Эмрах Сафа Гюркан - Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг.

Новоприбывшие мудехары были обречены на корсарство. Впрочем, они и принадлежали к оседлой, но разбойничьей культуре. Большинство из них еще в Испании учиняло грабежи вместе с пиратами [58] Sebastián García Martínez, Bandolerismo, piratería y control de moriscos en Valencia durante el reinado de Felipe II (Valencia: Universidad de Valencia, 1977). . Кроме того, напомним, что за 30 тысяч дукатов орначерос получили от Филиппа II право носить оружие. А кроме того, они чеканили фальшивую монету. И удивительно ли, что такое племя пополнило ряды пиратов на новой родине? К этим мудехарам в 1614 году примкнули и христианские пираты, вынужденные покинуть Эль-Мамуру (современная Мехдия), когда город перешел в руки испанцев. В результате Сале в мгновение ока преобразился в корсарский порт [59] Roger Coindreau, Les corsaires de Sal é (Paris: Société d’éditions géographiques, maritimes et coloniales, 1948; 3. baskı, Salé: La croisée des chemins, 2006), 42–43. . Сами же его обитатели, вначале приняв покровительство султана, потом восстали и в 1627 году даже создали независимую республику; правда, постоянное соперничество между орначерос и мудехарами не позволило ей долго просуществовать.

Теперь возвратимся ко второму поколению мусульманских корсаров – к выходцам из Западной Анатолии, властвовавшим в Магрибе и с конца ХV века все чаще (и все заметнее) нападавшим на христианские побережья. В западных источниках их обозначают как турок, однако здесь надо принимать во внимание не этнический, а религиозный смысл (именно так его понимали в Западном Средиземноморье). Между прочим, часть пиратов происходила из знатных греческих родов, принявших ислам несколько поколений назад. Скажем, матери реисов Хызыра и Оруча – христианки. Однако большинство корсаров, как, например, реисы Кара Дурмуш, Кара Хасан, Курдоглу Муслихиддин, Кемаль, Бурак и Пири, были мусульманами, как говорится, с деда-прадеда.

Всех их объединяли берега Анатолии. Мусульманское пиратство в регионе расцвело после турецко-венецианской войны [60] Волкан Дёкмеджи, обратившись к венецианским источникам, посвятил свою работу указанному периоду. См. Volkan Dökmeci, «Venedik Kaynaklarına Göre II. Bayezid ve I. Selim Dönemlerinde Osmanlı Denizciliği ve Korsanlık» (Yayınlanmamış Yüksek Lisans Tezi, İstanbul Üniversitesi, 2011). . В ХVI веке пираты начали искать новые территории для охоты. Со временем скромные грабежи на море переросли в организованное корсарство и приняли очертания, подобные знаменитому «циклу пиратства» ( piracy cycle ), о котором писал Филип Госсе [61] Philip Gosse, The History of Piracy (New York: Longmans, Green and Co., 1932; Mineola: Dover Publications, 2007), 1–2. Добавим, что не стоит путать автора этой книги с ярым оппонентом Дарвина, фанатичным зоологом и морским биологом Филипом Генри Госсе, о котором рассказывает в своей книге «Отец и сын» Эдмунд Госсе. Филип Госсе был внуком Филипа Генри Госсе (и, следовательно, сыном Эдмунда), врачом по образованию, и жил в первой половине ХХ века. .

Впрочем, ровно за три с половиной столетия до английского историка этот трехэтапный процесс уже подробно описал Мустафа Али. Он тоже не был в восторге от моряков с запада Анатолии и называл их «Mellahîn-i gâret-pesend» (моряки, любящие грабить и расхищать). Али сообщает, что в большинстве своем те были турками, уроженцами предгорий Каздага, что на северо-западном побережье Малой Азии. Эти турки сперва прославились как лучники, а потом, сбиваясь в шайки по пять-десять человек, начали похищать христианские «сандалы» – лодки. Спрятав такой сандал где-то в заливах между Эгейскими островами, разбойники усаживали в него и гребца из подданных падишаха-зимми [62] Зимми́ (от араб. ахль аль-зи́мма – «люди договора», тур. zimmi) – собирательное название немусульманского населения на территории государств, созданных или завоеванных мусульманами; Пользуясь защитой жизни и имущества, зимми признавали безраздельное господство ислама, уплачивая дань (джизью), и при этом были существенно ограничены в правах по сравнению с мусульманами. – Прим. пер. – точнее, порабощали христиан, охраняемых исламским правом, – и начинали пиратствовать, нападая на те торговые корабли, которые привлекли их алчный взгляд (осм. «gözlerine yeğdirdikleri rencber gemilerün basub»). Какое-то время они совершали подобные набеги, пока не разживались на фыркату. Чем сильнее пираты приумножали богатство и опыт, тем быстрее переходили на новый уровень. Наступало время еще немного расширить судно или же купить новое, а еще лучше – получить кальетэ «по желанию» у одного из капитанов Мореи (Пелопоннеса). Накопив капитал и обретя мастерство, моряки прекращали разбойничать: они были готовы стать корсарами, а значит, им предстояло плыть в Магриб. Став корсарами, они обязались следовать определенным правилам: не нападать на мусульман и неверных из хараджгюзар [63] Харадж-гюзар – от араб. харадж (налог, синоним джизьи) и перс. гюзар (плательщик). Османский термин для обозначения немусульманского населения, выплачивающего дань или же налог, предписанный для него шариатом – джизью/харадж. Применялся также к государствам и странам, принявшим османское подданство. , не нарушать пределы джихада и газы и, раскаявшись в грехах, «следовать за благой верой, по возможности совершая намаз» [64] Mehmet Şeker (yay. haz.), Gelibolulu Mustafa ve Mevâ’ıdün-Nefâis fî-Kavâ’ı-di’l-Mecâlis (Ankara: Türk Tarih Kurumu, 1997), 288. . По крайней мере так все было в теории.

Итак, в начале ХVI века корсары укрылись в Магрибе, пользуясь выгодной для них обстановкой на Западе. Между тем они нисколько не разорвали связей с Восточным Средиземноморьем и, участвуя в газавате Хайреддина, нередко возвращались на «истинную родину» – берега Эгейского моря [65] Seyyid Murâd Re’îs, Gazavât-ı Hayreddin Paşa , yay. haz. Mustafa Yıldız (Aachen: Verlag Shaker, 1993), fol. 32b, s. 61; fol. 54a, s. 72; fol. 132a, s.112. . Например, в 1510-х годах Хызыр и Оруч зимовали на острове Мидилли (греч. Лесбос) [66] Seyyid Murâd, Gazavât-ı Hayreddin Paşa , vr. 50’ler. . Опять-таки, в 1551 году, когда реисы Синан, Каид Али и Тургуд вместе с флотом плыли в Стамбул из морского дозора, некоторых реисов, подчинявшихся последнему, возле них не оказалось – походы кончились, и те отправились в Анатолию, к семьям [67] ASV, SAPC , fil. 5, c. 246r (21 октября 1551). .

Второе поколение корсаров, уроженцы анатолийских берегов, остро чувствовали свою идентичность. Местное население их презирало – ведь они турки [68] Я хотел бы обратить внимание на некоторые выражения в «Газавате»: «Нет племени, коего я бы так не любил, как турок». Seyyid Murâd, Gazavât-ı Hayreddin Paşa , vr. 157b, s. 125; «Пускай каждому, кто захватит турка, отрубит ему голову и принесет ее мне, достанется и все, что имеется на нем, сверх награды десятью гурушами» (гуруш – осм. название серебряной европейской монеты). «Если я араб, то – бос и гол, когда же была газа великая, чтоб убивать турка под боком, потекла кровь, так что теперь роздана награда». Seyyid Murâd, Gazavât-ı Hayreddin Paşa , vr. 164a, s. 128. , – а сами они от местных тщательно отгораживались. А кроме культурных различий, приходилось заботиться и о том, чтобы местные не занимались ни пиратством, ни военной службой, – то были занятия, уготованные правящей элите, к которой турки себя и относили. Поэтому когда Оруч-реис, отказавшись от установленного в Алжире владычества, присоединит свой вилайет к османской административной системе в качестве бейлербейлика [69] Бейлербейлик – самая крупная территориально-административная единица Османской империи, непосредственно подчинена центру; провинция, которой управлял бейлербей (бей над беями). Также употребляется в значении должности самого бейлербея. Эйлет – с XVI столетия – синоним бейлербейлика. , он попросит у султана Селима разрешения набирать солдат из турок в Западной Анатолии. Однако кроме турецких солдат-иноземцев требовалось найти и корсаров в экипаж. И здесь на первый план выходят христиане – или пленники, или добровольцы, прибывшие в Алжир и принявшие ислам.