Владлен Дорофеев - Русская история: неизвестное об известном. Истории русской провинции

Тем не менее работа над торпедой началась, так как американцы уже имели опытные образцы.

И 21 сентября 1955 года был осуществлён первый подводный ядерный взрыв мощностью 3,5 килотонн на глубине 12 метров в Губе Черной.

С 1955 года испытания обеспечивала сформированная на Новой Земле бригада опытовых кораблей (БОК), состоящая из судов Северного и Балтийского флотов. В её состав входили штабной корабль, шесть эсминцев, 10 больших противолодочных охотников, семь подводных лодок, 14 тральщиков различных проектов, два сухогрузных транспорта, танкодесантный корабль и буксиры. На берегу для отбора проб воздуха и радиоактивных осадков соорудили шесть приборных и пять оптических пунктов, установили восемь специальных приборных стендов. На акватории Губы Черной были рассредоточены старые корабли, которые стали мишенями. Здесь были тральщики и транспорты, эсминцы и подводные лодки.

Э. Д. Дорофеев вспоминает, что летом 1956 года: «В Губе Чёрной поставили на якоря и бочки старые корабли, несколько гидросамолетов. Помню красавец-эсминец, стоящий у бетонной стенки. На его борту хорошо были видны яркие буквы названия «Иосиф Сталин». На боевых постах кораблей, там, где должны находиться люди, размещали собак. Сейчас пишут, что там были и овцы, но мы видели только собак, благо их на островах оставалось немало после того, как на материк вывезли их хозяев – коренных жителей, которых просто нельзя было оставить на их малой родине, превращённый в военный полигон.

И вот приготовления закончены. Ждём лодку. Тишина удивительная, даже собаки не лают. Наконец объявили готовность, мы надели свои резиновые костюмы, укрылись в кубриках. «Бобик» скрылся за скалистым мысом, милях в трёх от эпицентра взрыва. Лодка шла в надводном положении, и даже когда вышла торпеда, погружаться не стала, а как и мы укрылась за сопками.

Взрыв торпеды Т-5 в 1957 году

Сам взрыв мы не видели. Минут через десять или чуть раньше мы вошли в Губу Чёрная. Спешка была вызвана тем, чтоб успеть снять и сохранить уцелевшие приборы. Первое, что я увидел – это торчащий из воды нос эсминца с сохранившимися буквами «Иосиф Сталин».

Приборы собирали, в основном, специалисты. Мы потом их доставляли к огромным транспортам без опознавательных знаков. На них, наверное, учёные жили и работали. Запомнились длинные безлюдные коридоры и часовые у кают, безмолвные, как статуи, о чём не спроси – будто ничего не слышат.

Через пару недель, где-то в конце июля-начале августа (точно не могу вспомнить) на построенной на той же Губе вышке произвели надземный взрыв. Это было не так интересно, как торпедный залп, и запомнилось лишь тем, что в назначенный час атомное устройство не взорвалось, и к башне на шлюпке доставляли какого-то учёного, который и устранил неисправность. Конечно, от башни ничего не осталось».

Здесь речь, по всей видимости, идёт о промежуточных испытаниях в 1956 году. Другого объяснения я найти не могу, потому что в открытых источниках упоминается единственный на Новой Земле наземный взрыв мощностью 32 килотонны, произведённый 7 сентября 1957 года на восточном побережье Губы Черной на металлической вышке.

Торпеда Т-5

А первое нанесение атомного удара торпедой с подлодки по кораблям датируется 10 октября того же 1957 года, когда проводились государственные испытания торпеды Т-5. Но среди испытуемых кораблей-мишеней в отчетах не фигурирует эсминец «Иосиф Сталин», который упоминает Эдуард Дорофеев.

Скорее всего речь идёт о эсминце «Самсон», вступившего в строй 21 ноября 1916 года, а с 31 декабря 1922 года переименованного в «Сталин». Действительно, он в 1956 году был передан отделу фондового имущества флота для разделки на металл и мог в этом году участвовать в испытаниях.

Эсминец «Сталин»

Ещё считается, что запланированный на 1956 год термоядерный взрыв был отменён 31 августа. Хотя всё было готово. В районы испытания доставлено 20 тысяч тонн груза, около 1500 человек, было построено более 320 объектов. На полуострове Панькова Земля возвели командный пункт, а в районе Митюшихи установили 30 приборов для регистрации процессов ядерной реакции, 120 приборов для измерения параметров ударной волны, 168 аппаратов для оптических наблюдений, 164 индикатора измерения проникающей радиации, и 180 приборов радиоавтоматики.

Но вот, что вспоминает Эдуард Дорофеев: «А вот в августе или сентябре пятьдесят шестого наш корабль с какой-то целью – возможно о ней знал командир – ходил к северной оконечности Новой земли, но не на самый край, а где-то к Маточкину Шару. Там уже сплошные сопки в снегу, безлюдье, однако один посёлок на берегу увидели, и даже побывали там. В местном магазине видел шубу из песцов, и долго её разглядывал, раскрыв рот – стоили она десять тысяч рублей, сумма по тем временам великая.

Вернулись в Губу Белушью, но ненадолго, вскоре вновь отправились тем же маршрутом на север. В пути узнали, что предстоит взрыв водородной бомбы в тех местах, где мы уже бывали. Конечно, как он готовился – мы не знали. Но предосторожности были принятые особенные. В определённый час экипажу было приказано не выходить на палубу. Тем, кто находился наверху, выдали противогазы с тёмными очками. И я находился на мостике, но мало что увидел… И вот – свершилось. Ядерную бомбу сбросили с самолёта в районе Маточкина Шара… Наш корабль, укрывшийся за сопками, содрогнулся от этой волны минут через пять после взрыва. А находились мы от эпицентра милях в шестидесяти – где-то сто километров.

Справка из Военно-морского архива

В покинутый людьми посёлок, над которым взорвали бомбу, пришли через 12 часов, уже ночью. Было очень тихо, и потому особенно страшно было смотреть на горевшие в полном безмолвии дома. Но уцелевшие приборы были собраны и отправлены на один из транспортов.

Близилась зима, и наш дивизион в октябре вернулся в Кольский залив. С нас взяли подписки о том, что мы в течении, кажется, пятнадцати лет должны молчать о пребывании на Новой Земле. И мы молчали. Заговорили лишь тогда, когда о взрывах на Новой Земле стали писать в различного рода изданиях. Причем, пишут те, кто и земли-то этой не видел, и потому тон их откровенных писаний наиболее модный сейчас – пренебрежительно-издевательский».