Дарья Полтавская - Сплетня

На его удачу, местный почтальон, которого все иначе как Митричем не именовали, категорически запил, и ни газеты-журналы, ни тем более пенсии, ему больше никто не доверял. Туда-то Хасик себя и предложил. В селе, пусть оно и велико, его знал, почитай, каждый, да и он любой дом нашёл бы даже впотьмах. Так что ему выделили гнедую кобылу, огромную перемётную суму и весь запутанный набор периодической печати: читать в селе любили, и чего только не выписывали, от сельскохозяйственного вестника до «Мурзилки» и «Роман-газеты». Довольно скоро Хасик уже ориентировался в этом хаосе не хуже многоопытного Митрича и уж точно справлялся с доставкой на порядок быстрее. Вот только от школы его никто не освобождал, и если к периодике во второй половине дня сельчане быстро привыкли, то учителя войти в положение и сократить домашние задания желания не изъявили. Аттестат хочешь – изволь к экзаменам быть готов.

Так что зубрить историю партии приходилось по ночам, когда мама, слава богу, уже спала и не видела, как он методично портит себе глаза. Она, конечно, искренне хотела помочь Дауру, но уж точно не ценой Хасикового зрения, так что обнаружила бы – сразу бы пресекла.

Хасик с удовольствием потянулся и зарылся носом в подушку: целых пять часов блаженного сна! Вот оно – простое человеческое счастье!

Но у этой ночи планы на счастье были совсем другие.

* * *

Стук был негромким, но настойчивым.

– Эй, Хасик! Ты где? Спишь, никак?!

Вопрос прозвучал несколько негармонично, учитывая, что тьма стояла полнейшая: шёл первый час ночи. Но Гурам точно знал, что его дело того стоит, и снова деликатно, но уверенно постучал в косяк двери.

– Ора, что стряслось?.. – всклокоченная голова Хасика появилась в окне: он недовольно пытался разглядеть впотьмах собеседника.

– Ну, стряслось или свершилось – это вам с Гумалой решать, – расхохотался Гурам. Хасик принюхался: ну точно, стаканчика три-четыре сосед этой ночью уже осушил.

– Не говори загадками, а? Мне рано вставать, так что рассказывай дело своё – а то, может, вообще завтра увидимся?

– Ннннет, – покачал головой Гурам, – до завтра уже точно никак.

– Ора, Гурамчик, зайди в дом, – раздался спокойный голос Гумалы («эх, разбудили!!!», – в сердцах подумал Хасик), – что на улице подмерзать.

– Благодарствую хозяйка! А за то у меня для тебя есть новость.

– Надеюсь, достаточно важная для часа ночи…

– Более чем, – Гурам даже приосанился. – Гумала Дамей-ипа, меня прислали искать твоего благословения! Сын твой, Астамур, просит твоего дозволения жениться на девушке по своему выбору и своему предпочтению.

– … Что?! – только и смогла вымолвить Гумала, нашаривая ладонью стул и тяжело опускаясь на его скрипнувшее сиденье.

– Ааа… на ком хотя бы?.. – растерянно заморгал Хасик.

Гурам, который был полностью подкован в этом вопросе, кратко описал род Асиды до пятого колена, включая двух её троюродных тёток – героинь труда.

– Но… но я же её никогда даже не видела, – жалобно проговорила Гумала, потерянно переводя взгляд с соседа на сына, словно это могло помочь изменить свершившееся.

– Ну, это легко поправить, – заметил Гурам. – Словом, выбор у тебя такой, – тон гостя стал деловитым, а жесты – базарными и совсем не тожественными, – если ты благословляешь, то я сейчас метнусь за ними и привезу сюда, чтобы отпраздновать; ну а если ты совсем против, то придётся им скушать свадебного козлёнка у тёти Наргиз.

– Ора, – Гумала сощурила глаза и поджала губы. – Я так и знала, что без Темыровой родни не обошлось. – Её голос внезапно зазвенел: – Или ты запамятовал, Гурам, что нет никакой Наргиз – есть Наргиза Мамсыр-ипа! Нехорошо данное отцом при рождении имя самовольно менять, какая бы смелая она ни была!

Гурам, не ожидавший такого отпора, ошарашенно заморгал, а Хасик примирительно развёл руками:

– Ну что ты, мама, причём тут Гурам , её все давно так называют.

Эге, подумал Гурам, а старые раны-то эвон как долго саднят. Знать бы ещё, какие… ну да сейчас не о них речь.

Гумала опомнилась и перевела дух, но горечь в голосе была неподдельной:

– И тут, значит, она… Можем мы хотя бы до утра это всё отложить? Встретиться, поговорить по-человечески

– Видишь ли… – замялся Гурам. – Дело в том, что Астамур Асиду эту уже… украл. А отец у неё сама понимаешь какой – уже полгорода, небось, на ноги поднял, ищет… Тут уже не отложить. И домой её уже тоже… того… не вернуть.

– Но… но она сама-то хотя бы согласна??? – Гумала невольно положила руку на сердце, глядя на вертлявого соседа во все глаза. Ну уж такого от своего разумного, со всех сторон положительного старшего сына она никак не ожидала. Украл… Господи… Средневековье какое-то.

– О, да, это можешь быть спокойна, это конечно, – зачастил Гурам, – да за нашего Астамура любая с закрытыми глазами пойдёт, да это он ей честь такую оказал, что прямо уххх!..

От переизбытка чувств он даже кулаками куда-то в небо потряс. Он бы нашёл еще немало хвалебных слов для внезапного жениха, но тут Хасик, который уже смирился с тем фактом, что выспаться не получится, подошёл к матери:

– Они же там волнуются, небось… тоже не спят. Твоего ответа ждут. Мама?

Гумала набрала воздуха, развела руками, словно хотела что-то сказать, но потом передумала, повернулась к Гураму и коротко велела:

– Вези.

– Вот я так и знал, вот я был в тебе уверен, вот я совсем даже не сомневался! – взорвался бесконечной тирадой Гурам, чуть не приплясывая от нетерпения. – Ну так я поехал, часа через два привезу, а вы тут готовьтесь – ну там стол, мясо, туда-сюда…

Когда за ним захлопнулась дверь, мать и сын молча переглянулись и уставились на то место, где он только что топтался и болтал. Гумала растерянно думала о том, что не так она представляла себе первую женитьбу своих сыновей – ночью, внезапно, на совершенно незнакомой ей девушке… Да и будет ли она доброй женой её мальчику? Ведь он такой… его понимать надо. Способна ли она это? Девчонка… Украл… Как так – украл?

Но Хасик думал совершенно о другом.

– Мама, – озадаченно спросил он, – а где мы возьмём «мясо, стол, туда-сюда»? В доме, небось, и яйца-то лишнего не найти.

* * *

Два часа спустя их дом было не узнать.

Во-первых, несмотря на глубокую ночь, во дворе собралась целая толпа из тех, кого поехавший за молодыми Гурам успел оповестить по пути. Событие и впрямь было из ряда вон: Астамур был парень заметный, а невестин отец – ещё заметнее, и чтобы вот так, по обычаям старины, рискнуть, не побояться, сделать свой выбор и рубануть с плеча… на это не всякий пойдёт, говорили соседи, ай да Аста наш, ай да джигит!

Двор гудел, как улей: все обсуждали, удивлялись, намекали, что давно подозревали, хотя никто ровным счетом ничего не подозревал. Но много ли нужды в той правде: главное, что всех эта новость объединила, взволновала, обожгла дыханием подлинной жизни.