Алексей Сурилов - Адмирал Де Рибас

После знатной трапезы Микешка расседлал и стреножил лошадей и с расположившейся на ночной привал сотней приготовился отойти ко сну.

Осип Михайлович спал, завернувшись в плащ, положив голову на седельный подсумок вместо подушки. Казаки, исключая караульных, как будет сказано в реляции о переходе к Хаджибею и взятии его, спали сном богатырским, чтобы поболее набраться сил. Из российской науки побеждать было известно: когда солдат или казак изнеможет, то всяк его переможет.

Полагалось дать отдохнуть и лошадям. В сражении лошадь для казака – первая надежда. Лошадь способствует и неприятеля одолеть, и уйти от погони. Не дай Бог идти в бой на загнанных лошадях.

В Хаджибее не замечалось переполоха. Ахмет-паша уже в который раз велел перечитать султанский фирман, который начинался словами: «Высочайшая грамота его султанского величества знаменитейшего на свете повелителя Султана Селима I Мустафы, всегда и всюду побеждающего своих супротивников во славу аллаха и его пророка.

Повелеваю тебе, Ахмет – паша, крепко Хаджибей наш держать и неверных не пускать, а когда бы те собаки вознамерились подступить к нашему замку – побить их примерно. Неверных, схваченных живыми, посылай сюда в Истанбул ко мне, светочу справедливости, для суда и примерной казни».

Чтение фирмана было прервано появлением аги. С летучим конным отрядом он был послан дозорным в сторону возможного появления неприятеля.

Гордый османлис [12]с окладистой черной бородой и проницательными глазами, к тому же в зеленой чалме, что свидетельствовало о принадлежности его к избранному аллахом племени пророка, в знак почтения к Ахмет-паше склонил голову и приложил руку к устам и сердцу. Это говорило о том, что османлис станет свидетельствовать от чистого сердца.

– О всемогущий владыка Хаджибея – твердыни Порты Оттоманской в здешнем крае! – сказал он. – Русские собаки приближаются к крепости с той стороны, откуда восходит для правоверных дневное светило – источник жизни. Изменники и бездельники татары, эти подлые и низкие трусы, подпустили их к пескам, отделяющим лиманы от моря. Вместо того, чтобы побить русских собак и принудить их к отступлению, татары со своими кибитками ушли в степь. От перехваченного мною татарского гонца стало известно также, что многие эдисанские мурзы, да сократит дни их аллах, написали русским генералам и даже самой царице неверных пространные письма о своей покорности. В тех письмах изменниками, да испепелит их гневом всемогущий аллах, сказано, будто они служили царю и повелителю вселенной, источнику разума и великому палачу – султану Блистательной Порты Оттоманской едино по принуждению.

Бородатый османлис вновь почтительно поклонился паше, приложил руку к сердцу в знак его искренней преданности и отступил на шаг.

– О миралай Зулейн, известный храбростью, умом и преданностью падишаху, всемогущий и милосердный аллах, не истощит свое покровительство нам – его верным слугам. Пускай русские собаки подходят к Хаджибею, а мы тем временем приготовим орудия, сколько их есть, и позволим нашим победоносным войскам уничтожить русских, как нечистых свиней. Прикажи пушки подкатить к амбразурам, зарядить ружья и всем встать на стены крепости как следует. Пошли верного и расторопного агу к капудан-паше [13], пусть он приготовит орудия к бою с неверными. Вели также зажечь факелы и держать их наготове, чтоб уничтожить строения у крепости. Их могут использовать русские собаки, когда пойдут на приступ. Пожары озарят все вокруг, отчего будет видно каждого гяура.

– Слушаюсь и повинуюсь, владыка Хаджибея. Будет исполнено, как ты велишь.

Миралай Зулейн задом попятился в дверь. Ахмет-паша на некоторое время впал в раздумье, но тревога не омрачила его высокое и мудрое чело. Словно очнувшись, он дважды хлопнул в ладони. Вошел толстый евнух.

– Пусть гурии гарема пением и танцами наполнят сердце мое усладой, – сказал Ахмет-паша, всемогущий владыка Хаджибея.

До начала баталии за Хаджибей отсюда в сторону Аккермана выехали шесть всадников. Среди них были граф де Фонтон и герцогиня Валдомирская.

В ночь с 12 на 13 сентября дивизия де-Рибаса через песчаный перешеек, отделивший Куяльницкий и Хаджибейский лиманы от морского залива, растянутой от длительного и напряженного марша колонной вышла в балку, хуторянами из осевших здесь запорожцев названную Кривой.

По донесениям лазутчиков де-Рибас знал, что гарнизон Хаджибея состоит из трехсот янычар с двенадцатью пушками и довольным запасом всего, чтобы выдержать осаду. Двухбунчужный паша Ахмет был известен в Порте Оттоманской воинскими доблестями. В заливе у подножия Хаджибея стояла большая неприятельская флотилия с мощным артиллерийским вооружением.

Последний переход к Хаджибею был самым трудным и опасным. Войскам предстояло преодолеть значительное и открытое с моря пространство. Турецкая корабельная артиллерия могла их легко уничтожить. Но внезапность появления и стремительность движения дивизии, несмотря на вязкие пески и встречные порывы сильного юго-западного ветра, позволили де-Рибасу пройти это расстояние без потерь.

Для полной безопасности от турецкой флотилии следовало обойти лиманы по верховью, как то и было задумано генералом Гудовичем. Но подход к Хаджибею оттого был бы не столь скорым, что позволило бы неприятелю лучше подготовиться к обороне.

Осип Михайлович действовал на суворовский манер, используя внезапность и штурмовой натиск. Этим был оправдан риск перехода его дивизии к Хаджибею через перешейки. Этим будет оправдан и штурм Хаджибея, не дожидаясь главных сил корпуса, к тому времени стоявшего у верховьев Кульяницкого лимана. Это вызовет и недовольство Гудовича, поскольку вступит в противоречие с его диспозицией и лишит его славы завоевателя Хаджибея. Но у Ивана Васильевича хватит ума не создавать историю. Как ведомо, победителей не судят.

– Господа офицеры, старшина, вверенная мне дивизия выходит на исходные перед штурмом позиции, где надлежит иметь особое бдение и прилежание. Офицеры и старшины в боевых порядках идут во главе колонн. Малодушие – предательству подобно. Нижним чинам – офицеры примерность, – Осип Михайлович говорил в своей манере, не повышая голос, но твердо и решительно. – Полковнику Хвостову с батальоном пехоты и двумя полками спешенных казаков атаковать неприятеля с глубокой балки у моря, овладеть стенами левой стороны крепости и отсель биться на ее подворье беспрестанно в рукопашном бою, поражая и сбивая янычар с позиций. Секунд-майору Воейкову с батальоном пехоты и казачьим полком взять форштадт и препятствовать возможному намерению неприятеля десантировать с лансонов войска в поддержку гарнизона крепости. Артиллерии майору Меркелю сосредоточить огонь полевых орудий на лансонах, уничтожить их или по крайности вынудить уйти в море. Осадным орудиям встать на позиции справа и через головы атакующих ядрами и фанатами разбить ворота замка и накрыть амбразуры крепостной артиллерии. При невозможности полковнику Хвостову овладеть стенами слева осадным орудиям открыть навесный огонь на поражаемость неприятеля в замке. Гаубицам бить скорострельно. Калеными ядрами и шрапнелью вызвать пожары и опустошения. Господам артиллерийским офицерам неусыпно радеть лично и через связных, чтобы гранатами и шрапнелью не поразить свои войска. При таковой опасности орудийную пальбу по неприятелю вести холостыми единственно для устрашения. Прикрытие нас от неприятельской флотилии, по утвержденной Светлейшим диспозиции, возложено на адмирала Войновича. Он вступает в дело по знаку с берега. В условленном месте казаки разложат костры.