Олег Иралин - Для кого встаёт солнце. Доблестным предкам посвящается

Она так непринуждённо и искренне озвучила просьбу, что князя охватили сомнения. «Наверное, я напрасно заподозрил их! – подумал он, раскаиваясь в выказанном жене гневе. – Она так молода и красива, а он почти старик. Какие чувства могут их связывать?!»

– Я подумаю, – заверил он жену, шагнул к ней и крепко обнял. – Прости за… если чем обидел. Пришлось важное решение принимать: скоро пойду в Степь, к половцам. Расставание терзает сердце, но зовут стоны да слёзы жён и матерей, всей земли русской, по которой, собирая полон, скачут поганые!

Милослав отстранился и взглянул в помрачневшее лицо Миланы. Её синие, широко раскрытые глаза подёрнулись влагой, и она, коротко всхлипнув, отвернулась. «Как я был неправ! – укорил себя князь. – Разве можно ревновать этого ангела!» Благо, что не знал князь о том, кто послужил причиной набежавшей слезы и заполыхавших щёк!

Наступившим утром Милана проснулась с гнетущим чувством. Весна разливала тепло, и каждый приходящий день становился всё краше, но он приближал разлуку с любимым. Княгиня, сама не своя, терзалась мыслями половину дня, пока вдруг не поняла, что из сложившейся ситуации можно извлечь выгоду! Что, если получится убедить мужа оставить Белояра в Вырьеве, в числе тех, кому доверена будет охрана княжеской семьи и горожан? Тогда она сможет ещё чаще видеться с ним, и никто не помешает их встречам! Милана дождалась обеда и, зная, что после трапезы Милослав находится в благом расположении духа, поспешила к нему. Она прошла распахнутыми дверями в комнату и застала у князя воеводу. Они, прервав беседу, обернулись к ней, и Милана, не желая мешать, сказала:

– Вижу, у вас небольшой Совет?

– Что ты, лебёдушка моя! – ответствовал князь, расточая ласку напоказ. – Вышата вот просит сына своего в составе той дружины оставить, что остаётся в городе. Не верит, видать, воевода в успех!

– Разве можно, князь! – поспешил с оправданиями воевода. – Моё ли дело сомневаться в победе! Как лучше хочу, чтобы княгиня с сыночком и матушка твоя под верной защитой были. Кому, как не моему сыну доверить?

– Надо же! – изумлённо протянул Милослав. – А княгиня мне вчера иное утверждала. Мол, пора твоему Пересвету в старшую дружину, в начальные люди перебираться! А где, как не на ратном поле, командиру о себе заявлять? Болота в Вырьеве воеводствовать оставляю. На вторую сотню толкового десятника назначай, ну а на его место, так и быть, своего сына ставь. Пойдёт с нами, славу стяжать и…

Милослав взглянул на Милану и, не желая при ней вспоминать о желаемой добыче, продолжил фразу иначе:

– И опыта командного набираться.

Во всём Вырьевском войске, вплоть до последнего ратника, царило ожидание скорой победы и, как следствие, богатой наживы. Повсюду только и слышались разговоры об удачном походе Святополка и Владимира. Старшая дружина традиционно рассчитывала на довольно весомую долю, и никто не хотел попасть в число гарнизона, оставляемого для защиты города. Болот не имел знатной или богатой родни. Больше того, кроме вышедшей за крестьянина сестры, у него вообще никого не было, и в силу независимости его характера, за плечами никто из влиятельных людей не стоял. Кроме того, оставляя сотника, князь высвобождал место в старшей дружине, имея хороший предлог, идя наперекор просьбе воеводы, вовлечь его сына в поход. По хмурому лицу Вышаты было заметно, что решение князя не привело его в восторг, но возражать он не решился. Воевода поклонился и вышел, и княгиня приступила к исполнению задуманного.

– Как не хочется с тобой расставаться, милый! – сказала она, печально вздыхая. – Что будет с тобой там, вдали от дома, и с нами без тебя?

– Не беспокойся, моё золотце, врагу не устоять! Я разбил их у Переяславля, разобью и в степи. Знай, что в самой жестокой сече я буду думать о тебе! Под тучей стрел и стеной копий, разя половца мечом, я буду помнить о тебе и Боруславе!

– Но что будет с нами? – спросила княгиня с тревогой. – Вдруг, пользуясь твоим отсутствием, к нам пожалует враг?

Услышав её, Милослав расхохотался от всего сердца.

– Какой враг?! Все боеспособные половцы грузин защищают, а среди соседей врагов у меня нет! Разве Андрей Рыльский, так у него силёнок не хватит на осаду, да и кто из князей после этого его поймёт: идти войной на того, кто сейчас за всю Русскую землю стоит!

– Одному Господу ведомы наши пути, – сказала Милана, подняв глаза к потолку. – Всё может измениться в одночасье, а все сильные воины с тобой. Оставь и в Вырьеве кого-то! Взять хотя бы Белояра, ведь нет в дружине умелее и храбрее его! С ним нам всем спокойнее будет твоего возвращения дожидаться!

– Оставить Белояра? – удивился князь и снова рассмеялся.

В этот раз смех выдался другой, какой-то натужный и скорее похожий на кашель. «А вдруг она видела, вдруг успела очнуться тогда, в зимнем лесу? – кольнула мысль в самое сердце. – Может, в её переменчивости причиной вовсе не воевода, а этот дружинник?!»

– Что в том смешного? – спросила княгиня и надула губки.

– Ты права, душа моя, Белояр лучший мечник, но именно поэтому его место в бою. За свою безопасность не волнуйся – я сам позабочусь о ней.

Милана поджала губы, но поняв, что разговор окончен, с каменным лицом вышла, шурша складками платья. Хлопнула дверь, и Милослав задумался. Он вдруг вспомнил битву под Переяславлем и ту схватку, в которой Белояр спас воеводу. Он поймал себя на мысли, что ему вовсе не хочется, чтобы, случись что-то подобное в степи, этот дружинник снова спас Вышате жизнь. «Надо отдалить его от воеводы на поле боя, чтобы ни по какой случайности его не оказалось рядом с этим наскучившим стариком! – решил он. – А определю-ка я его в телохранители к Родиону! Он воеводе неподвластен и в бою будет особняком, вместе с тем, по юности своей, на месте не усидит, в гущу кинется!» Милослав улыбнулся своим мыслям. Широкими шагами он подошёл к окну, взглянул на стаю летящих к лесу птиц и подумал: «А не кинется, так надоумим!»

Милана возвратилась в горницу в слезах. После разговора с мужем ей ничего не оставалось, как страдать в ожидании предстоящей разлуки. Каждый день она старалась увидеться с влекущим её дружинником и переброситься с ним парой фраз, но ей никак не удавалось остаться с ним наедине.

– Что это княгиня наша к тебе зачастила? – спросил как-то один из дружинников у Белояра.

– Ко мне… княгиня? – удивился тот. – Ты что, белены объелся? Кто я и кто она! Так, общаемся при встрече!

– Ну да! – хмыкнул сослуживец, но озвучивать свои мысли не стал.

«Зачастила княгиня! – вспоминая услышанное, усмехнулся Белояр, уже направляясь в конюшню кормить своего коня. – Скажет тоже! Как будто она к нам с моей Златой в гости зачастила! Просто помнит, что зимой жизнь спас, ну и не обходит вниманием! Хорошо, хватило ума перед дружиной не признаться! Князю, поди, итак неловко!»