Алекс Динго - Ретивые легенды Великой Отечественной войны. Калёный серп и молот боевитой братии

– Ууууааауууу, – взвыл Шарик.

– Ввввооооууу, – заголосил питомец Чарли, быстро махая хвостом.

– Ууууууу, – взвыл пёс Аяск.

– Вввоууовоувоууу, – загавкал клыкастый боец Джус.

Проводник Асур Мекин, взирая на собак, задумался. «Вот ребятки клыкастые. Ваш сегодня выход. Дадите жару фашистам. А сами… Нет… Они вас попомнят… А мы не забудем… Хоть и велено, что кличек не давать… Бронебойщикам… А они есть. Бобик, Чарли, Шарик. Вы в моём сердце навсегда…» . Человек сильно нахмурился. Видно, что переживал.

– Прощайте братцы. Я вас никогда не забуду, – тихо произнёс Мекин, уныло печально взирая на клыкастых бойцов – диверсантов.

Проводники – инструкторы, перекурив, живо залезали в кузов полуторки. Все грузились и люди, и клыкастые бойцы. Псы резвились, неуёмно переглядываясь. Быстро дышали. Вели себя спокойно. Но кто – то рвался в сторону, пытаясь вырваться из гущи.

Час пробил. Все загрузились. Закрыли створки кузова. Лай, рёв не утихал. Рядовой Николай Сиротинин, оправив за плечами винтовку, постучал рукой по кабине.

В кузове царила суматоха. Псы взволнованно переглядывались. Кто – то крутился, чуя что – то неладное. Инструкторы успокаивали своих подопечных. Широкоплечий, двужильный проводник Владимир Лилицкий тяжело вздохнул. Глаза отдавали блеском, словно стеклянные. Он тут же погладил пса Бобика по голове.

– Ничего ушастик. Держись. Вы ещё вернётесь. Вы непобедимые, – прошептал он, взирая на верных собак.

Автомобиль – полуторка неспешно поехал по грунтовой дороге. Колёса заметно прожались. Из трубы потянулся тёмный дымок. Водитель, выкрутив руль, нажал на педаль газа. Глянул в зеркала. Ловко закурил папиросу. Табачный дым плавно растянулся в кабине.

По краям дорожки пустоши. За ними перелески. Ветер усиливаясь, чуть гудел. Автомашина задвигалась чуть быстрее, выехав с территории подмосковного посёлка Ново-Гиреево.

Пасмурное небо под Москвой 1941 года заметно посерело. Осенний ветер порывисто задул. Веяло прохладой. Вдали рисовались лесные опушки. Зелёные ели стояли стеной. На широких полях гуляла пустынность, да ветерок, разыгравшийся не на шутку.

Солдаты, сидя в окопах, курили махорку, а кто – то папиросы. Эпичный товарищ с кулаками размером с гирю, держал во рту трубку, как истинный путешественник Колумб. Он расслабленно смотрел на небо. И как будто находился где – то в другом месте. Наверное, на большом корабле, который дрейфовал в открытом море. А рядом с ним стоял взведённый в боевую готовность пулемёт «максим». Проводники тихо сидели, держа своих собак за ошейники. Клыкастые бойцы тоже поутихли. Кто – то из них соблюдал спокойствие, а кто – то немного вертелся. Волнение донимало.

– Эх, Шарик. Или как там тебя ещё звали… Ты уже герой, – произнёс проводник Пётр, поправив на хребте собаки взрывное устройство.

Ушастый боец повёл мокрым носом. Он слегка фыркнул, потянувшись к хозяину. В глазах виднелась грустинка.

– Танки товарищ политрук, – звонко сказал рядовой Сергей Пускепов.

Рослый политрук Геннадий Ченцов, приподнявшись, внимательно посмотрел в бинокль. Он нахмурился. Приятное лицо отдавало багряным цветом. Немного побледнело. Узкие глаза прятали смущение. Но в нём виднелась стойкость, решимость во всём. Его плащ намок.

Клыкастый боец Чарли, взглянув на солдат, повёл мокрым носом. Казалось, уже рвался вперёд.

– Уууууааауууу, – взвыл он.

– Точно. Вижу несколько. Прямо сюда идут сволочи. Приготовить собак к атаке. Посмотрим, что вы на это скажете. Уроды…

– Товарищ политрук. Товарищ генерал – лейтенант Дмитрий Лелюшенко на связи, – громко сказал связист Станислав Боклан.

– Понял. Иду, – ответил политрук.

Политрук – комиссар, забежав в землянку, взял в руки телефонную трубку. Он слегка нахмурился, о чём – то задумавшись. Обтёр влагу с лица.

– Товарищ генерал – лейтенант танки идут прямо на нас. Около десяти штук насчитал.

– Понял тебя политрук. Держитесь там. Будьте на связи, – сказал генерал – лейтенант Дмитрий Лелюшенко.

– Есть, – сказал политрук.

Геннадий, положив трубку на стол, быстро выбежал из землянки. Он, выглянув из окопа, посмотрел на танки. Вся жизнь пролетела перед глазами. «Один, два, три, четыре… Ползут гады… Ничего… Сейчас мы Вам врежем…» . Политрук оглянулся. Солдаты на взводе. Клыкастые бойцы уже наготове. Кто – то ворчит. Сердце сжимается, взирая на пушистый бойцов. Но отступать нельзя. Приказ есть приказ.

– Уже близко. Первую собаку запускайте, – махнув рукой, отдал команду политрук.

Проводник Сеня Лесной, приподняв, отпустил пса Шарика. Бурый кобель взвыл, дёргая задними лапами. Морду вытянул, устремляя отчаянный взор на вражеский танк. Не дрогнул малыш.

– Давай Шарик. Бей гадов. Я тебя не забуду, – произнёс инструктор, прослезившись.

Шарик, освободившись из – под опеки, быстро побежал по слегка заснеженному полю. Только пятки засверкали. Поджал слегка треугольные уши. Вытянулся в прыжке во всю длину. Шерсть, обдуваясь ветром, взъерошилась. Из пасти показался язык.

– Ууууаааууууауа, – взвыл кобель.

Советские солдаты, сидя в окопах, замерли. Они с содроганием сердца смотрели на собаку. Рядовой Лукашенко крепко в руках сжал приклад пулемёта «Дегтярева». Задёргался левый глаз. «Давай малыш. Вреж – ка им по самые помидоры. А мы добавим…».

«Бронебойщик» Шарик, быстро пробежав по полю несколько сотен метров, нырнул под вражеский танк T-IV. Взведённый боевой механизм сработал. Тут же раздался гулкий звук от сильного взрыва. Танк, заметно дёрнувшись, остановился. Днище пробило насквозь. Потянулась вверх копчёная глыба дыма. Вспыхнул огонь в кабине. Немецкие танкисты погибли мигом. У механика Ринга разорвало внутренние органы. Он быстро скончался. Ещё двоих из экипажа пронзило осколками. Спина радиста Стефана превратилась в решето. Светло-русый связист принял неестественную позу.

Пёс Шарик геройски погиб на месте. Его плоть разорвало на части. Кровью окропился снег.

– Ну, вот и всё Шарик. Я не забуду тебя, – тихо произнёс проводник «бронебойщика».

Сеня Лесной слегка округлил глаза. Ему вдруг показалось, что душа собаки запарила в воздухе. «Не может быть… Мне кажется… Нет…» . Он, прижавшись к стенке окопа, закрыл глаза.

Политрук Геннадий Ченцов, глянув в бинокль, осмелел. Вновь махнул рукой, давая приказ к бою.

– Давайте. Пускай вторую собаку, – громко скомандовал он.

Проводник Александр Новосёлов родом из небольшой деревни. Ему хорошо известно, что такое хозяйский пёс. Он выпустил из рук клыкастого бойца Чарли. Малыш, хрипя, уже вовсю рвался в бой. Только пусти. Задние лапы выпрямились. Оттуда вылетел снег.

– Ууууаааввв, – звонко гавкнул дюжий кобель.