Александр Бубенников - Княжья доля

Относительно того, знает или не знает государь об измене хана и его договоре с королём, Моисей осторожно сказал, что, конечно, знает, но внял мудрому совету Мамона сделать вид, что «знать об этом не хочет, чтобы не разочароваться в старом друге и союзнике».

Хан весело хлопнул кулаком себя по колену и зло подумал про себя, что призывом идти и опустошить Киев государь предоставляет ему последний шанс подвести черту под испытаниями, выпавшими их дружбе и как бы оживить выдохнувшийся мирный договор старых друзей и союзников. Можно было бы этим и удовлетвориться, но хан спросил иудея насчёт стратегических целей государя, где набег на Киев крымских оказывался всего одним, пусть немаловажным звеном, в цепочке сложной восточноевропейской геополитики.

Ученый иудей Моисей подробно просветил Менгли-Гирея, что набегом на Киев выстраивается временный антиказимировский блок Москвы, Крыма, Молдавии и Венгрии. И сразу за набегом Менгли-Гирея на литовский Киев последует утверждение мирных договоров Москвы с Венгрией и Молдавией. А знаменательным апофеозом триумвирата государя, господаря и хана будет свадьба дочки Стефана и сына Ивана в Москве.

– Пришлю я свадебный подарок Москве из сожженного и опустошенного литовского Киева, порадую, раз он того хочет, русского государя, моего верного союзника… – расплылся в зловещей улыбочке хан. – Порадую, блаженного друга-союзника Ивана, так сказать, великого в своих дипломатических коварствах…

Хитрый Моисей тактично и бесстрастно поправил хана:

– Подарки из киевских трофеев следует послать государю непременно… – он сделал легкую паузу, и хан метнул в него свой гневный вопросительный взор – ну и что дальше? – …Только не надо обижать государя нарочитым намёком, тем более, письменным или устным, что это трофейные подарки посланы ханом на свадьбу сына государя…

– Как это?.. – удивился Менгли-Гирей. – Послать подарки киевские и не обидеть подарками… Разве так можно?..

Иудей мягко улыбнулся и добавил ангельским голосом:

– Послать киевские подарки нужно как можно быстрее, не привязывая их к свадьбе Ивана Молодого и Елены Волошанки… А уж после этого мы и союзы государя с господарем и свадьбу устроим, как полагается… Укрепим дружеский союз их семейственным… А хану уроки из двух договоров извлечь надо и оставить один договор, старый и проверенный годами с государем…

Последнее замечание было неслыханной дерзостью. Хан хотел дать волю своему гневу, ещё бы его укорили в неверности государю и данному ханскому слову… Но Менгли-Гирей, закрыв глаза, ослепшие от нахлынувшей ярости и боли, прошелестел одними губами:

– Я буду верен своему ханскому слову и своим союзникам московским государю Ивану и его соправителю-сыну… до гроба… Аллах тому свидетель. На нашем веку измен не будет, а после нас пусть решают потомки наши – быть или не быть союзу Москвы и Крыма…

Менгли-Гирей по напряженному лицу Моисея понял, что в этих торжественных клятвенных словах должно быть место и иудеям, без усилий и трудов которых не было бы и союза Москвы и Крыма, и анти-литовской их коалиции… Хотел было уже озвучить мысли о месте иудеев в союзе Москвы и Крыма, их праве воспользоваться плодами этого союза, будь то в землях Москвы или Крыма, но передумал и раздраженно махнул рукой, давая понять, что разговор окончен.

Утром хан вызвал послов государевых Шестака и Кутуза и велел им передать, что по-прежнему считает себя верным союзником государя и неприятелем короля, и в знак ненависти к Казимиру исполнит то, что он должен совершить, укрепив союз с Москвой, – опустошить литовский Киев…

Уже скоро осенью 1482 года хан Менгли-Гирей с многочисленной татарской конницей подошел к Киеву. Сопротивление хану на берегах Днепра на удивление многих в Москве и Литве было небольшим, робким – чувствовалось, что горожане не ждали набега…

Киевские вельможи даже не успели толком организовать достойную оборону, а королевский наместник вместе с воеводой Иваном Хоткевичем продемонстрировал всем свою полную беспомощность в отражении угрозы. Крымские полководцы уже не могли, да и не хотели сдерживать своих воинов, нацеленных на знатную добычу киевскую, раздраженных и сдерживающих себя от разорения и грабежа мелких городов на своём пути. Войско крымчаков жило мечтой об опустошении первопрестольной столицы, упоении неслыханным грабежом – и дорвалось до своей цели.

Киев был взят в одночасье, пленён тамошний никудышный воевода Хоткевич, вооруженная до зубов литва побежала, русские защитники Киева забились в свои щели…

Крымчаки, как прожорливая степная саранча растеклась по первопрестольному Киеву. Крымчаки не щадили ни старого, ни малого, ни женщин, ни детей, в охотку грабили и богатеев, и бедняков, если у тех было хоть что-то малость ценного, что можно было унести и увезти в конских повозках. Обдирали с неслыханной радостью и энтузиазмом знаменитые на весь мир церкви и монастыри, возрожденные после Батыева нашествия и отстроенные заново.

В Софийском соборе и Киево-Печерской лавре крымчаки расхитили утварь и ризы, содрали оклады с драгоценных старинных икон, выдирали украшения со стен, потолков, полов. В довершение всего крымчаки запалили и обратили в пепел монастырь Печерский. Волна татарской конницы, озверев от грабежей и опустошения, как нахлынула неожиданно, так и отхлынула, уведя с огромный полон вместе с откупом со всех живых, кто остался в разоренном и опустошенном Киеве.

А в Венгрии у короля Матфея уже находился с московским посольством дьяк государев Федор Курицын. Вельможа Ян не обманул его в Москве. Дьяку был оказан поистине королевский приём сразу после нападения татарской конницы крымчаков на многострадальный Киев, принадлежащий врагу Венгрии и Москвы королю Польши и Литвы Казимиру. Обе стороны при утверждении договора, заключенного в Москве, и разменных государственных грамот условились вместе воевать Польское и Литовское королевство в удобное для государя Ивана и короля Матфея время.

К тому же государь московский через своего доверенного посланника, дьяка Курицына потребовал в свете заключенного договора от короля Матфея поспособствовать улучшению гражданского образования Руси и развитию новых ремёсел и промыслов. Доставить из Европы в Москву инженеров и пушкарей, умеющих лить пушки и стрелять из них; получать серебро для производства драгоценных больших и малых сосудов; зодчих для строительства и обустройства церквей, домов, городов; горных мастеров для добывания драгоценных руд и металлов.

«У нас есть огромные запасы серебра и золота, но мы не умеем чистить руду… – передавал слова государя дьяк Курицын королю Матфею в присутствие вельможи Яна. – Услужи нам в добыче и очистке руды, и тебе услужим всем, что находится в моём государстве».