Ирина Костина - Кавалергардский вальс. Книга пятая

– «Без него»?? Ты сейчас о Чернышёве?

– Ну, конечно, о нём!! Варя мне написала, что он обручился с какой-то княжной. И собирается жениться…

– И ты намерена этому помешать?

– Я не знаю… Но мне нужно в Петербург! Отпусти меня, пожалуйста! Иначе я с ума сойду!

– Я понимаю…, – грустно кивнула Елена, вытирая слёзы. – Но, может быть, ты ещё немного подождёшь? Потому, что твоего Чернышёва нет в Петербурге.

Надя осеклась:

– Откуда тебе известно?

– Как раз сегодня я собиралась тебе об этом сообщить. Помнишь, Александр в Потсдаме тебе сказал, что Чернышёв выполняет какое-то важное поручение и поэтому не сопровождает его в поездке. Так вот, я написала своей сестре Марии, и попросила её разузнать об его местонахождении. Сегодня с утренней почтой получила от неё ответ.

– И где же он?

– Твой Чернышёв сейчас на Кавказе. Император назначил его адъютантом при главнокомандующем в Тифлисе.

Надя в растерянности опустила руки. Елена заискивающе взглянула её в лицо:

– Надюша, милая! Побудь со мною ещё до весны. Вот я к масленице рожу, а там, глядишь, что-то разрешится. Вернётся твой Чернышёв в Петербург. И поедешь. Обещаю, я тебя отпущу!

1802 год ноябрь

Санкт-Петербург

Каменноостровский дворец

Варя сидела в покоях Елизаветы Алексеевны в ожидании оценки эскизов, сделанных на Александровской даче и в Царском селе. Охотников стоял чуть поодаль и делал вид, что рассматривает гобелен с изображением сцены Полтавской битвы. Сам то и дело украдкой поглядывал на Елизавету.

– Прекрасно! Мне очень нравится вот этот, – императрица вытянула лист и протянула Варе. – Если сюда добавить позолоты, будет великолепно смотреться на белом фарфоре.

– Согласна, – кивнула та. – Только почему обязательно на белом? Ваше величество, мне пришла мысль. Давайте сделаем сервиз чёрным? – и, видя недоумение в лице государыни, поспешила уточнить, – Только представьте! Чёрный благородный цвет с бархатисто-матовым оттенком. А на нём в белом овале – пейзаж, окаймлённый золотом. А на крышечках сделаем ручку в форме короны Российской империи. И фрагмент горностаевой мантии…. А?

– Неожиданно! Мне нравится! – призналась Елизавета и столкнулась взглядом с Охотниковым. – А, что Вы думаете, Алексей Яковлевич?

– Полностью согласен, Ваше императорское величество, – ответил тот, беззастенчиво «поедая» государыню влюблёнными глазами.

Елизавета с трудом оторвала взгляд от молодого человека и вернулась к эскизам:

– Я предлагаю вот этот рисунок поместить на супницу. Этот – на сливочник, а этим – украсить глубокие тарелки. Алексей Яковлевич, распорядитесь от моего имени, – и она протянула Охотникову выбранные эскизы с пометками, сделанными её царственной рукой, – Чтобы их отправили незамедлительно в Москву господину Протасину.

Тот послушно взял папку с рисунками и, откланявшись, удалился.

– Ваше величество, завтра мы с Алексеем едем в Гатчину, – напомнила Варя. – Будут у Вас пожелания по поводу выбора Гатчинских пейзажей?

Она усмехнулась:

– Что там выбирать? Сделайте эскиз фасада Гатчинского дворца с плацем. Это будет достойно памяти о Павле Петровиче. Чуть не забыла! Не заходите во дворец! В настоящее время там пребывает великий князь Константин Павлович, – и Елизавета, понизив голос, уточнила. – Он содержится там под домашним арестом.

– Ясно.

За время короткого пребывания в Петербурге, Варя была наслышана столичных сплетен по поводу скверной истории, в которой был замешан Константин. Говорили, что пострадала женщина, иностранка. История передавалась шёпотом в страхе быть услышанной, и оттого обрастала какими-то чудовищными подробностями.

1802 год ноябрь

Гатчина

Алёша уложил в папку сделанные Варей эскизы фасада Гатчинского дворца и забросил в карету тяжёлый мольберт и саквояж с красками. Отряхнул снег с Варюхиного воротника и осторожно поинтересовался:

– Может, передумаешь? Не пойдёшь?

Она упрямо покачала головой:

– Нет, Лёша. Я хочу туда пойти.

– Тогда я – с тобой!

– Нет. Я пойду одна, – категорично возразила она и направилась ко дворцу.

– Я с визитом к великому князю Константину Павловичу, – сообщила она преградившему ей дорогу конвоиру.

Гатчинский лейтенант с нескрываемым любопытством покосился на неё. Это был единственный визитёр за два месяца пребывания великого князя под конвоем.

– Не положено, – лениво заявил он.

Варька вытянула из муфты свернутый трубочкой лист:

– У меня разрешение от Её императорского величества на посещение императорских дворцов.

Конвойный развернул документ, с интересом пробежал его глазами. Затем ещё раз смерил подозрительным взглядом посетительницу:

– Художница??… Хм… Алкогольные напитки при себе имеете?

– Что? – удивилась она. – Какие напитки?… Нет у меня ничего.

– Ну, ладно. Так и быть, идёмте.

Варя засеменила за лейтенантом по лестнице наверх. У покоев великого князя они остановились. Офицер приоткрыл дверь. Вяло обратился к Варьке:

– Как доложить?

– Госпожа Протасина, – представилась она.

– Ваше высочество. К Вам госпожа Протасина. Просит аудиенции. При ней разрешение от государыни Елизаветы Алексеевны.

– Кто такая?! – услышала она раздражённый голос Константина.

– Не знаю, – пожал плечами лейтенант. – Какая-то художница.

Варька настойчивым движением руки отодвинула его в сторону и вошла в покои:

– Это я, – сообщила она без излишних церемоний и аккуратно прикрыла двери, оставив караульного снаружи.

Константин Павлович в замешательстве замер, приглядываясь к незваной гостье:

– Варвара Николаевна?? – прошептал он и тут же усомнился. – Нет. Откуда же Вам здесь взяться? – и вдруг озарился новым предположением. – Мадам Арауж?!!

Вымолвив это, великий князь смертельно побледнел и шарахнулся назад. Натолкнувшись на маленький столик, опрокинул его, запнулся, едва не упал. И в страхе забился за тяжёлую бархатную портьеру.

– Уходите!! – застонал он оттуда. – Заклинаю Вас! Оставьте меня. Не мучайте… Довольно. Я не хотел! Не хотел!!!

Из-за портьеры послышались глухие всхлипывания.

Варька была обескуражена. Она, конечно, не рассчитывала на то, что Константин будет сыпать любезностями, но такого уж и вовсе не могла предположить! В голову неминуемо закралось смутное сомнение: а не сошёл ли великий князь с ума?

Она взяла себя в руки и уверено направилась к месту, где скрылся негостеприимный хозяин. Отдёрнула ткань и увидела сидящего на полу Константина. Он сжался в комок и выставил вперёд руки, точно ребёнок пытающийся защититься от воображаемого монстра.

– Что с Вами? – недоумённо произнесла Варя.