Алекс Динго - Ретивые легенды Великой Отечественной войны. Калёный серп и молот боевитой братии

– Уууаааууууу…

На однотонном небе витала безмятежность. Ветер чуть поддувал. Слегка морозило. Вновь запорошили редкие снежинки. Дорожка уводит со склона в низину. Там перелесок с двух сторон. Заснеженная тропка. А дальше всё в гору. И крутой поворот.

Ездовые собаки проворно бредут. Слегка ворчат. Немного прижимаются друг к другу. Тащат за собой на самодельных нартах тяжёлый пулемёт «максим» на плоских саночках. Боец рядом спешит, сливаясь с белым пейзажем. Винтовка на спине немного ёрзает. Лицо стынет. Иней на лбу и щеках. Изо рта пар. Тяжело дышит. Ноги увязают в глубоком снегу. Акапулько, взирая на бойца, замедляется. Послушно смотрит.

– Пру. Всё. Стойте крепыши – малыши. Приехали. Дальше. Кто-нибудь один побежит…

Солдат прихватил рукой ведущую собаку за ремень. Упряжка останавливается. Псы ворчат. Тузик повалился на снег. Чаппи вздыхает. Немного коситься. Смешно дёргает языком. Кузя живо виляет хвостом. Куда – то рвётся. Акапулько лезет вперёд. Видимо, хочет показать себя. Владимир, скинув с рук рукавицы, живо решил отвязать от упряжки пса Кузю. Решение моментальное. Пёс проверенный и толковый. «Сегодня Кузя побежит… Акапулько уже бегал…».

– Уууууааааууу…

– Ввваааууу, – рьяно гавкнул пёс Акапулько.

Владимир повесил на собаку мешок с боеприпасами. Кузя немного прогнулся. Чуть завилял хвостом. Завертел массивной головой. Уже знает, что делать надо. Уже не терпится. Надо бежать.

– А ну- ка тихо. Акапулько сидеть. Хватит выть… Кузя ты побежишь. Твоя очередь. Дорогу знаешь. Только сейчас. Вот тебе мешок с ящиками патрон для пулемёта. Прибежишь, отдашь…

Акапулько примолкает. Валится на снег. Смотрит куда – то вдаль. Как будто немного расстроился.

– Всё. Беги Кузя. Беги. Только смотри. Там. Снаряды рвутся. Сам всё знаешь… Беги, – произносит Владимир.

Пёс Кузя, держа на себе мешок с боеприпасами, пускается вперёд. Он живо побежал по заснеженной земле перелеска. Словно на прямую. Нырнул в снег. Быстро задышал. Уже теряется за голыми кустарниками и деревьями. Как будто на дальнем пригорке серый заяц замаячил. И всё время удаляется.

Владимир, поглаживая рукой пса Чаппи, потерял из взора Кузю. Наморщил лоб. « Давай Кузя… Ты можешь… Ты на это дело поставлен… Ты сделаешь… Вы все мои герои малыши – крепыши…».

– Уууаааауууууу…, – взвывает Тузик.

– Кузя принесёт. Он доберётся…

– Ууууууаааууу, – подаёт голос Акапулько, лёжа на снегу.

Небо окутала тусклая однотонная пелена. Ветер чуть поддувал. Слегка веяло морозом. Неподалеку слышались грохоты от разрывающихся, артиллерийских снарядов. Словно гром перед майской грозой.

Пёс Кузя, держа мешок с боеприпасами на спине, быстро бежал по снегу. Он остановился, уткнувшись мордой в белую пыль. Треугольные уши поджал. Почуял неладное.

В воздухе свист. Гул всё ближе. Неподалеку упал артиллерийский снаряд. Заснеженная земля взметнулась вверх. По ветру живо развеялась бело – серая пыль. Повалил дымок.

Кузя приподнявшись, резво понёсся. Ловко перескочил через небольшую яму. Вытянулся в струнку. Живо побежал вперёд. Но чего – то испугался. Прижался брюхом к снегу. Клыкастый боец, вильнув хвостом, заскочил в небольшую воронку.

Вновь свист. Прогремел взрыв. Снежная пыль вперемешку с землёй взлетела на воздух. Со свистом пролетело несколько шальных пуль. Они трассирующие.

– Уууууаааууу…

Кузя, чуток обождав, выскочил из воронки. Он, выкатив из пасти язык, быстро побежал по снегу. Язык висит. Тяжело дышит. Даже харкает немного. Из слюнявой пасти тянется пар. Пёс спрыгнул в траншею. Радостно закрутился перед бойцами. Рядовой Константин Фомин заприметил собаку. Коренастый, щекастый мужичок побагровел. Он прицельно выстрелил из винтовки. Зажался у стенки траншеи. Принялся быстро перезаряжать орудие.

– Собака прибежала с боеприпасами. Патроны для пулемёта. Кому патроны? – громко закричал он.

– Нам. Сюда… Скорее…

– Молодец пёсик… Вовремя поспел…

Рядовой Андрей Альохин – усатый мужик с широкими губами и голубыми глазами подбежал к собаке. На телогрейке виднелись пулевые отверстия. Её словно изрешетили. Вопрос у всех товарищей возникал один, – «Как он ещё жив?». На ногах добрые валенки. Он живо снял мешок с боеприпасами. Одной рукой крепко прихватил пса за ухо. Клыкастый малыш облизнулся. Немного фыркнул. Добрые глаза сияли.

– Молодец пёсик. Вовремя прибежал. Сейчас мы зададим фрицам жару, – произнёс боец.

– Давай Альохин заряжай. Вовремя пёсик патрон подкинул, – произнёс сержант Валентин Касян.

– Зарядил, – сказал рядовой Альохин.

– Давай… Вижу ползут уже…

Раздался свист. На белом пригорке показались немецкие солдаты. Они рассредоточились. Двигались небольшими перебежками. Затарахтел их пулемёт. Впереди уже виднелась физиономия наглого Юнга. Она горела красным цветом. Он ценитель дорогой выпивки. Он, несильно метнув гранату, замертво повалился на снег. Ещё один крепкий солдат Энгельс пополз в сторону. Ему снарядом пронзило мякоть на ноге. На сухом лице небольшой шрам. Глаза маленькие чёрные, как угольки. Его тело просто изрешетили пули. Он замер, лёжа ничком на снегу. И новая волна атаки. Автоматчики открыли огонь.

Пулемётчик – сержант Валентин Касян крепко прижался к орудию. Он нажал на курок. На лице виднелась кровь. Чиркнуло осколком. Мозолистые руки тоже в крови. Раненых помогал оттаскивать. Пятидесятилетний мужичок имел крепкую хватку. Работал на шахте со школьного возраста. Адски затрещал пулемёт «максим». Засвистели косяки пуль.

– Лезут гады. АААА, – произнёс боец.

Пёс Кузя, обождав немного, выпрыгнул из траншеи. Метнулся в тыл. Только пятки засверкали. Клыкастый малыш – крепыш, вильнув хвостом, резво побежал по снегу. Его ждал хозяин.

P.S.

Зимой на нартах, летом на специальных тележках под огнем и взрывами ездовые и санитарные собаки вывезли с поля боя около 700 тысяч тяжелораненых, подвезли к боевым частям 3500 тонн боеприпасов.

Над Смоленской областью 17 июля 1941 ярко светило солнце. Лучи слепили. На синем небе неторопливо тянулись белые облака. Ветер чуть поддувал. Веяло теплотой. Вдали виднелись верхушки многочисленных елей. Казалось, что кругом находятся непроходимые глухие леса. Лишь изредка появлялись небольшие полянки. На склоне большой горы располагалась маленькая деревушка. Виднелось несколько серых, деревянных домиков и тропинка, петляющая зигзагом. Треугольная крыша одной рубленой избы слегка отражала солнечный свет.

Неподалеку гремели раскатистые взрывы от снарядов. Вверх тянулись вздыбленные очаги тёмного дыма. По дороге быстро ехал легковой автомобиль. Шофер Петя – восемнадцатилетний парень с молоком на губах, выкрутив руль, заглушил двигатель. Из кабины тут же вышли важные персоны. Генерал-майор Константин Константинович Рокоссовский – высокий приятный мужчина слегка нахмурился. Прямой нос, глаза, словно стёклышки, волевой взгляд, ровные губы. На нём стильно сидел китель. В кобуре пистолет. Его сопровождал командир Юрий Бойко.