Сергей Ковалев - По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 1

Так почему же всё-таки монгольская завоевательная волна вдруг останавливается, а затем начинает из Европы откатываться? Да потому что Батый получает новость сначала о смерти Угедея (ноябрь 1241 года), а затем и другого великого хана монголов, Чагатая (май 1242 года). Оказавшись в результате старшим представителем рода, он теперь имеет право сам принять решение о сворачивании похода, что и делает. И вот летом 1242 года монголы внезапно из Европы уходят. Для европейцев этот шаг настолько необъясним, что они приписывают его божественному вмешательству. Но причина здесь самая простая, а для Батыя серьёзная: нужно выбирать нового великого хана, и стать им должен человек, близкий ему. Тут уж не до завоеваний в Европе.

Как это ни странно, и то, и другое. Или, можно сказать, для кого-то в нашей стране оно оказалось горем, а для кого-то обернулось благом.

Монгольское нашествие нанесло по Руси ужасающий удар. Во-первых, значительная часть населения погибла в результате военных действий и последовавших за ними разрушений. Так, итальянский монах Джованни Плано Карпини, проезжавший Киев по пути в ставку Батыя, отметил: «/…/ когда мы ехали через их землю, мы находили бесчисленные головы и кости мёртвых людей, лежавшие на поле; ибо этот город был весьма большой и очень многолюдный, а теперь он сведён почти ни на что: едва существует там двести домов, а людей тех держат они в самом тяжёлом рабстве» [47] Джиованни дель Плано Карпини «История Монгалов»; Гильо́м де Рубр у́ к «Путешествие в Восточные страны», М., Государственное издательство географической литературы, 1957. . Причём написано это в 1245 году, то есть пять лет спустя после взятия столицы древней Руси монголами. А когда галицкий князь Даниил, избежавший смерти и монгольского плена, решает вернуться в 1242 году, то есть через год, в свой разрушенный город Владимир-Волынский (сейчас он находится на западе Украины, недалеко от её границы с Польшей), он не находит в нём ни одного жителя, а в городок Бе́рестье, примерно в 170 километрах к северо-востоку от него, не может даже въехать из-за ужасного запаха незахороненных тел [48] Р.Ю. Почеканов «Батый. Хан, который не был ханом», М., издательство «АСТ», 2006 г., стр. 198. . Города лежали в руинах, пашни зарастали бурьяном, повсюду царили голод и нищета. Многие знания были утрачены на десятилетия. Прекратилось строительство церквей, в упадке оказались ремёсла, значительные ресурсы выкачивались монголами из Руси в качестве дани. Чтобы начать хотя бы частично восстанавливать свои силы, стране потребовались добрых сто лет. Так что ордынское иго действительно потрясло до основания основы нашей государственности.

Но, как это часто бывает в жизни, оно также привело к последствиям, которые кроме как положительными назвать нельзя. Правда, складывалась такая ситуация постепенно, в течение десятилетий.

Во-первых, централизованное русское государство начало формироваться именно при монголах. Ведь их нашествие сильно уменьшило масштабы княжеских междоусобиц, которые, собственно, и привели к тому, что Русь пала жертвой агрессора и в результате в своей тогдашней форме прекратила своё независимое существование. Имея за спиной опыт завоевания множества государств, монголы знали, что повелевать покорёнными народами легче, если поставить там одного руководителя, лучше бы из местных, который бы ими и управлял. И вот уже в 1242 году Батый вызывает к себе владимиро-суздальского князя Ярослава Всеволодовича и выдаёт ему ярлык на великое княжение, то есть делает его на Руси старшим (выше об этом уже упоминалось). После этого Ярослав сажает в Киеве своего наместника Дмитра Ейко́вича, женит своего сына Александра (будущего Невского) на дочери полоцкого князя и, таким образом, устанавливает контроль над Полоцком, а другого своего сына делает князем в Смоленске. Процесс централизации начинает делать свои первые, пусть и скромные, шаги. Дальше – больше. После смерти Ярослава ярлык на великое княжение в конце концов получает его сын Александр, продолживший укрепление власти Владимирско-Суздальского княжества над другими областями Руси. А после убийства в орде в 1246 году Михаила Черниговского, а затем в 1318 году Михаила Тверского лидерство московских князей, ставших преемниками владимирских, уже укрепляется без существенных помех. В 1327 году ярлык на великое княжение получает великий князь Владимирский и князь Московский Иван I Данилович по прозвищу Калита [49] Тогда же ордынский Узбек-хан поручает ему и сбор дани, после чего с российской исторической сцены постепенно уходят баскаки, монгольские сборщики податей; интересно, что баскаки, занимавшиеся этим чуть менее 90 лет, оставили в нашей народной памяти самый отрицательный след, в то время как русские князья, обиравшие собственный народ в течение 150 лет, вспоминаются у нас в основном позитивно. , и через некоторое время Москва становится центром Руси. В общем, в единое государство наша страна превращается при самом непосредственном участии монголов: вплоть до Ивана III все без исключения владимирские, а затем и московские князья получают «благословение» в орде. А ордынцы, таким образом, роют себе яму, в которую в конце концов и попадут, когда укрепившаяся Русь в 1480 году от их владычества освободится.

Но больше всех выигрывает от ордынского ига русская православная церковь. Хотя начиналось всё для неё печально. Как известно, при штурме русских городов монголы крушили всё подряд, в том числе, естественно, и церкви. Сами они сжигались, украшения забирались как добыча, а священников попросту убивали. Но это во время завоеваний. А затем монголы «странным образом» наших церковников не трогали и даже оказывали им покровительство. Откуда такая чуткость? Всё объясняется просто. Во-первых, монголы, будучи язычниками или, как говорили тогда на Руси, «погаными», к другим религиям относились довольно терпимо, считая, что чем больше священников будут молиться за них своим богам, тем лучше. Такой подход определил ещё Чингисхан. А, во-вторых, к христианству в целом они были и вовсе неравнодушны. Достаточно сказать, что христианкой была старшая и наиболее влиятельная жена Толу́я, четвёртого и любимейшего сына Чингисхана. Звали её Сорхахтани́-беги́ [50] Год её рождения неизвестен, но замуж за Толуя её выдали в 1203 году; умерла она в 1252 году. , и впоследствии она стала матерью двух великих ханов монгольской империи – Мункэ и Хубила́я, правивших, соответственно, в 1251–1259 и 1260–1271 годах. Её третьим сыном от Толуя был Хулагу́, завоеватель Ирана и Ирака. Сам он христианином не стал, но зато эту религию исповедовала его старшая и самая авторитетная жена Доку́з-хату́н. Известный арабский летописец того времени Рашид-ад-дин в связи с этим пишет, что «она постоянно поддерживала христиан, и эти люди в её пору стали могущественными. Хулагу-хан уважал её волю и оказывал тем людям покровительство и благоволение до того, что во всех владениях построил церкви, а при ставке Докуз-хатун постоянно разбивал [походную] церковь» [51] Цит. по: Марко Поло «Книга чудес света», М., издательство «ЭКСМО», 2009, стр. 15–16. . Фламандец [52] Житель Фламандии, которая в настоящее время является под именем Фландрии одним из регионов Бельгии. Виллем Рейсбру́к, более известный в истории под офранцуженным именем Гильом Рубру́к, который в составе монашеской миссии посетил в 1254–1255 годах столицу монгольской империи город Каракору́м, с удивлением отмечает наличие в нём действующей христианской церкви [53] Марко Поло «Книга чудес света», М., издательство «ЭКСМО», 2009, стр. 21. . Был христианский храм и в ставке Батыя [54] А.И. Гудзенко «Русский менталитет», М., издательство «ПАИМС», 2001, стр. 26. . Более того, руководители русской православной церкви, так же как и русские князья, нередко ездили в орду, чтобы получить там утверждение в должности. А ведь если утвердил тебя хан, а не князь, то и начальник тебе хан. Так что князь со своими указаниями может и помолчать…