Анна Попова - Фальшивые императрицы и следователь Железманов

«Налицо действия опытного мошенника. Конечно, можно долго удивляться наивности и даже глупости этих двух заявителей, но это лишний раз подчеркивает, что действовал профессионал: так лихо обвести одних и тех же людей может только человек с очень высоким уровнем обаяния. Обаятельность – профессиональная черта мошенника», – рассуждал Петр. Урчание, которое шло с колен, немного притихло и даже заерзало.

– Тебя что-то смущает? Почему он сегодня не пришел в трактир? Думаю, что здесь все просто. Профессиональной обязанностью мошенника является хорошо разбираться в людях, чувствовать их. Вот он и почувствовал фальшь в словах Кураева. Поэтому и сбежал.

Урчание возобновилось: кот не мог не признать, что это сильный аргумент. Тимофей сам был большим мастером читать чужие мысли, понимать состояние двуногих. Однако у него были и другие вопросы, о чем он дал понять, протянув правую лапу к лицу Петра.

– Тебе интересно, в самом ли деле этот Дмитрий Васильевич пытался сбыть фальшивые деньги? Хороший вопрос, молодец, что его ставишь, – одобрил любимца Железманов, а потом продолжил: – Но я думаю, что это была очередная попытка обмануть доверчивых желающих разбогатеть. Мошенничество и изготовление фальшивых денег – разные криминальные специализации, редко кто сочетает два преступных промысла. Скорее всего, если бы у него не возникло подозрений относительно поведения своей жертвы, то он бы взял опять деньги и уже тогда задал деру.

Зверь вальяжно, не спеша переложил хвост из стороны в сторону, что, скорее всего, обозначало согласие.

– У нас только одна зацепка – знакомый этого Дмитрия, который живет в Питере, и живет он у балерины. Вот теперь надо искать эту балерину, причем, судя по письму, даму очень ветреную, а для этого надо ехать в Питер, отрабатывать всех женщин, которые служат в балетных труппах. Ты знаешь, сколько в столице театров, в которых служат балерины?

Кот отвернул морду в сторону, давая понять, что его такие мелочи жизни не интересуют.

– Вот и я не знаю. Надо будет искать, искать во всех практически театрах. Через нее выйдем и на мошенника, – продолжал рассуждать следователь. Тимофей перевернулся на один бок и прикрыл глаза, давая понять, что двуногий говорит явно банальности: все женщины ветреные, он уж это точно знает. Хотя рассуждает двуногий правильно, логика у него явно есть, что верно, то верно. Однако в данный момент оба даже не подозревали, как ошибались в своих расчетах.

Рязань, 21 августа

Зазнаев продолжал расследовать таинственное убийство в Мервино. Следующий день после путешествия на берег Трубежа Иван начал с поездки в морг. Вскрытие было закончено, но в целом врач ничего нового не сказал:

– Убили его одним-единственным ударом ножа в спину. И это был очень точный удар. У ножа длинное и узкое лезвие – возможно, это был стилет. Конец лезвия достиг сердца, смерть наступила мгновенно. Скорее всего, убийца сделал это так…

Доктор от слов перешел к демонстрации: он взял в руку карандаш, подошел к следователю, обнял его и ткнул карандашом под лопатку.

– Поняли, к чему я? – спросил медик.

– Да, конечно, подпустить к себе так близко незнакомого или малознакомого человека практически нереально. Понятно, надо искать убийцу среди знакомых потерпевшего, так ударить мог только кто-то из них, – кивнул головой Иван. – Вот только бы установить этот круг знакомых, нам пока про самого убитого мало что известно. Фактически я пока знаю только имя, фамилию и отчество. Ну и что потерпевший из крестьян, но давно сельским трудом не занимался, жил в Питере, чем зарабатывал – неизвестно. Может, вы что-то подскажете, доктор? У убитого нет никаких признаков, указывающих на род занятий: профессиональные заболевания, особенности развития мускулатуры?

Врач задумался, бросил взгляд в сторону стола, словно там еще лежал в качестве объекта исследования убитый, потом стал перечислять:

– Могу только подтвердить то, что вы уже сказали: крестьянин, но бывший. Пахать он давно уже не пахал: мускулатура развита, но руки ухоженные, чистые, въевшейся грязи нет совсем. Сейчас он грязной работой не занимается. Служит где-то приказчиком или вроде того. Насчет проблем с желудком мальчик правильно вспомнил: он у него и в самом деле в не лучшем состоянии, осмотр слизистой говорит, что совсем недавно было обострение, причем сильное – возможно, настолько, что боль была такой резкой, что он и в самом деле мог забежать в женский корпус. Но это не зависит от рода деятельности, дурное питание – это не только профессиональный признак, некоторые просто имеют очень неразвитые представления о правильном питании. Вот, пожалуй, и все.

Последняя ниточка была представлена в виде купюр. Зазнаев взял денежные знаки, найденные у убитого, и те, которые были ему переданы накануне убийства из банка, и со всем этим богатством пошел в банк. Сотрудникам финансовой сферы предстояло определить, являются ли «катеньки», найденные в вещах потерпевшего, фальшивыми и одна ли рука их творила. Заместитель директора банка, привлеченный в качестве эксперта, был категоричен: все купюры являются фальшивыми. Также он был склонен считать, что их делала одна рука, и эта рука является весьма искусной.

– Работа высшего качества, если уместно в данном случае говорить о качестве. Но нарисовано не как попало, а очень тщательно. Рисунок повторен достаточно точно. Даже водяные знаки имеются. Вот только орловскую печать повторить практически невозможно: для этого нужно специальное оборудование. Однако рядовому обывателю трудно отличить подделку. Даже наши сотрудники не сразу это поняли. Собственно, это вы уже знаете.

Зазнаев кивнул, он помнил, как были выявлены первые фальшивки: их принесли в банк рязанские обыватели. Одна принадлежала лавочнику, который хотел сделать вклад в банке. Вторая была собственностью хозяйки публичного дома, ей тоже захотелось положить часть выручки под проценты. В банке купюры сочли фальшивыми и дали знать полиции, а оттуда информация пошла к следователю. Иван еще не успел допросить обоих неудачливых вкладчиков, и решил сделать это сегодня. К лавочнику он зашел сам. Однако выяснить получилось немного:

– Господин следователь, я мало чем могу помочь. Товар отпускала моя жена.

– А с ней можно поговорить?

– Да, конечно. Только того, она подслеповатая, видит плохо, не думаю, что она хорошо разглядела этого мошенника.

Позвали женщину, но толку от разговора было мало. «Мужчина принес, но как выглядит, не знаю, не разглядела», – твердила она. Намечающееся бельмо на глазу подтверждало, что это не притворство. Пока следователь беседовал с владельцами лавки, полиция доставила в здание окружного суда хозяйку увеселительного заведения. «Мамке» было уже хорошо за сорок, но по профессиональной привычке она старалась хорошиться (именно хорошиться, а не хорошо выглядеть: обильные румяна, кокетливые кудряшки, достойные возраста Лолиты).