Semfira Grangel - Подарок отца. Глава третья. Две невесты

Питер стоял и возвышался над лежащей на земле Ровеной, которая постепенно приходила в себя и, наконец, осознала, что всё завершилось удачно. Девушка жива и не пострадала при падении.

Первый миг эйфории прошёл и постепенно в его душе начал подниматься гнев и обида.

Ровена встретилась взглядом с огненно горящими от гнева глазами Питера. Она была уверена, что это гнев, и гнев распространялся именно на неё.

Он не спеша снял латную перчатку и протянул ей руку, предлагая помощь. Первым порывом у него было поднять её с земли и крепко прижать к своей груди и целовать долго, долго, чтобы стереть из её памяти поцелуи Джеральда, но он не мог позволить себе такой роскоши.

Пока не мог.

Как только девушка оказалась вне опасности, молодой человек вдруг снова осознал, что она принадлежит не ему, и он не вправе забыться с ней в поцелуе, как это только что проделал Джеральд, которому было совершенно всё равно, какое прошлое у девушки и свободна ли она. Ведь кузен не знал, что девушка невеста отца. Впрочем, этот факт для Джеральда тоже не являлся бы помехой.

Всё это привело Питера в неописуемый гнев.

Он неосознанно заглянул в глаза виновнице всех его мучений и в этот самый миг их взгляды снова встретились. Заметив в глазах девушки панический испуг, пришёл в себя и попытался смягчить свой взгляд. Ему это было необходимо, иначе… Он даже не знал, что иначе. Противоречивые чувства переполняли его. Прежний воинский опыт помог ему обрести некое подобие спокойствия и трезвомыслия. Над ним пролетел черный ворон, громко хлопая крыльями. Эта лесная птица отвлекла его от тревожных мыслей. Он вздохнул, поводив птицу взглядом, и вернулся обратно к своим мыслям о своей возлюбленной.

Да, пока Ровена не принадлежит ему, но он… Пока, поправил себя Питер, он намерен был поставить вопрос ребром перед отцом. Он считал, что больше всех заслуживает, чтобы Ровена стала его женой.

Чувствовалась некоторая неловкость.

Ровена не знала, куда спрятать свои глаза, полная смущения и страха перед неизвестностью, всё же протянула свою руку навстречу предложенной руке. Девушка встала, щёки её пылали. Её ресницы опустились, не зная, как скрыть возникшую неловкость и смущение. Затем, осмотрев себя, начала отряхивать одежду, не поднимая головы, с тайной надеждой, что Питер ничего не видел. Но это было мало вероятно. Чтобы окончательно выяснить обстановку и прекратить возникшую мучительную паузу неопределенности, несмотря на присутствие сэра Томаса, робко спросила:

– Вы давно здесь?

Питер усмехнулся и испытывающе смотрел на неё, не отводя глаз, и совершенно не спешил с ответом.

Он наслаждался её смущением. Ровена выглядела просто великолепно с пылающими щеками, кокетливо выбившимися из косы локонами.

Гнев его постепенно стал улетучиваться. А по тому, как отвернулся смущенный, деликатный Томас, Ровена не могла понять, что именно удалось видеть им. Но почему-то интуиция подсказывала, что они наблюдали всю картину и слышали, пожалуй, всё, слово в слово. Хотя какая теперь разница, думала Ровена и обреченно вздохнув, последние сцены были и без того слишком откровенны. Она целовалась с Джеральдом, и она не знала, как к этому отнесется Питер, но оправдываться точно не собиралась и, не дождавшись от него ответа, предположила самое худшее. Девушка решила, что бегство единственный и самый верный выход. Она украдкой осмотрела местность, но Питер перехватил этот беспокойный взгляд и сразу же припугнул её.

– Ровена, предупреждаю в последний раз, если замечу или заподозрю тебя в попытке к бегству, то непременно свяжу, а если мне придется ещё и по лесу гоняться за тобой, то к тому наказанию, которое тебя ждёт за побег из замка, прибавиться ещё и этот побег. Я ведь тебя предупреждал и притом не раз, что за побег тебя ждёт наказание.

Гнев поднялся в сердце девушки, мало того, она унижена тем, что распиналась перед Джеральдом, какой душка Питер и как этот негодяй ей не безразличен, этот самодовольный, напыщенный тип к тому же стал свидетелем её унижения, так он вдобавок угрожал ей каким-то глупейшим наказанием.

Она подняла к нему перекошенное от гнева лицо.

– Да кто ты такой, чтобы так со мной разговаривать? Что себе возомнил? Я сама себе хозяйка, куда хочу туда и иду. Куда пожелаю туда и побегу.

Питер положил ей свою руку, оставшуюся в перчатке на плечо. Она тяжелым грузом придавила девушку, а когда он сдавил пальцы, боль пронзила Ровену, но она, стиснув зубы, молчала. Питер, слегка ослабив хватку, боясь, что делает девушке очень больно, произнес:

– Ровена, запомни, ты моя пленница, и повтори это за мной.

– Вот ещё, больше мне делать нечего, как за тобой повторять всякий вздор.

Он вновь стиснул её плечо, поражаясь её упорству, но она не проронила ни звука, а лишь попыталась освободиться, ежась от боли, но продолжала упрямо молчать.

– Ровена, повтори, – требовательно прорычал Питер.

Она ещё упрямее его. Питер видел, что из её глаз вот-вот польются слёзы, недовольный собой, что приходиться идти на уступки этой девчонке, убрал руку с её плеча, тем самым признав своё поражение. Твердости духа, несмотря на вот-вот готовые пролиться слёзы, ей не занимать, с уважением подумал Питер. А Ровена почувствовала хоть маленькую, но победу, несмотря на боль в плече, улыбнулась, когда Питер отвернулся от неё и стал разговаривать с Томасом. Уже появились и другие воины, которых он отправил в аббатство за Анфред и остальными воинами Джеральда, призывая их не делать глупостей. Послышался голос Джеральда, который лежал прижатый одним из воинов к земле, он обращался к Ровене.

– Ну, что, голубушка, довольна. Я предлагал тебе всё, что у меня есть, мой замок, мои богатства, моё имя, стать моей женой. Моей леди, а ты предпочла остаться пленницей.

Он громко засмеялся, и в его смехе слышалось отчаяние побежденного и досада, вызванная упрямством Ровены. Согласись, она с ним на венчание, они были бы уже далеко от этого места. Воин, который удерживал его, уткнул лицом в землю, и смех Джеральда стал раздаваться более приглушённый.

От происходящего Ровена испытала неловкость.

Все выглядело так неприятно и обидно до слёз.

Но она не заплачет.

Этот негодяй Питер унизил её на глазах побеждённого Джеральда.

– Ты ошибаешься, Джеральд, я не предпочла быть пленницей, иначе бы не убежала из замка, – она отвернулась. Обида жгла девичью душу. Питер на её слова повернул голову, – покидая замок, я всего лишь хотела вернуться домой.

Джеральд попытался встать, и теперь Питер повернулся к нему и сквозь зубы проговорил:

– Джеральд, бери своего коня и проваливай со своими головорезами, а то, как бы не огорчить…, и советую больше мне на глаза не попадаться.