Мила Дрим - Клятва

Генри понимающе кивнул головой. Сам он давно потерял своих близких, и хотя их нельзя было назвать в полном смысле этого слова именно близкими, чувство утраты было знакомо маркизу.

– Подскажете, как добраться до вашего дома? – нарушая тоскливую паузу, поинтересовался Генри.

– Ах, да, – Кристина, оживившись, спешно объяснила маркизу путь до своего дома. Когда Генри, отдав приказ кучеру, снова вернулся на место, девушка сидела уже более расслабленно. Нет, конечно, она не позволяла себе каких-либо вольностей, но выглядела, как и хотел маркиз, спокойно.

– Я хотел бы удовлетворить своё любопытство, – вытянув перед собой ноги, произнес маркиз.

– Что именно вас интересует? – Кристина окинула его теплым взглядом.

– Что вы делали на холме? Вернее так, почему вы скатились с него? Вас что, сбросила лошадь?

– Это был Фредди, и он не сбросил, а бросил меня, – Кристина нахмурилась. – Думаю, отец будет крайне недоволен, что я взяла его коня, да еще и упустила. Не знаю, что нашло на Фредди. Он всегда был таким спокойным.

– Думаю, что сегодня вашему отцу будет не до того, чтобы ругать свою единственную дочь, – заметил Генри, мысленно планируя в голове остаток дня.

– А завтра?

– Завтра вы будете уже далеко, – маркиз послал Кристине сверкающий взгляд.

– О чем это вы?

– Скоро узнаете, – многозначительно протянул маркиз.

Кристина намеревалась уточнить, что именно имел в виду мужчина, однако за холмом показалась хорошо знакомая коричневая крыша дома. Через пару минут блестящий экипаж маркиза Хантингдона остановился старого, 2-этажного деревенского коттеджа.

Не успела Кристина выйти из экипажа, как деревянная дверь дома с оглушающим треском, от которого часть краски упала, открылась, и навстречу нежданному гостю буквально выбежала чета Вудвиллов.

Элеонора Вудвилл нахмуренным взором наблюдала за тем, как блестящая дверь экипажа распахнулась, и из него ловко выбрался высокий, элегантно одетый мужчина. Её супруг, барон Грегори Вудвилл, стоя рядом с женой, едва сдерживал липкий страх, подкрадывающийся к нему со всех сторон. Что если, этот незнакомец – прямиком из Лондона?

Недоумение отчетливо отразилось на лицах родителей Кристины, когда они увидели свою дочь, выходящую вслед за незнакомцем из экипажа. Глаза женщины разглядели, что Кристина была в пыльной одежде, босая, да еще и с растрепанными волосами.

Первой пришла в себя баронесса. Она, подхватив пышную юбку черного платья, торопливо зашагала в сторону гостя и Кристины.

– Что случилось, Кристина? – требовательным тоном вопросила Элеонора. За супругой по пятам следовал барон. Высокий, худощавый, он казался на фоне своей дородной жены ходячей жердью. Вместе они смотрелись столь комично, что хотелось рассмеяться, но Генри вовремя напомнил себе, что перед ним – родители его покойного друга.

Маркиз, собрался было, представиться, но Кристина, опередив его, выступила вперед и голосом, полным энтузиазма и радости, сообщила родителям:

– Случилось то, что к нам в гости приехал друг Джереми, маркиз Генри Уильям Хантингдон.

Вся порозовевшая от переполнявших её эмоций, Кристина покосилась на маркиза и тихо добавила:

– Надеюсь, я правильно произнесла вашу фамилию.

Губы Генри дрогнули в улыбке:

– Без единой ошибки.

– Вы друг Джереми? – глядя на маркиза, как на ангела, снизошедшего с небес, дрожащим голосом вопросила леди Элеонора. Она, вся застыв в ожидании ответа, казалось, даже не дышала.

– Да, я имел честь быть другом вашего покойного сына, – Генри чуть улыбнулся.

– Так что же мы стоим, – барон подался вперед и пожал руку маркизу. Пожатие отца Кристины было еле ощутимым, а сам он казался каким-то болезненно худым. – Проходите в дом, милорд. Кристина, беги вперед, распорядись, чтобы слуги накрыли стол! Такой гость у нас, кто бы мог подумать!

Кристина, не теряя времени, поспешила в дом. Она босыми ногами побежала по дорожке. Каждый попавшийся на пути камушек отражался тупой болью, но девушка отчаянно игнорировала её.

– Бетти, – запыхавшимся голосом позвала Кристина, забегая на кухню, – скорее, готовь угощения. У нас в гостях друг Джереми, маркиз из Лондона!

– Маркиз? – полноватая служанка, в это время замешивающая тесто, посмотрела прямо на молодую госпожу. – А вы часом, ничего не перепутали?

– Да, Бетти, понимаю, все это кажется чем-то невозможным, чтобы в наши края прибыл такой человек, – наливая себе в чашку прохладной воды, отвечала Кристина, – но, представь себе, это самый что ни на есть настоящий маркиз! Но самое главное – он был другом Джереми! Быть может, я узнаю от него о брате что-то новое.

Общение с Бетти носило непосредственный характер. Да, Кристина была молодой госпожой, но служанка знала её с пеленок, подрастая, малышка часто крутилась у неё под ногами, и, превратившись в девушку, сохранила ту простоту общения, что была прежде.

– Тогда, госпожа, раз дома настоящий маркиз, вам стоит привести себя в порядок, – окинув Кристину взором карих глаза, недовольно пробурчала Бетти.

Девушка, вспыхнув, спешно поправила юбку платья.

– Боюсь, это не поможет, – качая головой, заметила служанка. – И где вы только отыскали это платье?

– Там же, где и все другие, – улыбаясь, ответила Кристина, – среди платьев, которые прежде носила мама. Думаю, если я даже сменю одно платье на другое, вряд ли превращусь в красавицу.

– Ха, вижу, маркиз вам так понравился, что вы захотели стать красивой? – Бетти чуть сощурила глаза. Она безошибочно разглядела, как смущение и волнение мелькнуло во взгляде девушки.

– Глупости все это, Бетти! – Кристина заправила за ухо выбившуюся прядь. – Просто маркиз – друг Джереми! И все! К тому же, ты сама понимаешь, вся красота досталась брату.

– Но никто не мешает вам просто умыться, не так ли? – кивая головой в сторону кувшина, с улыбкой, поинтересовалась Бетти.

– Да, ты права, спасибо, Бетти, – отвечая улыбкой, ответила Кристина.

Как только Генри перешагнул порог дома семьи Вудвиллов, он тот час ощутил, словно попал в совершенно другой мир. Мир скорби и печали. И дело было не только в том, что мужчина своим острым взором отчетливо различал нехватку средств у обитателей этого жилища.

Нет. Весь интерьер – начиная с плотных, темных штор, которые плотно закрывали каждое окно, заканчивая тем, что в помещении не было ни одного светлого пятна или дыхания жизни – ни цветов в горшке, ни букетов даже из самых простых ромашек, дышало печалью. Но самым впечатляющим были портреты покойного Джереми, которые разместились повсюду. На стенах, на пыльном фортепиано, на полках книжного шкафа. Казалось, покойный друг следил за жителями дома с каждого угла дома. И хотя Генри скептически относился к мистике, даже ему сейчас не по себе. Маркиза не покидало ощущение, что он приехал не в гости, а на похороны.