Яцек Бохенский - Божественный Юлий

Цезарь знал, что в такой ситуации у «простого человека» могут появиться самые дурацкие мысли, и знал также, что этот безымянный маленький человечек может стать препакостной помехой на пути к божественности. Ибо человек этот, хоть и мал, имеет способность умножаться, и тогда его становится чересчур много, а если он пойдет вот так шуметь и повсюду расползаться, так с ним и вовсе сладу нет. Кто стремится к божественности, должен следить, как бы вдруг не расшумелся где-нибудь маленький человечек.

Между тем в лагере поговаривали об угрозе голода (будто хлеб не будет подвезен, как не подвезли его эдуи), о лесах, в которых легионы заплутаются, а вот германцы, те покажут, на что способны, о горах, о каких-то страшных оврагах, в которых наверняка все римское войско будет взято в кольцо и перебито. Цезарь ежедневно принимал рапорты о настроениях. Наконец он услышал, что «мы не позволим сделать из нас жаркое для Ариовиста и, когда будет дан приказ выступать, не двинемся с места».

Тогда Цезарь решил сам выступить с речью.

Он сказал, что ему, мол, даже приятно иметь в своем войске столько стратегов, которые обдумывают мельчайшие подробности будущих операций. Прежде он полагал, что этими делами должен ведать он один, но теперь видит, что в армии у него главнокомандующих хоть пруд пруди. Прелестная картина. Только откуда такая уверенность, что вообще будет с Ариовистом война? Кто это им сказал? Ведь Цезарь до сих пор говорил, что намерен освободить несколько здешних народов мирным путем, не так ли? Они же в неутомимом своем воображении уже сумели не только начать войну, но даже проиграть ее, как подобает выдающимся стратегам. Разве не слышали они, что Ариовист – союзник римского народа? Да, да, союзник. Ничто не изменилось. С чего бы это Ариовисту вдруг отказываться от дружбы с римлянами? Цезарь вступит с ним в переговоры и сделает ему самые что ни на есть справедливые предложения. Ариовист не дурак, чтобы такие предложения отвергнуть. Вот каково истинное положение вещей, о котором доморощенные стратеги, видимо, не имеют ни малейшего понятия. Разумеется, надо учитывать всякие возможности, между прочим, и то, что в один прекрасный день Ариовист может рехнуться и развязать войну. Но пусть из-за этого ни у кого не болит голова. Цезарь на посту. А они, кажется, римляне? Не так давно римляне громили могучих кимвров и тевтонов. Может, как-нибудь управятся и с этим царьком Ариовистом. Совершенно верно, кимвры, тевтоны, слава воинских подвигов, римская армия, неустрашимая, непобедимая, традиции, традиции… Что осталось от всего этого? Грустно говорить, лучше переменим тему. Обсудим совершенно трезво соотношение сил. С Ариовистом неоднократно сражались гельветы и всегда побеждали. Этих самых гельветов наголову разбили римские легионы с первой же встречи. Но не будем говорить, кто побеждал кимвров и тевтонов. Поговорим о ячмене. Ведь для некоторых это важнее всего. Будет ли подвезен ячмень? Да, будет. Вовремя, в достаточном количестве и не меньше, чем из трех областей. Кроме того, лето в разгаре, уже созрели хлеба на полях, при надобности можно собирать. Не слишком ли узки долины? Нет, не слишком. О том, как продвигаться по территории, решать будет, пожалуй, Цезарь, а не те, кому снятся страшные овраги. Но хватит об этом. Мы не на комициях в Риме. Мы находимся в военном лагере, где должны царить дисциплина и дух полной готовности. Кажется, некоторые намерены выйти из повиновения и «не двигаться с места», когда будет отдан приказ выступать. Цезаря это ничуть не волнует. Цезарь не собирался затевать войну с Ариовистом и потому до сих пор воздерживался давать приказ о выступлении, но если так, он отдаст приказ сейчас же и двинется в «четвертую стражу», чтобы все трусы могли остаться. Есть солдаты, которые пойдут за Цезарем без колебаний, ну, хотя бы неизменно ему преданный десятый легион. В этом легионе Цезарь уверен и, собственно, может двинуться с одним этим легионом. А трусы и предатели пусть остаются. Пока все и – до «четвертой стражи».

«Четвертая стража» еще не наступила, как к Цезарю стали приходить офицеры, представители от всех легионов. Первой, конечно, явилась делегация десятого легиона. Благодарим за отличие, у нас проступили слезы, мы поистине до последней капли крови, да здравствует вождь, ave, ave, Caesar imperator! [1]Затем стали подходить остальные. Докладываем, что наш легион никогда не поддавался позорному психозу страха, наш легион совсем наоборот, наш легион всегда, в общем, что касается нашего легиона, мы постараемся реабилитировать себя на поле боя, ave, ave, Caesar imperator! Далее: от имени такого-то и такого-то легиона заявляем, что всякие сомнения были, есть и будут нам в принципе чужды. Ave, imperator! Далее: о, вождь, это сплетни, не верь, о, вождь! О, вождь, мы готовы умереть, о, вождь, ave, ave, ave.

В «четвертую стражу» выступили в поход все без исключения, с бурными проявлениями энтузиазма. Дивициак, хорошо знавший местность, дал ценную информацию, и Цезарь, по его совету, решил идти на Ариовиста кружным путем. Этот марш по открытой местности, подальше от горных закоулков, продолжался семь дней. Наконец патрули разведки доложили, что на расстоянии двадцати четырех миль обнаружены главные силы Ариовиста, и одновременно сам Ариозист, очень кстати, предложил устроить встречу обоих военачальников.

Можно было приступить к предварительным переговорам. Стороны согласились, что военачальники будут беседовать под открытым небом, на пригорке посреди широкой равнины. В данных обстоятельствах пригорок был нейтральной зоной, однако издали за ним с обеих сторон наблюдали. По условию. Цезарь и Ариовист приехали верхом, каждый со свитой в десять человек.

Цезарь повторил свои требования, обильно уснащая их напоминаниями о почестях, которые сенат в консульство Цезаря пожаловал Ариовисту. На что Ариовист – да, конечно, почести эти он очень даже ценит, но какая тут связь с требованиями Цезаря? Если вопрос стоит так: либо почести, либо подати с Галлии, то он может сказать спасибо за эти почести. Но, собственно, о чем речь? Здесь – его провинция. Что здесь понадобилось Цезарю?

Цезарь говорил спокойно, Ариовист нервничал. Что это значит? – кричал он. – По какому праву? Речи его были сумбурны. Я выиграл войну с галлами, – горячился он. – Одна битва, и конец. Вот как я выиграл войну. Собирать подати – законное право победителя. Заложников они дали сами. Зачем Цезарь вторгся на чужую территорию? Пусть возвращается за Родан. Пусть убирается отсюда. Какие могут быть переговоры, если у Цезаря здесь нет никаких прав?

Ариовист уцепился за словечко «права» и склонял его во всех падежах. Цезаря это даже забавляло. Но вот Ариовист прибег к другому аргументу: а действует ли Цезарь с ведома Рима? До сих пор Рим никогда не вмешивался в дела Ариовиста, и римские легионы никогда не вторгались в его владения. У Цезаря есть мандат? Весьма сомнительно. Он сеет ветер на свой страх и риск, без ведома сената и вопреки воле Рима. А пожать может бурю. Если он немедленно не уйдет обратно, Ариовист объявит его агрессором и задаст ему хорошую трепку. Под конец Ариовиста прорвало. А случись что-нибудь вроде этого, – он провел пальцем по шее и издал хриплый звук, – о, случись с Цезарем что-нибудь вроде этого, кое-кто в Риме был бы счень доволен. Многие важные особы помочились бы на радостях. Ариовист это точно знает от них самих, ему иногда приходится получать почту из Рима.