Исмаил Акаев - Серебреник. Исторический роман в трех частях

Ибрагим стал много читать. К девятому классу у него уже была своя библиотека, которая насчитывала порядка трехсот книг. С нежностью, на какую она только была способна, мать Ибрагима, Хеда, при каждом удобном случае рассказывала, как однажды, когда сыну было пять лет, она взяла его в город на рынок. Получив двадцать копеек на мороженое, Ибрагим побежал к киоску и на все деньги купил себе детские книжки: «Дядю Степу» Сергея Михалкова и «Мойдодыра» Корнея Чуковского. Несмотря на их ветхое состояние, Хеда хранит эти книжки по сей день.

Учителя в школе ставили Ибрагима в пример его сверстникам. Они были уверены, что обучение в сельской школе не станет для него помехой при поступлении в институт.

И тут такой поворот. Вместо того, чтобы учиться дальше, он идет служить в армию.

Когда Ибрагим окончил школу и получил аттестат, его семья переехала в родовое предгорное село. Ему исполнилось восемнадцать лет, и через несколько месяцев предстояло идти на службу в армию. Отец даже купил сыну автомобиль, надеясь, что это отвлечет юношу от его планов. Но Ибрагим был неумолим. Он упорно готовился к службе в армии, проводя большую часть времени занимаясь спортом.

[1] тейп – у вайнахских народов – коллектив кровных родственников, ведущих происхождение от общего предка, объединяющий несколько родов.

В каждом народе есть свои традиции, обычаи, устои – неписаные законы. У чеченцев это именуется адат – «Свод законов – правила жизни, быта, этики, морали – кодекс чести и достоинств горцев».

Сестра Зарган попросила Ибрагима поехать с ней в соседнее село, чтобы навестить школьную подружку, которая собирается замуж. Муж Зарган Мовсар, будучи очень занятым, не мог повести ее сам, и Ибрагим с удовольствием откликнулся на просьбу сестры. Брат понимал, как любимой сестре хотелось попасть на предсвадебную вечеринку подруги, где будут и другие их одноклассницы. Они вышли на дорогу, так как Ибрагим не решился брать свою машину, подаренную ему отцом, за отсутствием у него водительских прав. Брат с сестрой стояли на остановке, когда попутная машина «Волга» синего цвета остановилась и им предложили их подвезти. Рядом с водителем сидел мужчина средних лет, по всей видимости, занимающий какой-то руководящий пост. Пропустив вперед сестру, Ибрагим забрался на заднее сиденье и только тогда увидел еще одного пассажира, сидевшего у противоположного окна. Но машина уже тронулась, и было неудобно останавливать ее, чтобы пересадить сестру, и он, боясь обидеть недоверием доброжелательных людей, стерпел то, что сестра сидела между ними – братом и незнакомым мужчиной. А Зарган, сжавшись в комочек, стараясь занимать как можно меньше места, приникла к брату…

Неизвестно, что вдруг повлияло на пассажира с переднего сиденья: то ли покорный вид девушки, то ли юный на вид и неопытный возраст ее спутника, то ли привычка безнаказанности или высокое положение, позволяющее исполнить любую прихоть, а может лишняя выпитая рюмка спиртного. Мужчина вдруг, повернувшись назад, грубо схватил Зарган за сплетенные вместе руки, лежащие у нее на коленях. Вскрикнув от возмутительного поступка незнакомца, испуганная девушка освободила свои руки.

«Самое страшное оскорбление для чеченца, это если мужчина чем-то обидел его мать, сестру, жену. Достаточно простого неуважительного прикосновения к женщине, чтобы нанести смертельную обиду. Чеченцы всегда блистали гордостью и никогда не трепетали перед демонической сущностью страха и ужаса. Адат чеченцев – драгоценнейшее внутреннее достояние народа, которое выводит его в состояние гордости, а нарушение этого кодекса в состояние позора.

Чеченцы никогда не были бедны чувством гордости, находясь в сознании ответственности за звание – чеченцы, чеченец, чеченка. Это есть всецело народная историческая ценность, пробуждающая в народе чувство этического и эстетического благоговения, на ряду с его религиозной состоятельностью. Нужно иметь устойчивое состояние перед ответственностью – НОХЧАЛЛА (чеченство).

Однажды мы блаженно говорим, какие мы – Нохчи (чеченцы), и вторично мы поступаем без искупления – не так, как – Нохчи. Двуликость – это как двоебожие, и никак не соответствует образу праведного, единоверного чеченца, чеченки. Натиск демонических сил на наш быт, культуру, религию, адаты, традициям, конечно, пошатывают наши устои, ценность в которых является тот самый «эмблематический» образ – НОХЧАЛЛА (чеченство). Каждый народ, каждая нация в своем мета культуре имеет свое неповторимое своеобразие, иные иногда выходят даже за пределы понимания другими народами. «Рука» нарушившая, разрушающая этическую мораль нашей самобытности должна быть непременно наказана и остановлена. А поступок немолодого уже мужчины был непросто возмутительно-неприличным, но настолько чудовищным и позорным, что смыть подобную обиду можно только кровью».

Растерявшийся в первое мгновение Ибрагим, не ожидавший подобной выходки со стороны, казалось бы, воспитанных людей, зверем кинулся на обидчика и зубами намертво, вцепившись в ненавистную руку, прикрыл своим телом сестру от дальнейших оскорблений и прикосновений и все никак не мог одной рукой отыскать в кармане медицинский скальпель, который он всегда носил с собой. Ибрагиму нравился он именно своей лаконичностью формы и какой-то видимой хрупкостью, за которой скрывались отточенность бритвы и сила кинжала и удобство в обращении. А носил он его для подрезания заусенцев на пальцах, подрезания ногтей и других бытовых нужд. Скальпеля не было, видимо сама Зарган, когда гладила костюм брата, нашла его и спрятала от греха подальше, и невольно спасла этим жизнь своего обидчика.

Машина резко затормозив, остановилась, силой инерции оторвав противников друг от друга. Ибрагим, воспользовавшись моментом выскользнул из машины, одним движением вытащил сестру из машины и в то же мгновенье открыл переднюю дверцу, схватил мерзавца за грудки, вытаскивая его из салона авто. Он был готов голыми руками задушить обидчика, перегрызть ему горло. Слепая ярость захлестнула его, затмила разум, и если бы ему удалось вытянуть противника из машины, то никакая сила не освободила бы его живым из мертвой хватки Ибрагима, у которого вдруг появилась нечеловеческая сила. Но ему мешала сестра, испугавшаяся за дорогого брата, почувствовавшая, что он добрый и застенчивый, но в то же время волевой и бесстрашный, воспитанный по суровым обычаям своего народа, может сейчас натворить самое страшное и непоправимое в своей жизни – убить человека. Она схватилась за брата, пытаясь оттащить его от машины, стараясь объяснить ему, что с ней все в порядке, хотела успокоить его. В то же время, вцепился за своего приятеля второй пассажир из заднего салона, затягивая его обратно, чтобы помешать Ибрагиму вытащить его, одновременно крича на водителя, чтобы тот быстрей трогался: