Андрей Павлов - Diu iecoris (долгожитель)

Мать умерла от бубонной чумы в 1848 году, ее тогда еще не умели лечить. После ее смерти отец уехал в неизвестном направлении, и больше его никогда не видел.

Для себя решил сразу – семью не заводить. По крайней мере пока не почувствую вкус еды. Не хотел горя и разочарования близким и самому пройти через то, через что прошел отец. Так лучше всем.

Недавно был в музее павшим воинам. Там, среди многих экспонатов, запомнился один, который позволяет обосновать решение быть одним: похоронка. Мать отправила сына на войну, и он погиб. Вместе с цинковым гробом, который не открыть, чтобы обнять и поцеловать своего ребенка на прощание, – пожелтевший листок формата А4, где красивым почерком чернильным пером написаны жуткие слова:

«Уважаемая Кира Петровна! С глубоким прискорбием сообщаем, что ваш сын, Семенов Александр Григорьевич, погиб, выполняя долг защитника Отечества…»

…И так далее. Ниже – подпись: командир и замполит.

Хотелось бы увидеть того писаря, который выводил эти красивые (по форме, не по содержанию!) строчки каждый день, а может быть, и по несколько раз в день! Будь на его месте – поседел или сошел с ума. А может, он и есть – сошедший с ума. Выполняющий долг и несущий горе. И никто его не смеет осудить! Он выполнял долг. Как и тот, о котором он писал.

Поставив себя на место этой женщины, понял, что поступил правильно. Много сказано о том, что дети не должны уходить раньше родителей. Но они, родители, не задумываются об этом, пока не придет беда в их дом. И вот тогда они начинают вспоминать те дни, когда, вместо того чтобы идти в кабак или на дискотеку, да и просто бухать под подъездом, могли бы остаться со своим ребенком, объяснить ему, что такое хорошо, что такое плохо!.. Если начинают вспоминать, осознав, что их ребенка больше нет.

Ох, прав Федор Михайлович! Вот уж прав был в позапрошлом веке!

«…въ написанныхъ законахъ нигде нетъ статьи, ставящей преступлениемъ ленивое, неумелое и безсердечное отношение отцовъ къ дътямъ. Иначе пришлось бы судить полъ-России, – куды, гораздо больше. Да и что такое безсердечное отношение? Вотъ если бы жестокие истязанья, какие-нибудь ужасныя, безчеловечныя… ременная плетка, да еще маленькая, по показание девицы Шишовой, – решительно не можетъ подойти къ статье свода законовъ и составить пунктъ обвиненья. „Секли, дескать, розгой“. Да кто жъ не съчетъ детей розгой? Девять десятыхъ России сьчетъ. Подъ уголовный-то законъ уже никакъ нельзя подвести. …Но позвольте, покажите мне такую статью свода законовъ, которая повелевала бы мне, подъ страхомъ уголовнаго наказанья, ласкать детей, да еще шалуновъ, безсердечныхъ, дрянныхъ воришекъ и изверговъ…»

…По дороге домой, после работы, вижу то, что творится с этими детьми, на которых современным родителям наплевать… Пороть… И в первую очередь – родителей.

Нет смысла описывать путь из дома на работу.

Слишком рано. Все невыспавшиеся и злые. Чем-то недовольны и раздражены. Понятно чем: рано встали, едут или идут в основном туда, где им все надоело и бесит. Но идти и ехать надо – без этого не проживешь. А если за плечами семья, которую ты содержишь, – тем более. Поэтому – о пути домой.

Он прекрасен! Люди вокруг уже отошли от злого утра. Некоторые получили премию или заработную плату, поэтому навеселе. Отдельные – обрели повышение и также этому рады. Кто-то едет с корпоратива, кто-то – со дня рождения. У женщин разгладились утренние морщины, они посвежели. У мужчин наряду с завораживающим запахом Kenzo Totem, присутствует легкий «свежачок» – перегар. Это не раздражает, лишь бы только не дышали в тебя…

Конечно, если ждут дома, то каждый твой приход туда замечателен: тепло и нежность разливается по всем направлениям! Потому что тебя любят и ждут. И при этом нет различия, человек встречает или животное. Собака. Она (без конкретизации пола – сука или кобель) будет ждать тебя всегда. Смотреть в окно, слушать каждый шорох во дворе, поднимать свою мордочку, нюхая воздух, идущий с улицы, – вдруг ты там! А когда она учует тебя, твое приближение, то радостно завиляет хвостом, опустит уши, прижав их к голове, всем своим видом покажет: как же долго я тебя ждал (а), дорогой мой человек!

Хотя нет: сука – это собака, а кобель – это пес. Пусть так.

Не завел собаку, хоть и очень их люблю. Стараюсь по возможности заходить в приют, отдавать то, что им нужно, но не видеть их преданных мордашек. Тяжело.

Еще раздражают курильщики. В принципе – не против. Хочешь курить, отравлять свою и без того короткую жизнь – кури. Но зачем портить ее окружающим?! Идет молодая мама. Везет младенца в коляске. А ее обгоняет акселерат, дымя своей сигаретой. И вся эта дрянь – в коляску. Остановись! Покури в сторонке. Так нет. Сам курил и очень жалею об этом. Единственное, что бы изменил в прошлом, – это курение. Никогда бы не начал.

Ну а так путь домой – прекрасен. Повезло, что живу на окраине, среди прекрасных зарослей рябин, сосен, елей и лип. Особенно последних, запах которых в свой сладкий расцвет поражает и наслаждает!

Идешь и смотришь, как радуются тому, что происходит вокруг, местные жители, не подозревая, что рядом с ними совершаются странные, а порой загадочные и страшные события…

Не все могут найти себя в этом мире. Имею в виду тех, кто также Долгожитель, но не Обреченный. Некоторые хотят независимости, поэтому исчезают навсегда от посторонних глаз.

– Почему Купер (Cooper), Денис?

– Не просто Купер, а еще и Дэн!

Мы сидели в Уотерфанд-парке Портленда на лавке. Осень подходила к концу, и ветер гонял по земле последние опавшие листья. Местный дворник безуспешно пытался их собрать, но они словно играли с ним в догонялки. Наконец он махнул рукой и побрел в сторону выхода из парка.

– Вот как?! Дэн Купер… Звучит!

– Спасибо, я знал, что вам понравится. – И он негромко рассмеялся. – Lee Cooper мои любимые джинсы, поэтому и взял эту фамилию. А теперь нужны деньги.

– Скажите, какая сумма вам нравится?

Он засмеялся и подыграл:

– Пять тысяч?

– В месяц?

– В год.

– Да. Нам с вами не по дороге.

Мы оба засмеялись.

– А вы прекрасно помните «Золотого теленка», Денис!

– И вы, дорогой друг.

– А если серьезно. Сколько вы будете требовать?

– Не менее двухсот тысяч долларов. Этого мне хватит пожить роскошно. А когда они закончатся, то и я закончусь.

– А вы не боитесь, что вас «закончат» раньше, чем вы попадете на борт самолета?

Он резким движением поймал пролетавший мимо листок, повертел его в руках.

– Посмотрите на него! – Он показал мне листок. – У него два пути: или сгнить, оставив от себя только смрад, или сгореть в костре, подарив тепло. Так и я. Не хочу после себя оставлять смрад.