулся в Клонмакферт.

В течение двух последующих дней норвежцы неоднократно пытались взять монастырь приступом, но мы, благодарение Господу, успешно противостояли их атакам. Однако силы наши таяли, а подкрепление к Диармайду все не приходило.

Тем не менее мы, безусловно, сумели бы продержаться еще долго, и в конце концов дождались бы помощи и спасения. Не сила варварского оружия погубила нас, а подлая измена.

На рассвете другого дня Сигрун одна подошла к стене. Воины на башне окликнули ее и спросили, кто она и чего хочет.

– Я Сигрун, дочь Хёгни из Суннмёри. А вы кто?

Те сказали, что перед ней Мюредак из Динбы, скальд Ньяль и Одд, бывший дружинник Мюредака.

– Вы-то мне и нужны, – сказала Сигрун. – Я слышала, что здесь неподалеку есть люди, которые много бы дали за ваши головы. Говорят также, что именно вы трое – причина всех бед, что обрушились на Клонмакферт.

– Что до Дьярмада и его войска, то это не такая большая беда, как может показаться, – сказал Мюредак. – Дьярмаду не взять крепость, да он и не решится идти на приступ. Другое дело – эти чужеземные разбойники. Но ведь ты, похоже, одна из них.

– Это неважно, – сказала Сигрун. – Я хотела бы помочь вам. Вы, наверное, думаете, что вам удастся продержаться еще долго. Но это напрасные надежды, потому что скоро к нам на помощь придет Бриан, конунг разбойников, с большим войском. У вас есть только один способ спасти монастырь и себя – бежать отсюда тайно от всех. Тогда у Дьярмада не будет больше причин осаждать крепость, и мы тоже снимем осаду, ведь мы с ним заодно.

– Как же мы можем бежать, когда кругом враги?

– Я проведу вас к берегу и постараюсь сделать так, чтобы этого никто не заметил, – сказала Сигрун. – Там есть лодки, и вы сможете уплыть, куда захотите.

– Это хорошее предложение, – сказал Мюредак. – Но мне непонятно, чего ради ты взялась нам помогать, и это кажется мне подозрительным.

– Я и не собиралась помогать вам даром. Я хочу, чтобы вы сначала впустили меня в крепость и разрешили выбрать те сокровища, которые мне понравятся. Я возьму золота, сколько захочу. Ведь в крепости много богатств. Только после этого я отведу вас к лодкам.

– Но мы не можем взять сокровища. Они не нам принадлежат, и, к тому же, их охраняют.

– Это меня не касается, – сказала Сигрун. – Либо вы соглашаетесь на мои условия, либо не позднее, чем через пять ночей, Клонмакферт будет разрушен.

Сигрун добавила, что придет за ответом завтра ночью. В условленное время она снова пришла к стене. Мюредак, Ньяль и Одд ждали ее. Они сказали, что согласны провести ее в сокровищницу.

– Как я попаду в крепость? – спросила Сигрун.

– Мы спустим тебе лестницу.

– Мне это не подходит. Я не собираюсь карабкаться по лестнице, как воровка. Если вы хотите спасти свои жизни, вам придется открыть мне ворота.

– Странная это просьба, – сказал Ньяль. – И я бы решил, что ты обманываешь нас, если бы не верил тебе, как себе, из-за твоей красоты.

Сигрун пришла к Харальду и сказала:

– Завтра ночью я подойду к воротам, и ирландцы впустят меня. Ты должен загодя прийти туда так, чтобы никто не заметил, с дюжиной воинов. Вы спрячетесь под самой стеной у ворот. Как только снимут засовы, вы ворветесь в крепость.

– Ловко же у тебя все выходит, – сказал Харальд.

– У меня есть к тебе просьба, – сказала Сигрун. – Пощадите тех людей, что откроют ворота.

– Ты могла бы попросить и о большем, – сказал харальд. – Мы перед тобой в долгу. конечно, мы не тронем этих людей, раз ты так хочешь.

Ночью Харальд с несколькими воинами подкрался к воротам. Они спрятались в высокой траве под стеной. Сигрун пришла вслед за ними. Мюредак оклкнул ее из-за ворот.

– Это ты, Сигрун?

– Я. Все ли вы сделали, как было уговорено?

– Да.

– Тогда открывайте ворота.

– Поклянись, что ты не обманешь нас. Ты пришла одна?

– Даю вам слово, что норманны вас не тронут. Откройте ворота и увидите, обманула ли я вас.

Мюредак открыл ворота. Харальд и его люди тотчас же вскочили и ворвались в крепость. Харальд прокричал боевой клич. Викинги в лагере у озера в ту ночь не ложились спать и ждали наготове. Папары не успели взять оружие, как все войско Харальда было уже в монастыре. Мюредак, Ньяль и Одд пытались защищаться, но викинги навалились на них толпой, обезоружили и связали. Потом они стали врываться в дома и убивали всех, кто им попадался. Их ярость была столь велика, что папары не могли устоять перед ними. Вскоре почти все они были убиты. Норманны вынесли золото из сокровищницы и сложили его грудой посреди крепости. Потом они стали поджигать дома. Один воин подбежал к Харальду с охапкой искусно сшитых кож с непонятными письменами.

– Я нашел это в одном из домов. Там много таких кож. Папары отчаянно их защищали, видно, это для них большое сокровище. Что с ними делать?