Кристина Робер - Полусолнце

Рэйкен шагнула в мою сторону, и белоснежные волосы заскользили по земле.

– Пойдем, маленький хого Шин, найдем место для привала. И ты наконец расскажешь, что же тебе от меня нужно.

Затем Рэйкен обратилась к остальным:

– Я пойду впереди и, если почувствую, что кто-то из вас тянется к оружию, оторву голову. А если еще раз бросишь в меня эту дрянь, – она небрежно кивнула на смятый офуда на земле, – затолкаю ее тебе в глотку.

[10] Служительницы синтоистских храмов.

Рэйкен возглавляла нашу процессию. В темноте таинственного леса ее белые одежды и волосы зловеще освещали путь. Я шел за ней, шаг в шаг, и не мог побороть изумления, вызванного ее преображением: от старого сморщенного существа не осталось и следа. Священник говорил про тьму, в которой могла возродиться ее сила, но я и представить не мог, что демон, запертый в клетке на двадцать лет, мог так быстро оправиться.

Она была такой легкой, что ее изящные ступни словно едва касались земли. Грациозная стать излучала жизнь и могущество, а демоническая красота беспощадно завлекала в свои сети. Я смотрел на нее, улавливая колыхание мехового плаща, с удивлением понимая, что это и не плащ вовсе, а часть ее тела – таким подвижным он был. Замечал даже легкое движение волос и задерживал дыхание, когда она ненадолго останавливалась, поворачивала голову в сторону и, зажмурившись, принюхивалась.

Но я ни на секунду не забывал, кем была Рэйкен. Она убивала людей. Заманивая в ловушку, хитростью выведывая их слабости, заставляла заключать контракты, уступать свои души демону. Неспроста ее создали такой… совершенной.

Я шел за ней, пресекая попытки Коджи выйти вперед, и живо представлял, как такой же слабохарактерный дурак, как мой племянник, только завидев ее, отдавал всего себя, отрекался от семьи и принципов, лишь бы коснуться ее, быть обласканным взглядом этих жутких, чарующих рыжих глаз.

Что и говорить, я и сам хотел коснуться ее. И в какой-то момент даже…

– Оторву, – рыкнула она.

Я вздрогнул и смущенно спрятал руку в карман хакама.

– Сосредоточься, хого. Этот лес играет твоим разумом, – Рэйкен говорила нараспев. Не было в ее голосе насмешки, но слова все равно звучали жеманно, как будто она наслаждалась моей неосведомленностью. – Здесь слишком много неотмщенных душ. Ты не видишь их, но они чувствуют тебя и могут играть твоими слабостями.

– Нет у меня слабостей, – огрызнулся я.

Коджи прыснул, и я ткнул его локтем в живот. Предатель!

– Ненависть ко мне и мне подобным – твоя слабость.

Я порывался спросить, как она и подобные ей существа могут использовать мою ненависть против меня же, но прикусил язык. Да, я ненавидел Рэйкен просто за то, что она была демоном. Но мне не хотелось тешить ее самолюбие своим невежеством, и, пожалуй, сейчас впервые за двадцать семь лет жизни я пожалел, что почти ничего не знаю о ее мире.

Мы долго петляли между деревьями. Темнота вокруг сгущалась, но наши глаза уже привыкли, да и светлый силуэт демона впереди значительно облегчал дело. Но мне было неспокойно. Не только от того, что совсем недавно мы попали в передрягу с какими-то душами и что нашим провожатым стало опасное существо. Но и еще по одной причине. Я не мог сосредоточиться. Видел деревья вокруг и осознавал, что нахожусь в таинственном лесу, скрывающем сотни неизведанных опасностей. Помнил, что за мной уверенно следовали Коджи и Кацу. Но голова стала тяжелой, а мысли расплывались. Сквозь картину реальности перед глазами то и дело проступали образы: вспышки света, блики. Мне казалось, что я вижу очертания лиц на стволах деревьев и что мой слух улавливает тревожные шепоты.

Я порывался завести разговор – о чем угодно, лишь бы отвлечься, – но Рэйкен молчала. Подумав, что ей куда больше известно о правилах игры в этом месте, я тоже решил молчать. Приклеился взглядом к ее сияющим в темноте волосам и запретил себе смотреть по сторонам.

Мешок с пожитками изрядно оттягивал спину, конечности ныли. Вдруг она остановилась.

– Отдохнем здесь.

Я с удивлением обнаружил, что деревья расступились и мы оказались на поляне в обрамлении кустов с лиловыми листьями. Демон стояла в центре, и вокруг нее распространялся светящийся золотистый ореол, выхватывая из темноты соцветия мелких диких ромашек. Без лишних слов мои спутники сбросили поклажу и уселись прямо на землю.

– Спать сегодня нельзя, – обратилась Рэйкен к Кацу, который намеревался улечься на свой мешок. – Вы совсем неподготовленные, смертные.

– А что можно? – с вызовом спросил я. Внезапно мне открылись нерадужные перспективы ближайших дней: плясать под дудку Рэйкен, держать ухо востро и каждую минуту бояться неизвестности.

– Разложите пожитки, разведите костер, поешьте – делайте все, что вы обычно делаете, – бросила она, задрав голову и с любопытством рассматривая деревья вокруг. – Если уснете – будить не буду. Защищать тоже.

С этими словами она оттолкнулась от земли одной ногой, в стремительном прыжке взлетела на ветку прямо за моей спиной и устроилась на ней, лениво потягиваясь.

Никто из нас не проронил ни слова. Мы с Коджи разложили одеяла. Кацу выудил из мешка лепешки, фрукты, а флягу с водой протянул мне и подбадривающе улыбнулся, но я лишь вяло кивнул в ответ. Коджи с головой нырнул в свой мешок и долго копался в нем, пока не вытащил заветренный кусок пирога с яблоком, который добыл пять дней назад в одной из деревень по пути в храм Инари.

– Он, конечно, не первой свежести, но вкусный, – торжественно объявил племянник.

– Ерунда! – с энтузиазмом откликнулся Кацу. – Жрать хочется – сил нет. Давай…

Но Коджи уже подошел к дереву, на ветке которого устроилась Рэйкен.

– Ты… ты любишь яблоки?

Кацу выругался сквозь зубы. В другой ситуации он бы уже набросился на Коджи и отобрал вожделенную еду. Но сейчас с нами был демон, и мой друг, как и я, и Коджи, не знал, как себя вести.

– Яблоки? – удивленно переспросила Рэйкен, спрыгивая на землю.

– Ага. Это пирог. Ты ведь так и не сказала, чем питаешься.

Коджи вел себя как идиот. Даже в темноте на его щеках был виден румянец, а глаза светились от восторга, словно глаза влюбленного юноши. Он протягивал ей несчастный кусок черствого пирога, и руки его заметно тряслись – то ли от волнения, то ли от нетерпеливого желания сделать для этого опасного существа что-то приятное. Я подавил улыбку и тут же отругал себя: Коджи – дурак, и как только мы немного отдохнем, я вправлю ему мозги.

– Я не ем человеческую еду, – холодно ответила Рэйкен, шагнув к нему. – Кости. Есть они в твоем мешке?