Ирина Костина - Кавалергардский вальс. Книга первая

1793 год лето

поместье Дубровицы

– Матушка, я не хочу в Петербург! – заявила Варя.

Анна Даниловна была занята тем, что просматривала почту, и не придала значения заявлению дочери.

– Не говори глупости, – произнесла она, поглощённая распечатыванием письма от княгини Шаховской в предвкушении свежих сплетен столичной жизни.

– Мама! – Варя в гневе притопнула ножкой, – Вы меня не слышите!

– Как можно тебя не слышать, когда ты кричишь, будто рыночная торговка, – поморщилась Анна Даниловна, – Прекрати немедленно.

– Нет, не прекращу!

– Что случилось?

– Я не хочу ехать в Петербург, – повторила Варя громко.

Репнина посмотрела на неё, как на маленького капризного ребёнка и усмехнулась:

– Что за чушь?

– Это не чушь! – настаивала дочь, – Я не хочу! И я не поеду!

– Ну, полно, – Анна Даниловна отмахнулась от неё, как от назойливой мухи, – Это просто твой очередной каприз. Мне надоело его слушать.

– Это не каприз!!

– Варя, не глупи, все хотят жить в Петербурге.

– Нет, не все! – продолжала спорить дочь, – Я хочу жить в Дубровицах. Мне здесь нравится. И мне не нужен нисколечко Ваш Петербург!

Анна Даниловна отложила письмо и придала лицу участливое выражение:

– Глупенькая моя девочка, – ласково проворковала она, – Что ты знаешь о Петербурге? Видела бы ты, какой у меня там красивый дом – нечета этому поместью. Я уже написала управляющему, чтобы он подготовил для тебя комнаты. Представь только – у тебя будет пять комнат, не то, что здесь, какая-то крохотная спаленка! Я поведу тебя по модным салонам и магазинам. Мы накупим тебе уйму платьев, настоящих из Парижа! А вечерами ты будешь ездить на балы! Ах, Варя, ты даже не представляешь, какие роскошные в Петербурге балы! А как галантны столичные кавалеры. Я займусь поисками для тебя жениха. Поверь, у меня большие связи. И все самые лучшие женихи Петербурга будут у твоих ног.

– Постойте! – нетерпеливо перебила её Варя. – Всё это хотите Вы , матушка. А Вам известно, чего хочу я? Хоть раз в жизни Вы озаботили себя этим вопросом?! Вы распоряжаетесь мною, как вещью! С детства я была Вам в тягость и оттого жила у тётки. А теперь вдруг я Вам понадобилась, и Вы полагаете, что щёлкнете пальцами и – я побегу за Вами, как собачонка, и буду плясать под Вашу дудочку?!

– Варя! – выдохнула в ужасе Анна Даниловна, – Что ты такое говоришь? Как ты выражаешься?!

Но Варька была беспощадна:

– Извините, я – не столичная барышня. Я – помещица Репнина! И выражаюсь так, как меня здесь воспитали, матушка, между прочим, с Вашего на то позволения!

И выбежала прочь из комнаты, поняв, что наговорила лишнего.

– Боже мой!…Боже мой, – стонала Анна Даниловна, судорожно обмахиваясь платком.

Нащупав на столике колокольчик, отчаянно зазвонила. Протасин-старший примчался на зов:

– Матушка, Анна Даниловна, что стряслось?

Она картинно уронила руку на вздымающуюся грудь и закатила глаза:

– Афанасий Кузьмич, голубчик,… воды.

Управляющий бросился к графину. Пока княгиня пила мелкими глотками, он распахнул окна в комнате:

– Может за доктором послать?

– Не надо, – голосом раненной птицы всхлипнула Анна Даниловна и смахнула платком невидимую слезу, – Господи, воспитание детей – такой тяжелый и неблагодарный труд! Вы меня понимаете?

Степан нёс косы в хозяйский сарай, когда вдруг услышал гулкие всхлипывания. Он прислонил косы к бревенчатой стене и пошёл на звук.

За сараем в лопухах сидела Варя и горько рыдала. Степан, перепуганный, бросился к ней:

– Варвара Николавна, что Вы?

Она взглянула на него исподлобья и шмыгнула распухшим носом. Степан принял это за разрешение присесть рядом. Они помолчали. И Стёпа осторожно произнёс:

– Я слышал, Анна Даниловна собираются увезти Вас в Петербург.

Варя поджала губу и кивнула. Степан помрачнел:

– Варвара Николаевна, не уезжайте, пожалуйста…

– Я не хочу никуда уезжать! – заявила Варька, вытирая ладонью влажную щёку.

– Правда? – встрепенулся он. – Значит, Вы не едете?

Варя быстро сообразила, что сейчас в лице Степана она может обрести заговорщика против матушкиных планов, и схватила его за руку.

– Стёпа! Ты должен мне помочь!

Он не замедлил оправдать её надежды:

– Варвара Николавна, я для Вас… всё, что Вы только захотите!!

Её глаза заблестели хитрым зелёным огоньком:

– Нужно придумать, как удержать маменьку от решения везти меня в Петербург.

Степан с готовностью включился в задачу:

– Например, Вы, Варвара Николавна, могли бы заболеть.

– Могла бы! – обрадовалась Варька, и тут же скисла. – Нет, не хочу. Придётся лежать в комнате, под одеялом. Принимать лекарства. Лишиться всех развлечений. Нет! Заболеть – это на крайний случай. Ещё?

– Можно подговорить кузнеца Никиту, чтобы «вдруг» сломалась карета Анны Даниловны, и он её будет о-о-очень долго чинить, – предложил новую каверзу Степан. – Ведь посудите – если нет кареты, то не только Вы, но и сама Анна Даниловна никуда не уедет! И Вы, вроде бы тут не причём.

– Плохо ты знаешь мою матушку, – скривилась Варя. – Она подождёт пару дней, а потом отправит твоего отца в Тверь и прикажет купить ей новую карету! Денег у неё хватит.

Степан наморщил лоб и глубоко задумался. А Варька вдруг озарилась:

– А, знаешь, Стёпа, это хорошая мысль: мы не едем в Петербург не потому, что я этого не хочу, а потому, что маменька сама не может туда поехать! А вот почему она не может поехать? А?… Думай, Стёпа!

Он ладонью взъерошил волосы и бессильно выдохнул:

– Ну, не знаю. Анна Даниловна точно не поедет в Петербург только, если ей негде там будет жить. Но ведь у неё там целый дом.

– Да, целый дом, – подтвердила Варя, – со слугами и с управляющим. Она сказала: «Я написала управляющему, чтобы он подготовил для тебя комнаты». Подожди! Она пишет ему письма. А, значит, и он ей тоже пишет!

И Варька в предвкушении созревшего плана, удовлетворённо потёрла ладошки. Степан же пока пребывал в недоумении:

– А что это значит?

– Стёпа, вспомни, как в прошлом году на рождество Афанасий Кузьмич приболел и отправил в Тверь за покупками Фёдора! И написал ему список для бакалейщика всего, что нужно купить…

– Да! Помню, – оживился Степан. – Я стащил у отца список. А Вы своей рукой, ну точь-в-точь не отличишь от батюшкиной, дописали туда всякой всячины, чего мы только ни напридумали вместе с Надеждой Алексеевной и Александром Ивановичем, – он усмехнулся. – А отец потом никак не мог взять в толк, как он умудрился всё это написать?? И решил, что от болезни!

– Ага! – рассмеялась от души Варька, – Так вот! Степан, мне нужна вся почта, что приходила матушке от управляющего! Ты сможешь мне её достать?