Денис Прохор - Изобретатель красной машины

Санитар. – Седьмой… Ты не из пужливых? Гляди, я тебе справа открою, где лицо еще ничего себе так.

Тарасов напряженно вглядывается. Лицо бледнеет.

Санитар. – Твой?

Тарасов. – Мой.

Тарасов идет к выходу. Оглядывается.

Тарасов. – Ты не прав, старик. Про старость.

Санитар. – Куда там, когда не помнишь ничего.

Тарасов. – Разве это главное? Разве это.

Дали лед.

Инт. Кабинет Тарасова. Тарасов говорит по телефону.

Тарасов. – Понимаю я, что это каток для фигуристов, но вы меня тоже поймите.

Входит Сологубов. За ним Трегубов.

Инт. Заметив Сологубова, Тарасов прикрывает трубку рукой.

Тарасов. – Тебе чего, Сологубов?

Сологубов. – Ваньку привел. Трегубов. Земляк мой. Из Сибири.

Тарасов. – Садитесь. (в трубку) Я на все согласен… Мы без льда совсем не можем. В любое время. Отлично. С сегодняшнего дня.

Кладет трубку.

Тарасов. – Уф. Будет лед. С 2 до 6. Каждый день. Кроме воскресенья.

Сологубов. – Здорово.

Тарасов. – Не то слово. Ребятам скажи, чтобы сегодня по домам не расходились после тренировки. К полуночи машина будет. Вместе поедем.

Сологубо. – Ты же сказал с 2 до 6.

Тарасов. – Ночи. Ночи, Полкаш. Скажи спасибо, что вообще дали. Нам каждый день то есть ночь дорога. Здравствуй, Трегубов Ваня. Полкаш говорит ты в русском хоккее замечательный защитник?

Трегубов. – Есть немного. А это что такое?

Трегубов показывает на шайбу, лежащую на столе.

Тарасов сдержанно хмыкает.

Тарасов. – А это Ваня шайба. Теперь с ней будешь играть. 9 9 Реальный случай, описанный Тарасовым в книге «Настоящие мужчины хоккея» Глава « Жили два друга в нашем полку»

Музыка.

Экст. Маленький экспериментальный каток в Марьиной Роще 10 10 Об этом катке упоминает Тарасов в книге «Совершеннолетие» Глава «В поисках льда». Над катком парусиновый тент.

Инт. Внутри катка звучит музыка. Знаменитый джаз «Луна»

Луна. Светит в ночном просторе.

Лучи, купая в море.

Жемчужная луна.

В центре катка тоненькая фигурка. Она танцует под музыку. Хоккеисты, здоровенные лбы, сгрудились на краю катка. Смотрят с восхищением. Рядом вполголоса ругаются Тарасов и тренер фигуристки. Женщина.

Тарасов. – Немедленно освободите каток.

Тренер. – Вы мне не указывайте. У меня еще 10 минут.

Тарасов. – Хорошо, но за это вы оставите нам патефон… или откуда у вас эта музыка идет?

Тренер. – Зачем вам?

Тарасов. – Зачем? Танцевать, конечно.

Инт. Каток. Тарасов и хоккеисты.

Тарасов. – Матч это спектакль. В нем своя драматургия. Сюжет. А главное ритм. Чувствуете ритм, значит, живете, а не заученные роли играете. Поэтому сейчас сцена атаки. Главное ритм.

Тарасов хлопает в ладоши.

Тарасов. – Давай.

Укутанный по глаза техник огрызается.

Техник. – Что давать?

Тарасов. – Самый-самый джаз. Утесова урежь.

Инт. Над катком несется разухабистый хулиганский джаз «Болельщик»

У меня есть тоже патефончик

Только я его не завожу

Потому что он меня прикончит

Я с ума от музыки схожу.

Стараясь попасть в ритм, хоккеисты атакуют ворота.

Инт. Снова каток под парусиновым тентом. Ходит ходуном. Хоккеисты отрабатывают силовые приемы.

Инт. Тарасов занимается с Трегубовым. Трегубов накатывает. Тарасов встречает его приемом. Трегубов падает на лед.

Тарасов. – Вот так, Ванька. Техника главное

Трегубов. – Теперь я давай.

Инт. Тарасов мчится на Трегубова. Столкновение. Тарасов отлетает от каменного Трегубова, как мячик. Пробивает тент и падает в снег.

Экст. Тарасов на снегу. Морщится от боли, держится за стопу 11 11 Случай описан Тарасовым в книге «Совершеннолетие» Глава «В поисках льда» . К нему подбегают хоккеисты.

Тарасов. – Кажется, стопу сломал. Эх, Иван, научил на свою голову. Теперь, наверное, отыгрался Тарасов.

Полковник.

Инт. Тарасов дожидается в приемной. Пожилой адъютант(на груди орденская планка и нашивки за ранения) грохочет на пишущей машинке. Двумя пальцами. Неуклюже. Чертыхается. Замечает ошибку. Со злостью вырывает из машинки лист бумаги.

Адъютант. – Бабская работа. Глядишь? Гляди. Гляди. Как капитан Тихонов сражается. После фельдмаршала Манштейна с самим Ундервудом. Етить его. Хокейно.. Что за слово такое?

Тарасов.– Через два кА.

Адъютант. – Чего?

Тарасов. – Хоккей через два ка пишется.

Адъютант. – Одним обойдется. Не велика цаца. А ведь предлагали. Ты же боевой офицер Тихонов. Дуй в Находку начальником базы. Тайга зеленая-зеленая. Океан тихий-тихий. Красота… Нет… Москва нужна… А то что работа бабская. Ничего, Лешенька, два года всего до пенсии.

Тарасов. – А я бы махнул.

Адъютант. – А я и махну. У кадровиков уже был. Через двое суток хабаровский литерный. Она еще ничего не знает, а я ей нате вам Евдоксия Карловна и все тут. Против бумаги не попрет. Буллит. Что за буллит такой? Вроде фамилия.

Тарасов. – Это вроде пенальти. Штраф такой.

Открывается дверь кабинета. На пороге крепыш полковник со стаканом чая в руке.

Полковник. – Товарищ Тарасов. Заходите.

Инт. Кабинет полковника.

Полковник. – Чай будете, товарищ Тарасов? Знатный чай. С сушками. Хрумкают, как новые сапоги.

Тарасов. – Товарищ полковник, у меня к вам два вопроса.

Полковник. – Всего два? Маловато для вас, товарищ Тарасов. Можно и больше. Такое дело свершили. Я вчера был в Спорткомитете. Председатель делал доклад. Мед не доклад…Золотые медали мировой универсиады… Под руководством тренера Тарасова…Повышение престижа отечественного спорта… Ах. Ужас как хорошо… И все это наш армейский спорт..

Тарасов.– Товарищ полковник, вы член спорткомитета. Вы можете помочь с решением вопроса о нашей заявке на чемпионат мира. Считаю, что сборная, костяк которой составляют хоккеисты вверенной мне команды, готова вполне.

Полковник. – Вот ты о чем? По поводу заявки. Так здесь все просто. Вопрос решенный. Мы не едем.

Тарасов. – Не понимаю, сколько еще можно вариться в собственном бульоне. Мы были готовы к международным матчам на уровне первой сборной еще в 1948 году, но пускать нас не посчитали нужным. Сказали. Готовьтесь. Тогда я написал письмо товарищу Сталину.