Сергей Шаповалов - Живущий Правдой

– Признайся, ты мечтал завладеть ей?

Хармхаб почувствовал, как ему становится стыдно, и Эхнейот видит отражение стыда не его лице. Знает все, что он думает. Читает его сердце. Слышит все, что хранит Эб Хармхаба. Бывало! Иногда возникали такие мысли. Да! Как-то представлял себя правителем, сидящим на троне со всеми регалиями, а вокруг строй сановников. Но это – всего лишь грезы. Любой чиновник иногда представляет себя правителем. Что в этом осудительного? Он не добивался трона. Полные губы Эхнейота расплылись в презрительной улыбке.

– Любой чиновник, говоришь! Все вокруг – черви. Только ты можешь надеть корону. Бери!

Хармхаб послушно потянулся к священному венцу. Он попытался взять корону со стола, но она оказалась изготовлена из камня. Он никак не мог ее поднять. Золотая кобра, обвивавшая красную гранитную тиару, зашипела, хищно расправив капюшон, и попыталась вонзить острые клыки в руку полководца.

– Что? Не получается? – правитель залился утробным каменным смехом.

– Верховный жрец Та-Кемет и лучший друг правителя, мудрейший Эйя! – пропел рисут над самым ухом.

Хармхаб вздрогнул всем телом. С облегчением понял, что очнулся от кошмара! Солнце слепило глаза. Прохладная вода ласкала тело. Привидится же такое. Хармхаб захотел еще выпить полную чашу вина.

– Принеси-ка мне неразбавленного, красного, – хрипло приказал он рисуту.

– Верховный жрец Та-Кемет и лучший друг правителя, мудрейший Эйя! – еще раз, чуть ли не шепотом повторил слуга.

Что там рисут сказал? Кто пришел?

Полководец поднял глаза. Над ним возвышался жрец в длинной желтой одежде высшего сана. Через плечо шкура леопарда переливалась чистым мехом. В сухой жилистой руке длинный посох, на верхушки которого поблескивал золотой анх. Черты лица расплывались. Хармхаб никак не мог сосредоточить взгляд. Наконец лицо верховного жреца Йота приобрело четкие формы. Перед ним предстал Эйя. Высокий крепкий старик с вечно каменным выражением и безучастным холодным взглядом. Бритый гладкий череп сиял, так что можно нимб увидеть вокруг. Лицо высохшее, но морщинки разглажены, насколько это возможно, особыми мазями. Глаза тонко подведены черной тушью.

– Здоровья и силы! – приветствовал его верховный жрец сильным, совсем не старческим голосом.

– Живи вечно! – глухо ответил Хармхаб, вылезая из воды.

Слуги обтерли его мягкой тряпкой, помогли надеть чистую одежду, обули в новые белые сандалии. Эйя внимательно взглянул Хармхабу в лицо, и озабоченно произнес:

– Не важный вид у тебя, полководец. Устал?

– Как ты думаешь? От разлива до разлива в этой проклятой Куши. Я весь высох и прокоптился на солнце. Еще немного, и песчаные блохи загрызли бы меня совсем. А местный хлеб! Ты пробовал их хлеб? Коровьи лепешки вкуснее.

– Странно! – Эйя поморщил гладкий лоб. – Раньше непобедимый Хармхаб никогда не жаловался на трудности. А тут вдруг расплакался.

– Ничего я не плачу, – с обидой ответил Хармхаб. – Что мне, устать нельзя.

– Тебе – нет. Я старый и больной – не устаю, тружусь на благо страны. И ты не должен уставать.

– Прости, – поклонился Хармхаб, устыдившись. – Что за дела привели тебя в мой дом?

– Властелин Обеих Земель, да живет он вечно, вековечно, желает видеть тебя.

– Но мне доложили, что Солнечный охотится далеко от Уаста.

– Да. Охотился. Но, узнав о прибытии любимого полководца, приказал сворачивать охоту и возвращаться.

– Надо устроить ему парад войск, – тяжело вздохнул Хармхаб. – Попробую собрать чезу, пока они еще не напились до зеленых крокодилов.

– Уж постарайся. И не надо так грустно. Правитель обожает тебя. Всегда ставит всем в пример. Иногда я слышу из его уст фразы, случайно оброненные тобой.

– Я люблю правителя и все сделаю, для его утехи, – мрачно пообещал Хармхаб. – Надеюсь, после мне дадут отдохнуть несколько дней?

– Будешь пьянствовать до одури со своими командирами и бить, ни в чем не повинных бегемотов?

– Да! – честно признался Хармхаб.

– Не получится, – огорчил его Эйя. – Отдых для тебя закончился.

– Но почему? – Хармхаб чуть не задохнулся от обиды.

– Прибыло посольство от Суппилулиумы. – лицо Эйи сделалось гранитным. – Кадешу 50 50 Кадеш – древний город в Сирии, расположенный на реке Оронт. Считается, что развалины крепости Кадеша находятся близ Телль-Неби на территории современного запада Сирии, недалеко от гран ицы с Ливаном. угрожают хетты. Город вот-вот готов сдаться.

– Как это так? – Хармхаб не мог поверить. Его словно двинули дубиной по голове.

Неприступная крепость, огромный гарнизон. Великий Кадеш. Белый Кадеш. Самый северный форпост Кемет, с таким трудом завоеванный еще Менхеперра Тутмосом. Сколько крови пролито под его стенами. Сколько лучших сынов Кемет пали в боях, когда усмиряли восставший город при Мааткара Хенеметамон Хатшепсут. И что теперь он слышит? Готов сдаться?

– Вот так просто – без боя. – Эйя огорченно развел руками

– Правитель Итаккама предал нас?

– Еще не все понятно, но думаю – да. Он боится хеттов и готов переметнуться на сторону Суппилулиумы.

– А Расесси? Что с Расесси, наместником Кемет в Кадеше? – вспомнил Хармхаб про своего друга детства и товарища по оружию. На сердце стало тревожно. Расесси уже много лет служил посланником в этой далекой северной крепости. Отважнее человека редко встретишь. И хладнокровия ему не занимать. – Постой-ка! – Хармхаб пристально впился взглядом Эйе в глаза. – Супруга Расесси – твоя дочь. Она тоже в Кадеше.

Эйя чуть заметно вздрогнул, но тут же совладал с собой и даже не отвел взгляд.

– Встретимся с посольством – узнаем. Возможно, все это – вранье.

Верховный жрец уселся в роскошные носилки. Восемь крепких слуг подняли мудрейшего. Еще двое слуг прикрыли голову Эйи от солнца огромными опахалами из страусовых перьев.

– Поторопись собрать чезу. Правитель хочет видеть бравое войско, а не толпу пьяных дикарей.

– Все будет исполнено, мудрейший, – пообещал Хармхаб.

Послышался веселый детский смех. На дорожку выбежала маленькая Туйя и тащила за руку Сети, уже вымытого, в чистой одежде. Взгляд Эйи потеплел, когда он увидел младшую дочь Хармхаба.

– Почему ты не разрешаешь Туйи жить в моем доме? – Глаза жреца наполнились тоской. – Она так похожа на мою маленькую Мутнежмет.

–У тебя много забот. Твой дом вечно заполнен писцами и жрецами. А девочке нужна забота.

– Можно подумать, ты о ней заботишься, – упрекнул его жрец. – Я вечно встречаю маленькую Туйю в доме Ахмосе. Твоя старшая дочь Шеээрэрэ скоро сама станет матерью, так еще Туйя на ее шее. А кто это рядом с ней? – Эйя помрачнел. – Я слепну, или вижу перед собой сына старшего лучника Парамессу.