Валерий Борисов - Децимация

– Раз Богу было угодно сменить устрой России, значит, Он знал, что отдает Отчизну в руки истинных патриотов. Советская власть получила в наследство великую державу, и она должна сохранить ее для потомков. Все народы великой России, – пусть то будет русский, украинец, тунгус, лопарь или кто-то другой, – не простят во веки веков развала Богом данной империи, где люди, независимо от цвета кожи и веры, жили дружно и счастливо.

По залу прошел небольшой шумок. Пакарин снова сделал выжидательную паузу и, как опытный оратор, перешел к главному в своей речи:

– Наш старый класс, как пишут в газетах, поддерживает большевиков в их стремлении сохранить единое и неделимое государственное многовековое образование. Мы понимаем Ленина и его соратников с их лозунгом о праве наций на самоопределение. Этот лозунг был естественно-необходимым для свержения царя, победы революции. Но, получив в наследство от нас Россию, большевики должны ее сохранить. Поэтому самоопределение наций должно отойти на самый дальний план. Теперь строительство новой единой России является главной задачей большевиков.

Пакарин внимательно посмотрел в зал, пытаясь определить реакцию присутствующих на его слова, но зал молчал.

– На Украине сейчас хочет взять власть так называемая киевская рада. Пока она согласна на автономию Украины в составе России, но позже, – и я в этом уверен, – она захочет провозгласить полную самостоятельность. Это показал пример Польши и Финляндии. Тоже вначале автономия, а потом – выход из России. Поэтому украинские большевики должны посоветовать Ленину снять лозунг о самоопределении как сыгравший свою роль. Главари рады имели наглость включить в состав Украины Малороссию и Новороссию, и вообще замахиваются на Донское и Кубанское казачество, вплоть до Каспийского моря и Кавказа. Помните, этим летом Временное правительство дало им автономию в составе пяти Правобережных губерний? А ныне они пошли дальше, и земли юга, отвоеванные русским оружием у врагов, обагренные кровью русских солдат, становятся украинскими. А какая-то Украина есть далеко отсюда, за Днепром – на западе. А наши земли называются – Малороссия, Новороссия, – то есть везде есть слово Россия, но не слово Украина. Раз большевики стали преемниками Российской империи, они должны сохранить ее территориальную целостность.

Сергей видел, как напряженно слушал выступление оратора зал. Но в президиуме Пархоменко ехидно улыбался в кавалерийские усы. Лутовинов, задумавшись о своем, невидяще смотрел в потолок. Ворошилов, набычившись прямым взглядом, буравил то выступающего, то сидящих в зале. Сергей не мог понять – что общего у луганского дворянства с советской властью, почему оно выступает их союзником и надолго ли? Для него лично вопрос о разрыве связей Украины и России не стоял, – все было едино, как его мать и отец. Почему об автономии Украины и сохранении России беспокоится дворянство?

– Съезд, который собирается в Киеве, необходим. Пора, наконец, поставить точку в судьбе Юга России. Центральная рада никогда не избиралась народом, не участвовала в революциях. Сама себя назначила выразителем интересов народа. Это и неконституционно, и противозаконно. Скоро начнет работу Учредительный съезд России. Он все расставит по местам. Народ, избравший новых депутатов в Учредительное собрание России, отдает свое будущее в их руки. Я думаю, что оно поблагодарит большевиков, взявших в трудный момент российской истории власть в свои руки, спасших Россию от позора, сумевших провести необходимые реформы, которые давно вызрели, в интересах народа, да, всего – это хочу подчеркнуть! – и для нас тоже. Освободив нас от прошлых многовековых грехов перед Россией и ее многострадальным святым народом, большевики выполнили свою миссию. Теперь объединим усилия и станем строить новую Россию.

Пакарин сделал паузу, вглядываясь в полутемный зал. «Во, закручивает! – подумал Ворошилов. – Действительно, что-то есть и общее у нас… но не власть. Ее-то вы уже больше не получите. Мы не допустим этого. А что – общее?» Но не смог догадаться, что общее – это родина. Пакарин остался доволен впечатлением, которое он произвел на аудиторию, и перешел к следующему разделу выступления.

– Отправляясь в Киев, ваши делегаты должны там прямо сказать «нет автономии» и «да – демократической России». От всех граждан Славяносербского уезда и Луганска мы просим, если есть возможность, направить двух-трех представителей в составе луганской делегация от нашего сословия. Будем действовать едино.

Пакарин величественно поклонился залу, склонил голову в сторону президиума и под редкие аплодисменты своих сторонников сошел в зал и сел на свое место. Сергей с удивлением думал: «Смотри-ка, как он обошел нас? Стал другом». И засомневался: «Неужели у нас с буржуями могут быть общие интересы? Может, это земля наша общая – Россия? А остальное? Вообще-то, есть. Все русские и украинцы – это общее».

У Ворошилова в голове метались мысли: «Надо выступить. Как? О чем? Надо…» Он улыбнулся залу открытой улыбкой бывшего рубахи-парня и начал говорить:

– Товарищи! Пока выступили два человека по этому вопросу – посылки делегатов на съезд. Как видите, у нас позиции сходны, почти как близнецы. Но вот матери у этих близнецов разные. Да и отцы, – сострил он, и шинельная часть зала заулыбалась. – Классовые интересы у нас разные. Вот эти отцы. Сразу же и твердо, от имени вас, заявляю, что большевистская власть – навсегда, и не надо мечтать, что мы отдадим ее обратно. За нами вы. Народ! И мы, большевики, говорим только от его имени. Ясно? Я думаю, всем это ясно, – Ворошилов вспомнил недавний разговор с женой и продолжил: – Конечно, у нас могут быть временные интересы с другими классами. Как раз они-то и совпали. Я думаю, что мы можем послать от имени совета и их представителей… – он запнулся на секунду. – Тем более я получил телеграмму от центрального комитета, чтобы в составе делегации были люди из разных партий. Никто не скажет, что большевики пытаются своей железной хваткой зажимать другие партии. Правильно?

Зал молчал, президиум тоже. Ворошилов снова обратился к залу.

– Будем заканчивать с этим вопросом или продолжим обсуждение?

Там, где сидели эсеры и меньшевики, возникло оживление. Поднялся Ларин-Римский.

– Можно еще сказать несколько слов, а то в прошлый раз я не все сказал?

Ворошилов кивнул в знак согласия. Ларин-Римский поднялся на трибуну.

– Может быть, мое выступление неправильно поняли, но я имел в виду, прежде всего, трудящийся народ. Крестьяне еще, например, толком не знают, что такое советская власть, но они знают партию эсеров…

Но его снова перебил артиллерийский бас Пархоменко.